Многие из нас впервые услышали этот известный отрывок из Священного Писания в контексте приглашения в свою жизнь Иисуса как Господа и Спасителя: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3:20). Как видим, Бог не врывается в нашу жизнь силой. Он стучит в наши двери и ждет приглашения войти. Это самый главный, самый первый шаг к тому, что мы называем спасением. В ответ на просьбу Иисуса войти мы открываем Ему сердца. Это наш первый поворот к Богу. Но принцип «стучу в дверь и ожидаю разрешения войти» не теряет своей актуальности и в дальнейшей жизни христианина.

Видите ли, практически все мы переживаем свои душевные трагедии одинаково — одинаково плохо. Они причиняют нам столько боли, что мы не желаем возвращаться к ним вновь. Поэтому, захлопнув дверь, ведущую в ту часть раненого сердца, где мы их схоронили, мы выбрасываем ключ, почти так же, как поступил герой романа Ф. Барнетт «Таинственный сад» мистер Крэвен (после смерти жены он запер калитку, ведущую в ее сад, а ключ закопал в землю). Но это не приносит нам желанного исцеления. Ничуть. Подобный жест может принести нам кратковременное облегчение, но исцеление — никогда. Обычно маленькая девочка или взрослая женщина остается запертой один на один со своей душевной болью, вынужденная заботиться о себе самостоятельно. Лучшим решением этой проблемы было бы позволить Иисусу войти в наше сердце и попросить Его отыскать в нем те болезненные для нас уголки, в которых мы спрятали свои душевные трагедии.

Кому-то может показаться странным, что Иисус просит у нас разрешения войти в наше сердце и унять нашу боль, но Он праведен и никогда не отворит дверь, запертую изнутри, никогда не станет против нашей воли навязывать нам исцеление. Для того чтобы божественное исцеление стало реальностью, мы должны позволить Господу войти в те закоулки нашего сердца, которые мы долго и тщательно от всех скрывали. «Позволишь ли ты Мне тебя исцелить?» Для того чтобы достучаться до нашего сердца, Бог использует одиночество, страдания и все, что напоминает нам о давно произошедших с нами больших и маленьких трагедиях: об измене, отвержении, грубом слове, утраченных отношениях. С их помощью Он стучится в наши сердца и ждет, когда мы позволим Ему войти.

Так позвольте же Ему это сделать! Разрешите Ему подступиться к вашему разбитому сердцу. Попросите Его коснуться ваших душевных ран.

Ваши душевные раны принесли с собой определенные послания. Множество посланий. И почему-то все они обычно преследовали одну и ту же цель. Да и тематика их была до странности схожей. «Ты никчемная». «Ты не женщина». «Ты чересчур… или ты недостаточно…» «Ты приносишь одни неприятности». «Ты вызываешь отвращение». И такие послания все продолжают и продолжают поступать. Из-за того, что их получение сопровождается сильной душевной болью, они воспринимаются нами как истина. Пронзив наши сердца, они кажутся нам исключительно правдивыми, поэтому мы принимаем их без рассуждений, как факт, как вынесенный нам приговор.

Как уже было сказано, наши детские клятвы рождаются в тот момент, когда мы соглашаемся поверить в ложь тех посланий, которые приносят с собой наши душевные раны. «Отлично, если все складывается именно таким образом, то пусть все так и будет, так я и проживу всю свою жизнь…» Эти детские клятвы чрезвычайно опасны. Мы должны отречься от них. Прежде чем мы окончательно убедимся в лживости предшествовавших им посланий, нам придется отказаться от самих этих посланий. Это не что иное, как возможность открыть перед Иисусом двери своих сердец. Наши прежние соглашения с ложью закрывают двери наших сердец изнутри, а отказ от них открывает для Господа наши сердца.

Отчасти усталость женщин объясняется тем, что они очень много сил тратят на то, чтобы «контролировать ситуацию». Так же много энергии у них уходит на то, чтобы спрятать свою боль и сохранить видимость благополучия. «Я ожесточаю сердце, — поет Ринди Росс, — я глотаю слезы». Какая ужасная, непомерно высокая цена! В какой-то степени причина такого поведения обусловлена страхом душевной боли, способной переполнить наши женские сердца, и того, что нас раздавит непосильное бремя скорби. Этот страх объясним, но он столь же беспочвен, как и свойственная всем детям боязнь темноты. Дорогие сестры, печаль — это благо. Печаль способствует исцелению сердца. В противном случае зачем Иисус был назван «мужем скорбей и изведавшим болезни» (Ис. 53:3)?

Не бойтесь слез. Уединившись в своей машине, спальне или ванной, дайте волю слезам. Не бойтесь плакать. Слезы исключительно полезны для вашего раненого сердца. Отважьтесь вновь прочувствовать свою душевную боль, и пусть вас захлестнут эмоции. Если в вашей душе поднимается гнев — не беда. Гнев — это не грех (см.: Еф. 4:26). Досада? Конечно же, вам не обойтись без досады и сожаления по поводу такого количества безвозвратно потерянных лет. Страх? Вполне логично. Но Иисус может справиться и со страхом. Не существует таких эмоций, с которыми не мог бы справиться Иисус, стоит вам Ему исповедаться. (Загляните в Псалтирь — это кипящая пучина эмоций.)

Дайте волю своим эмоциям!

В своей «Исповеди» св. Августин писал: «Я дал волю слезам, которые сдерживал: пусть льются, сколько угодно. Словно на мягком ложе успокоилось в них сердце мое…»[28]Скорбь — это своего рода доказательство того, что ваши душевные раны вам небезразличны. Они вами не забыты. Вы не забыты. Скорбь указывает вам на то, что ваша жизнь должна была сложиться иначе. Скорбь — это невыплаканные слезы маленькой девочки, потерянной и испуганной; слезы девочки-подростка, отвергнутой и несчастной; слезы женщины, страдающей и одинокой.

Не бойтесь слез!

Ну вот мы и добрались до самого трудного шага (как будто другие шаги на пути исцеления были легкими), до шага, демонстрирующего настоящую отвагу и волю. Нам, обладательницам раненых сердец, предстоит простить своих обидчиков. Причина, по которой нам необходимо это сделать, проста: горечь и грех непрощения запустили свои щупальца глубоко в наши сердца. Это цепи, удерживающие нас в плену душевных ран. Пока вы не простите, вы будете оставаться их узницей. Апостол Павел предупреждал нас, что досада и нежелание прощать могут разрушить нашу жизнь и жизнь других людей (см.: Еф. 4:31; Евр. 12:15). Мы должны отпустить эту боль.

А теперь я (Джон) прошу вашего максимального внимания. Прощение — это выбор. Прощение — это не чувство: не пытайтесь почувствовать, что вы кого-то простили. Прощение — это волевой акт. «Не откладывайте прощения до того момента, когда ваши эмоции подскажут вам, что вы простили, — пишет Нил Андерсон. — Боюсь, такой момент никогда не наступит. После того как вы решили простить кого-то, потребуется время, чтобы ваши чувства исцелились». Мы позволяем Богу извлекать из тайников нашего прошлого нашу душевную боль и обнажать ее. Нил Андерсон объясняет, почему это необходимо: «Если прощение не затронет ваших эмоций, оно будет неполным». В процессе прощения мы признаём, что нанесенная нам рана была чрезвычайно болезненной и оставила в нашем сердце глубокий след. Тем не менее мы выбираем прощение своих отцов, матерей и всех тех, кто нас ранил. Чтобы простить, недостаточно просто сказать: «Случившееся не так уж и важно для меня». Мало сказать: «Возможно, я каким-то образом сама виновата в том, что со мной произошло». Прощающий говорит: «Со мной поступили дурно и несправедливо. Мне не безразлично то, что со мной произошло, — меня это ранило до глубины души. Но я отказываюсь от своих прав на возмездие и передаю своего обидчика в руки Бога».