Выпрыгнув из машины, Олег осмотрелся, не заметил ничего угрожающего поблизости, подтянул вечно спадающие брюки, с видимым наслаждением выковырял козявку из носа, привычно растерев ее в пальцах в плотный катышек. Эти нехитрые действия привели его в прекрасное расположение духа. Брезгливая Нюся проявила недюжинное присутствие духа, вспомнив, что недавно держала мальчика за руку, порылась в сумочке, откуда извлекла носовой платок.

— Какого черта в носу ковыряться? Высморкайся.

— Нет у меня никакого насморка, а козявки в носу от пыли.

Но руки все-таки вытер. Оставалась проблема с платком. Вроде как обратно грязный лоскут батиста отдавать не стоило. Поэтому Олег важно поблагодарил Нюсю и сунул платок в карман. Тот незамедлительно вывалился из штанины на землю, проследовав путь от прорехи до асфальта.

— Ништяк себе фокус-покус. Можно аттракцион устраивать, деньжат заработаю…

Сложенный вчетверо носовой платок был сноровисто запихан в ботинок.

— Только рыпнись, на клочки порву как тузик грелку.

Нюся решила сделать вид, что ничего не произошло, мало ли еще что услышишь от такого особенного ребенка.

— Кино закончилось. Пора разбегаться. Всем спасибочко за хлопоты. Я пошел. Покажу этим, где раки зимуют, — чинно раскланялся мальчик, демонстрируя зачатки врожденного благородства вперемешку с примитивным хвастовством.

— А где эти самые раки зимуют? — тут же осведомился Кото.

— Да там, где фингалы раздают, — парировала безжалостная Нюся.

— Хватит ерничать, буржуи. Пока-пока. Я побежал.

— «А то с вами ничего путнего не заработаешь», — не сговариваясь, хором процитировали Нюся и Кото.

— Вы чего?

Ребенок было настроился обидеться, а потом сообразил, в чем соль шутки, и заразительно расхохотался.

На них оглядывались. Их старательно обходили стороной, демонстративно презрительно морща носы. Нюся попыталась представить, как выглядят они со стороны. Картина была еще та. Дорого и нарядно одетые родители с чумным оборванным пацаненком, грязные руки которого придерживают несусветные ветхие штаны.

— Кошмар. Немедленно идем переодеваться.

* * *

Центральный шмоточный рынок с историческим прошлым ютился в недрах культурного оазиса. Как набившая оскомину язва, кишащая червями. Только вместо червяков в нем ошивались представители совсем другой ступени эволюции, признающие блага цивилизации исключительно в сфере барышничества.

Нюся решительно прошла через замусоренную арку и сделала несколько шагов по направлению к сонму прилавков. На них тут же накинулись, предлагая разнообразные товары. Не готовая к такому обслуживанию, Нюся обомлела, запоздало сообразив, что сопротивляться поздно — ее уже затянули в нору торговой палатки.

— Не волнуйтесь, — примирительно сообщила потная испитая, до изумления тощая продавщица, потерявшая человеческий облик и зачатки половой принадлежности. — Им самим торговать запретили, вот они и бесятся.

Действительно, поодаль, как галки на жердочке, на железной трубе ограждения сидели лица кавказской национальности, громко вопя на откровенно нерусском языке. Несмотря на пекло, поголовно облаченные в длинные черные куртки из кожи. Оглядывая жадными глазами проходящие мимо потенциальные денежные средства.

Один, наиболее заинтересованный, не выдержал и сломя голову бросился в их сторону.

— Что надо? Какой размер принести? Меряйте!

Ничего не соображая от такого напора, Нюся прижала к себе оробевшего Олега, заодно схватив Кото за локоть.

— Нам бы мальчика переодеть.

Хозяин палатки воззрился на объект алчным профессиональным взором. Если что его и смутило, то лишь на долю секунды.

— Меряйте!!!

В их сторону полетел ворох разноцветной одежды. Преимущественно женской. Оставшиеся на жердочке невостребованные личности загалдели еще громче, завистливо предвкушая чужую прибыль. Нюся с ужасом оглянулась.

— Я не понимаю, что так кричат эти люди?!! — отчетливо и недоуменно провозгласил владелец товара, разводя костистыми волосатыми руками.

После чего издал боевой вопль и метнулся куда-то за угол. Вероятно, добывать подходящую одежду для дорогого единственного покупателя.

Выждав с минуту, Нюся малодушно попыталась удрать, но была остановлена цепкой рукой продавца.

— Не уходите. Он сейчас вернется и действительно все принесет. Тут всего несколько поставщиков. Так что у всех одно и то же. Только у нас дешевле, — прибавила она многозначительно.

Действительно, спустя несколько мучительных минут Олег уже примеривался к вполне пристойным джинсам, рубашкам, кроссовкам. Облачаться в обновки он постеснялся, осознавая степень своей замарашистости.

Обойдя еще несколько точек, они закупили все возможное для преображения беспризорника во вполне респектабельного человеческого детеныша.

Нюся быстро освоилась среди снующих покупателей, шагала гордо, как военное плавсредство на рейде. Красиво шла, гордо выпрямив спину, за которой возвышалась внушительная фигура Кото, очевидно страшащегося вновь заблудиться.

Стараясь не упустить их из виду, в кильватере топал Олег, соображая в который раз, правильно ли он поступает.

— Бери, раз дают. Беги, раз бьют, — смущенно прокомментировал он свое внезапное приключение. — А вообще — спасибо.

Тем временем Кото набрел на кожаные штаны. Снабженные неровной картонкой с размашистой надписью маркером «Разпрадажа!». Штаны произвели на него такое магическое впечатление, что Нюся купила их тоже, просто не сумев удержаться.

Уже в машине, благополучно никем не преследуемые, они устало молчали, предвкушая сытный обед. Каждый думал о своем, не обращая внимания на пролетающие мимо индустриальные пейзажи.

Нюся спокойно наблюдала за течением собственных мыслей. Она вдруг набрела на откровение, что женщины управляют машиной так же, как и мужчинами. Ей так понравилось это нехитрое умозаключение, что она зауважала свой, как она выразилась, изощренный ум.

Посмотрев в салонное зеркало заднего вида, Нюся увидела, что экспроприированный у города мальчик обхватил большой пакет, положил на него голову и задремал.

Она чувствовала себя жутко взрослой. Теперь она знает, как поступить. Надо сначала выслушать протесты Олега, чтоб потом дипломатично согласиться на альтернативный вариант.

Заметив, что Олег уже не спит, Нюся сказала:

— Ты просто зайдешь к нам в гости, умоешься, покушаешь. И выкинешь эту дрянную бабскую футболку. Просто немыслимая футболка. И не спорь! А там, если понравится, может, поживешь некоторое время.

Мальчик теперь не вызывал у нее беспокойства. Скорее — наоборот. Своей деловитостью он словно настраивал ее на какую-то важную цель. Которая стоила такой авантюрной пробы. Нюся считала, что каждый должен хоть раз в жизни совершить хотя бы один стоящий поступок, чтоб оправдать свое существование.

— Кстати, а тебе сколько лет?

— А тебе? — парировал Олег. — Девять.

— Ну да? — недоверчиво удивилась Нюся.

— Сдохнуть на этом месте, если я вру! Почти девять. Около того. Просто я молодо выгляжу. А по-настоящему — я уже взрослый. Про родителей спрашивать будешь? Так вот, сообщаю для любознательных, померли. Была у нас квартира в… (он назвал район), потом ее дядьки какие-то купили. Им, видать, нужнее. Мать деньги хапнула, да и запила с радости. Но жилье нам купила. Козиную сараюху в пригороде…

— Какую?

— Козлы там раньше жили. Так вот, а потом я пошел в школу, вернулся, а там все сгорело. Пили они здорово. Такая вот история.

— Кто, козлы? Ах, извини, поняла.

Олег по привычке покрутил пальцем у виска, забыв, что разговаривает не с приятелем, а со взрослой тетей, которая ловко водит машину.

— А родственники?

— Может, и есть где. Я не знаю. А в детдом я не пойду. Даже и не надейтесь. Все равно сбегу.

— К этим? — Нюся бросила косой взгляд на багровеющий синяк под глазом воинственного сироты.

— Не.