Шумахер и его жена Коринна сели за один стол с Жаном Тодтом и механиками. Было много тостов и поздравлений, криков «Campioni!» («Чемпионы!») и «Forza Ferrari!» («Вперед, Ferrari!»). В разгар веселья один из поваров увлекся и упал, сломав руку. Но даже это не омрачило настроения – ни его, ни остальных. Шумахер двумя годами ранее напился, чтобы забыться и не думать о своем провале. В этот раз он выпил всего лишь один бокал пива.
Перед гонкой в Японии все были настолько сконцентрированы на своей работе, что Михаэль с Коринной даже не спланировали, что будут делать в перерыве перед последней гонкой в Малайзии. За ужином они обменивались идеями, куда им поехать: «Африка? А как насчет детей? Австралия?» Выполнив свой долг, Шумахер теперь мог отправиться куда душа пожелает. Груз наконец свалился с его плеч. Это был невероятно значимый момент в его жизни и карьере, осуществление амбиций и стремлений. Теперь все изменилось. Несколько лет спустя Михаэль сказал: «Мне не нужно еще что-то себе доказывать. Я сделал то, что хотел, выиграв в 2000 году свой первый чемпионский титул с Ferrari. Мы выложились до последнего, все мы. Сражались за победу изо всех сил».
Джанни Аньелли, босс компании Fiat, который купил основной пакет акций Ferrari, чтобы выручить Энцо в трудные времена, рассказал о значимости этого титула для Ferrari и для всей Италии:
«Для Ferrari этот титул не сравним ни с чем. Италия ждала этого двадцать один год. Это глобальное во всех отношениях достижение. Великий гонщик, безупречные технологии, команда, традиция, противостояние.
Я всегда буду фанатом этого немца, который кажется людям черствым, потому что не говорит на нашем языке, но обладает выдающимися качествами. Люди были тронуты, когда увидели, как он плачет в Монце. Я скажу так – он тогда снял маску. Титул чемпиона был необходим нашей стране. Ferrari заявила всему миру, что Италия может побеждать. Ferrari очень важна для Италии».
Тиффози, фанаты Ferrari, всегда восхищались Шумахером, но никогда не любили его. Когда немец только приехал в Маранелло, он, вероятно, не понимал всей исторической ценности команды, чести выступать за нее. Он также забывал об уровне специалистов в Ferrari, опрометчиво сравнивая отдел мотористов с мастерской своего друга в Керпене. Тиффози, мягко говоря, не прониклись к нему любовью вначале, а позднее, хоть он и выигрывал гонки, с трудом простили его за Херес. Позже Шумахер начал осознавать, что Ferrari значила для итальянцев, и в немалой степени этому способствовали бурные выражения восторга и любви в Монце.
Ferrari – это не только дорожные машины и гоночная команда, а часть национального достояния и культуры Италии. Это не только спорт. Как бренд Ferrari – один из наиболее ярких символов итальянского стиля и качества. В Италии любовь к Ferrari – нить, связывающая поколения, как страсть к футбольному клубу. Но футбольных клубов много, a Ferrari одна, и потому ее болельщики – тиффози – так многочисленны и рьяны. Их информируют о происходящем четыре ежедневных издания, лучшим из которых является Gazzetta dello Sport. В других газетах больше сплетен и домыслов. Зачастую именно из-за борьбы за популярность между спортивными изданиями возникают некоторые из самых фантастических слухов в Формуле-1.
Историческое прошлое Ferrari тоже впечатляет. Автоспорт сыграл важнейшую роль в процессе восстановления Италии после Второй мировой войны. «Милле Мил-лья», гонка по дорогам Италии протяженностью в тысячу миль, впервые была проведена в 1927 году и пользовалась популярностью до войны. После войны организаторам не терпелось снова провести гонку. Мост через реку По, символ связи между двумя половинами Италии, был разрушен, и это означало, что Италия оставалась разделенной. Но его вскоре отстроили в целях проведения гонки, что символизировало воссоединение Италии. Ferrari была немаловажной частью этой истории.
Энцо Феррари основал собственную гоночную команду в 1920-х годах, взяв за основу машины Alfa Romeo. В качестве логотипа он выбрал черного гарцующего жеребца на желтом щите, который являлся эмблемой итальянского летчика Барракка. На протяжении 1930-х годов Гран-при Италии в Монце собирал на трибунах более 200 тысяч человек – значительно больше, чем сейчас. Энцо Феррари стал идолом в Италии, он пережил важнейшие этапы в истории страны и сыграл свою роль во многих из них. В 1930-е годы диктатор Муссолини, как и Гитлер в Германии, использовал автоспорт в качестве инструмента пропаганды. Он извлекал выгоду из популярности гонок, присущего им ореола силы и успеха, что было созвучно фашистской идеологии. Ferrari пережила и этот период, и самого Муссолини.
В Британии Энцо Феррари иногда называют Комменда-торе – это итальянское слово является синонимом британского слова «рыцарь». Но на самом деле Энцо больше известен в Италии как «II Drake» – Дрейк. Такое прозвище ему дали американцы, сравнивая его с легендарным механиком и настройщиком двигателей компании Offenhauser Джоном Дрейком. Феррари ненавидел это прозвище, потому что был конструктором, а не простым механиком, но оно прилипло к нему и известно в Италии по сей день.
Феррари с осторожностью продвигал свою марку, и его имя в конечном итоге стало ассоциироваться со страстью, скоростью, триумфом и трагедией. Шумахеру дали уникальную привилегию, позволив остановиться в доме Энцо во Фьорано. Итальянцы сочли это почти что святотатством.
Дом Энцо – огромное квадратное белое строение из камня с пятью окнами на втором этаже и четырьмя на первом. Большую входную дверь венчает табличка с номером. Несмотря на то что поблизости нет других строений, номер у дома 27 – под таким номером выступал Жиль Вильнев, когда был в Ferrari. В этом доме среди большого количества снимков есть и громадная фотография Вильнева в алых тонах. По снимкам на стенах можно проследить всю историю Ferrari начиная с 1920-х годов. Шумахер живо вспоминает первую ночь, которую провел здесь: «Я вошел туда с робостью. Помню, что как завороженный смотрел на стол Энцо, над которым висит его портрет в серебряной рамке. Я всегда старался передвигаться по этому дому осторожно, чтобы ничего не задеть. Для гонщика жить в доме Феррари – словно для музыканта остановиться в доме Моцарта».
Я буду неоригинален, сказав, что Шумахер привил итальянцам дисциплину, а они, в свою очередь, заставили его немного открыться. Михаэль признает, что благодаря им изменился в лучшую сторону. «Итальянцы повлияли на мою манеру выражаться, мое мировоззрение, поведение. У меня есть друзья в Маранелло, они для меня как семья. Я говорю прежде всего о маме Розелле. Она очень важна для меня».
Розелле за пятьдесят, она очень приветливая и обаятельная женщина. Еда в принадлежащем ей ресторане «Монтана» довольно простая, но высокого качества. Гостей Розелла всегда принимает с теплотой. Живет она над рестораном со своим мужем Маурицио и сыном. Ее дом стал убежищем для Михаэля. Когда в ресторане было много посетителей, гонщик ужинал наверху – в очаровательной гостиной Розеллы, в окружении фотографий ее семьи. Для него ее дом стал святым местом, напоминанием о собственном доме.
Немец абсолютно искренен, когда говорит о своей любви к Розелле. Эта женщина тоже полюбила его. Она стала ему близким человеком. Михаэль определенно видел ее куда чаще, чем родную маму. Когда он приезжал на тесты во Фьорано – на трассу рядом с рестораном Розеллы, женщина приносила ему еду, а если гонщик оставался на ночь в доме Ferrari, он шел ужинать в «Монтану».
Розелла совсем не светская женщина, а очень земная и не имеет никакого отношения к двуличному миру Формулы-1. И все же она живет в самом сердце Ferrari, ее интриг и наследия. Розелла любит Михаэля за его человеческие качества, а не за то, кем он является. Она считает, что подлинный – тот, которого знает она, а не тот, каким его изображают в прессе.
Ресторан «Монтана» находится рядом с автодорожным мостом, а тот – поблизости от трека Ferrari во Фьорано. Если ехать по Абетоне, минуя завод по производству дорожных машин, менее чем через километр вы пересечете мост и увидите ресторан внизу, слева от вас. Это деревянное строение с небольшой террасой и залом, рассчитанным на восемьдесят человек. На стенах висят шлемы, гоночные комбинезоны, фотографии с автографами великих пилотов последних тридцати лет, таких как Жиль Вильнев, Ники Лауда, Марио Андретти. Все фотографии подписаны для Розеллы, которая с юных лет кормила самых известных гонщиков мира. В задней части ресторана, рядом с баром, есть раздвижная дверь, а за ней комната, облицованная деревянными панелями, — сюда приходят поесть и поговорить в спокойной обстановке высшие чины из Ferrari. Когда их нет, здесь могут расположиться все, кто пожелает. На стенах комнаты – вырезки из газет и журналов о Ferrari, включая статью из Paris Match с фотографией Шумахера в фартуке, рядом с ним Розелла, которая учит его готовить пасту. Кухня ресторана находится на уровень ниже.
