— Задолбал ты нас и без имени, а если у тебя и имя есть, то ты нас заколупаешь еще больше. — Подвел итог Рысак последней попытке налаживания контактов, когда возвращенец начал адекватно воспринимать окружающий мир и реагировать на откупоренные бутылки.

За всеми этими хлопотами, как-то сам собой, забылся далекий и совсем не страшный мужичек из конторы. Однако не хотелось обижать человека тем, что он мог подумать, будто о нем забыли. Весточку ему направили. Своим невниманием, хотя и анонимно не оскорбили. Текст был прост и спокоен.

Попросили письмецо, незаметно просунуть под дверь адресата. Посыльным был, все тот же снятый с дерева. Он был уколот редким лекарством, прикручен к носилкам и подготовлен к транспортировке.

Было решено, что все-таки его следует показать специалистам. Для этого пусть за казенный счет едет в Москву, заодно там и письмецо передаст.

Сопровождающих, от лица воинского подразделения, просили передать психиатру большой привет и просьбу, подвергнуть несмышленыша самому жесткому лечению. Все потому, что так много жрать и не наедаться, не испытывать чувства насыщения мог только гадкий и подлый мерзавец с явными патологическими отклонениями в организме.

Пусть бы просто мычал, что, мало у нас было мычащих и шамкающих генсеков, все им только аплодировали, но зачем жрать за пятерых?

Когда шумы вертолетных двигателей стихли. Пришлось не по деревьям лазить, а по земле, аки по суху ходить и заниматься довольно неприятным делом.

В течение нескольких последующих дней, прибывшее пополнение занималось сбором останков погибших. Судя по разбросанным частям и фрагментам тел, многие из них были зарублены живыми.

То, что нашли, сложили в большие пластиковые пакеты и вертолетами отправили на основную базу вместе с пареньком, который несколько раз сходил с ума, потом возвращался и снова сходил, но своего имени, тем не менее, упорно не называл, по причинам указанным выше. Как говориться на английском, улетел и "god" c ним.

Спору нет. И Алексею, и Степану и остальным двоим — Кондрату и Коле Рысаку, тоже очень хотелось отправиться вслед за отбывшим бортом на главную базу. Кое-что вспомнить… Потрогать руками горячую воду, другую цивилизацию… Выпить разом две бутылки пива, а лучше три… Хотя, спору нет, четыре… Нет, пять… Да, пять бутылок холодного пива для разгона будет в самый раз. После выйти на веранду покачаться там в гамаке, при этом не бояться и не остерегаться любого подозрительного шороха.

Очень всего этого хотелось. Но остались. Алексей да Степан, переглянулись между собой что-то на своем языке поклекотали, старыми матрасными пружинами поскрипели. И остались.

Судя по тому, что остались братья-юмористы, остался и Буряк с Рысаком. За компанию остались, хотя их никто и не просил. Со стороны казалось, что Коля Рысак вообще как будто прирос к ним. Правда, когда ребятишки расходились в противоположные стороны, он всегда бежал в сторону Алексея.

Они остались и в качестве выздоровевшего пополнения, принялись за дело восстановления разрушенного и сожженного военно-бытового комплекса блокпоста.

В первую очередь, водрузили на вертикальный шест флажок, издали очень напоминающий "Веселого Роджера" только внизу вместо скрещенных берцовых костей красочно расположили силуэты автоматов Калашникова, символизирующих мир и счастье народам, непременно прибывающих вместе с отрядами миролюбивого воинского подразделения. Во-вторую очередь, просто на всякий случай, чтобы местное население не задушило их в жарких объятиях, и своей большой искренней благодарностью не сбило их с ритма несения патрульно-караульной службы. Именно для этого по периметру забора установили противопехотные мины.

Главным минером, был хмурый хлопец со Львовщины прапорщик Крысюк. Однако даже это не уберегло добровольцев от скрытой напасти т. к. схему минирования прапорщик по пьянке потерял. По крайней мере, он настаивал именно на этой версии. Сейчас солдатики и сами уже боялись выходить за колючую проволоку, чтобы не подорваться на своей же мине.

По поводу мин. Неприятная, но мелочь. Предательства бывали и похуже. Не травиться же по этому поводу.

Утеря карты расположения скрытого от посторонних глаз боезаряда оказалась так себе неприятностью. Самое интересное наступило при переноски тяжестей.

— Ах, мадам, негаданная встреча. Такой примерно текст должен был раздаться изо рта Лёхи Гусарова несущего на плечах увесистое бревно.

Однако, вместо текста, можно было расслышать только придушенное мычание, очень похожее на то, когда внезапно зажимают мошонку в тиски. Он не знал, куда с этим бревном бежать, в какое место и кому его засадить? Во, как сильно растерялся. Бросил с досады бревно, попал себе комлем по коленке, но даже внимания на это не обратил. Еще раз протёр глаза. Нет, не почудилось…

Повезло ему встретить подлую и коварную Лариску Ромашину, которая передала ему "привет из ада" после чего все неприятности и начались.

Пришлось вместо бревна брать восточную красавицу в плен и вести на солдатский допрос.

Та, конечно, в слезы. Прости, любимый! Бес, по имени Ассенизатор, деньгами попутал.

Гусарову следовало ее сразу расстрелять, отомстить за свои мучения. Но он, как человек легкомысленный и доверяющий всем женщинам одновременно, позволил ей в очередной раз задурить себе голову, себя разжалобить.

Он слушал, а желваки на скулах так и ходили, так и бегали… Кулаки от поруганной девичьей чести непроизвольно сжимались до боли, до крови от ногтей (мог бы не лениться и состричь эти когти).

Рассказала она ему всхлипывая и тяжело вздыхая, как инвалид-Пирогов, (кстати, получивший звание Героя России) узнав, что она не угробила Гусарова (а деньжищи взяла) осерчал не на шутку и в нетрезвом состоянии, скотина, продал ее "птицу белую" в сексуальное рабство жестокому восточному сатрапу, по фамилии Тарзанцев.

Сатрап не был членом лиги воинствующих феминистов, видно поэтому, сексуально над ней измывался. Кроме этого, заразил ее всеми нехорошими болезнями и, узнав, что она вскорости помрет, бросил ее в чистом поле да на голой горе.

А сейчас жить ей осталось три дня, три часа и три минуты. Хорошо бы оставшееся время провести в родных краях и с любимым человеком.

Гусаров огромным усилием воли без ерничанья и смешков, сдержал таки горючую мужскую слезу. Поблагодарил сказительницу за добротный пересказ спорной статьи-передовицы из газеты "СПИДу ВОПРЕКИ". Он…

Да, что говорить. Отпустил он ее… И зла на красну девицу для острых воспоминаний к старости — не оставил. Мало того, написал ей сопроводительную записку и вместо растерзанного толпой фанатиков трупа солдата Иванова отправил вертолетом на материк.

Вот такой он, с мягкой улыбкой диверсанта добрый и великодушный капитан Гусаров.

Постоял, посмотрел вслед винтокрылой птице. Грустно и беспомощно повздыхал, да и приступил к более интересному занятию.

На вертолетах много военной и мирной амуниции не доставишь, приходилось обходиться минимумом. Особенно когда это касается интересов мирного местного населения. Для его защиты от разлагающего и дезорганизующего работу запаха военно-полевой кухни вокруг территории предполагаемого лагеря, по крайней мере, вокруг пепелища на живую нитку-однорядку натянули ограждение из колючей проволоки. Посчитав свои действия малоостроумными и не оригинальными, там же расположили посты. Минные поля были вспаханы еще раньше.