— Узас? — удивленно произнес Талос. — Брат?

— Хм?

— Ты говорил так связно. Это было… было приятно слышать.

Узас кивнул.

— Идем. Добыча ждет нас в небесах. Кровь, черепа и души.

— И наш корабль.

— Хм. И наш корабль.

Октавия отправилась в единственное место, где ее наверняка бы никто не побеспокоил. Пес остался снаружи.

Ей нужно было поспать. Пусть хотя бы несколько часов, пока не вернулся Талос и не началась самая опасная и безумная авантюра в ее жизни.

Навигатор никогда раньше не бывала в комнате Септимуса. Оружейник насмехался над ней за ее бардак, но и у него порядок оставлял желать лучшего. Пол был засыпан деталями и промасленными тряпками, словно оружейника срочно вызвали посреди ремонта какого-то неизвестного механизма. У одной стены стоял широкий верстак, у другой — низкая койка. Несколько пар ботинок — шнурки на одной заменяла клейкая лента — грудой лежали под верстаком.

И все же в комнате пахло им. Сильный дубовый запах очищающих масел; запах мужского трудового пота; острый, чуть отдающий антикварной лавкой; запах поношенной, но бережно хранимой кожаной одежды.

Октавия перевернула один из листов пергамента, направив на него свет настольной лампы.

На девушку смотрело ее собственное лицо.

Ее черты, углем набросанные на бумаге. На лбу была бандана, голова чуть склонена к плечу, взгляд устремлен на что-то невидимое за краем пергамента. Над уголком губ виднелась маленькая родинка, которую ее служанки всегда называли «мушкой».

Октавия перевернула следующий листок и обнаружила набросок ее трона, с одеялами и подушкой, сдвинутыми на сторону. Третий рисунок был попыткой автопортрета — более грубый, чем другие, и без аугметического виска и глаза. На четвертом и пятом снова оказалась Октавия — на сей раз с хмурой гримасой на лице, сощуренными глазами и губами то ли поджатыми, то ли надутыми. Неужели она действительно выглядела так, когда была не в духе? Этот уничижительный взгляд явился прямиком из роскошных и надменных залов аристократической Терры.

На следующем листке нарисованное от руки схематическое изображение перчатки легионера, еще на одном — список пронумерованных слов на нострамском. Она уже достаточно освоилась с чтением, чтобы догадаться, что это описание устройства перчатки.

Октавия перевернула остальные и еще несколько раз увидела свой портрет. Под конец на щеках девушки горел румянец. Когда Пес забарабанил в дверь, от усталости не осталось и следа.

— Госпожа, госпожа!.. Проснитесь! Корабль движется! Уже скоро!

Когда сирены взвыли, капитан Калеб Валадан взглянул вверх. Лампы аварийной сигнализации в настенных креплениях замигали желтым. Двери — проклятые двери— захлопнулись с финальной неотвратимостью, заперев больше пятидесяти его людей и их боевые машины в ангаре.

Корсары встали с колен. Их ритуал клятвы резко оборвался, сменившись замешательством.

— Командующий! — позвал Калеб.

Он не ожидал услышать в ответ ничего, кроме статики, и его ожидания полностью оправдались. Проклятый вокс! Проклятый солнечный шторм! Проклятые…

«Инициализация сброса через тридцать секунд», — объявили автоматические динамики на стенах.

Все его воины уже были на ногах. Талисманы и боевые трофеи тревожно постукивали об их доспехи. Аварийные сигналы вспыхнули ярче. Капитан ощутил нехорошую тяжесть в желудке и резко обернулся. Ворота ангара, отделенные от вакуума пустотным щитом, открывались.

Сам щит казался всего лишь тонкой завесой тумана, затрудняющей видимость ровно настолько, чтобы ее можно было заметить. За ним раскинулась космическая пустота с крошечными огоньками дальних звезд и полумесяцем безводного и безжизненного мира внизу.

Если это действительно был сброс…

— Сэр?

— Заткни пасть! — рявкнул Калеб. — Я думаю.

«Инициализация сброса через двадцать секунд».

— По катерам! — выкрикнул он.

«Инициализация сброса через десять секунд».

Вариил смотрел на обзорный экран, переводя взгляд с одного заполненного людьми ангара на другой.

— Видите? Они в безопасности в пристыкованных катерах. Все в порядке.

В душе он сыпал проклятьями. Надеяться на то, что его уловка сработает так легко, было слишком наивно — но, по крайней мере, Корсары оказались надежно заперты. Апотекарий проводил взглядом Калеба, взбегающего по поднимающемуся трапу, и мысленно пожелал ему особенно мучительной смерти.

В обоих ангарах происходило одно и то же. Спасая собственные жизни, Корсары реагировали с достойной восхищения быстротой. Это могло стать проблемой, но Вариил отложил ее решение на будущее.

«Инициализация сброса… Инициализация сброса».

Пустотные щиты, прикрывавшие раззявленные пасти ангаров, беспорядочно замерцали. Их свет померк. Основной ангар первым попал под раздачу — его щит растаял, словно машинный выхлоп на штормовом ветру, и уплыл в безвоздушный вакуум. Второй отключился секунду спустя, повторив тот же фокус с рассеянной ветром дымкой.

Вариил наблюдал за тем, как из ангаров огромными полотнищами вырывается воздух, беззвучно завывая на немом экране, — выдох из легких, которые ничего не могли втянуть обратно. Ящики покатились по палубе, подпрыгивая и переворачиваясь в своем стремлении кануть в бездонный зев космоса. Сервиторы, слишком безмозглые, чтобы осознать угрозу своему лоботомированному существованию, отправились следом. Десятки оцепеневших фигур мелькали в воздухе, выброшенные в открытый космос. Другие корчились и извивались в полете, не понимая, почему ноги их не держат. Рты беззвучно хлопали, передавая сигнал ошибки и жалуясь на неспособность выполнить служебные обязанности.

Стойки с ракетами и снарядами для штурмовых болтеров, как и запасные ступени реактивных двигателей, кувыркаясь, летели почти сплошным потоком. Вариила передернуло, когда ракета «Адский удар» врезалась по пути в стену ангара.

Следующими на очереди были машины. Незакрепленные автопогрузчики и грузовые подъемники врезались друг в друга и переворачивались. «Лэндрейдер», наполовину зажатый в когтях транспортника, выскользнул из креплений с томительной неторопливостью. Из-под его гусениц сыпались искры, а на палубе остались глубокие шрамы. Наконец танк резким рывком вывалился наружу, словно его выдернула и присвоила чья-то невидимая рука.

Меньше чем за минуту вакуум опустошил оба ангара.

Три «Громовых ястреба» остались в стыковочных когтях, под завязку набитые воинами, которым Вариил искренне желал смерти. В другом ангаре творилось то же самое, если не считать одного из катеров. Скрипящую и содрогающуюся машину потащило по палубе. «Ястреб» уже отстыковался, и вакуум почти добрался до него, прежде чем пилот включил двигатели. Теперь катер, помятый и ободранный, валялся в центре ангара, лишившись всех трех опор.

Вариил обернулся к командиру мостика.

— Зажгите карантинные маяки. Надо гарантировать, что ни один из братских кораблей не попытается оказать нам помощь, пока ситуация не будет у нас под контролем.

— Карантинные маяки зажжены, господин.

Обзорный экран переключился на хребет корабля, где вдоль линии спинных бастионов загорелись красные мигающие огни. Вид был жалкий. Вариилу представились язвы, воспаленные, налившиеся гноем и готовые к вскрытию.

— Отведите корабль подальше от флота. Займите высокую орбиту.

Он ждал, стоя у командного трона и наблюдая за спокойным круговращением звезд.

— Вернуть воздух в ангары? — спросила командующая мостиком.

— Нет. Наши воины пока в безопасности.

— Господин, крейсер Восьмого легиона «Завет крови» следует за нами.

Двери мостика распахнулись прежде, чем Вариил смог вплести очередную нить обмана в разваливающийся на глазах узор. В стратегиум вошел одинокий Красный Корсар с болтером в руках. Шлем его был украшен двумя изогнутыми рогами из растрескавшейся кости. Ступая медленно и настороженно, он спустился туда, где стоял Вариил.