— Что-что? — невнятно пробурчал кот, жуя пирожок с рыбой. — Чего надобно?

— Поработать надо, — строго сказал Вертодуб, отодвигая от Баяна блюдо с угощениями. — Ну-ка поди сюда!

Кот обиженно заворчал, но послушно подошел и посмотрел на Вертодуба несчастными голодными глазами. По его виду сразу было понятно, что сейчас начнется скорбная повесть о преисполненной несчастий жизни алчущего страдальца, но Вертодуб заговорил раньше:

— Баян! Кушать хочешь?

— А то, — обрадовался кот, — еще как хочу! Брюхо так подвело, мочи нет терпеть! Я поем, ладно?

— Поешь, поешь, — усмехнулся Вертодуб, еще дальше отодвигая поднос, — только поработать сперва надо.

Кот погрустнел, но смекнул, что лучше не спорить, оно себе дороже — булочек не дадут. А они вон какие ароматные да румяные!

— Трудное дело, поди? — тоскливо спросил он, косясь на поднос с дымящимися закусками.

— Не трудное, — подбодрил его Витомысл и, сделав Вертодубу предостерегающий жест, предложил сам: — Давай, Баян, так сделаем… Корабль тутошний видишь? Не велика посудинка, но уж красива больно. Это вот хозяин сидит, Самохой зовется. И видишь ли, какая тут беда — крысы одолели, мочи нет! А про котов в этом краю никто и не слыхивал, так что ты, можно сказать, тут диковинка.

— И чего? — похолодел кот. — Неужто продать меня хотите, ироды? Да что же я вам сделал такого плохого да нехорошего? Ем, что ли, много? Куска хлеба для котика убогонького пожалели!

— Начинается, — пробурчал стрелок, — завел свою песню.

— Нет, — улыбнулся Вертодуб, — никто тебя, глупого, продавать не собирается. Ты просто сделай доброе дело — излови да передуши всех крыс тутошних. А за то нас на корабле до самого Северного моря довезут!

— Не буду, — потупился Баян. — Крыс-то, поди, много, а я один, маленький бедный котик…

Молодцы переглянулись.

— Покушать дадут! — нашелся Витомысл.

— Где они, ваши крысы?! — завопил кот, задрав хвост. — Всех переморю!

— Это уж тебе виднее, ты ж у нас крысолов, — хмыкнул Вертодуб, — сам ищи!

Баян, ободренный посулами, бросился было вон из светлицы, но в дверях остановился и тревожно спросил:

— А рыбки тоже дадут?

— Дадут, — успокоил его стрелок, — ну иди.

— А мясца?

— И его дадут.

— И курочки? — восхитился кот, пораженный небывалой щедростью. — И сметанки?

— Иди уже! — хором воскликнули все, и кот быстро умчался на охоту.

— И что теперь будет? — с изумлением спросил Самоха, когда дверь за котом захлопнулась.

— Крыс не будет, — улыбнулся Вертодуб. — Как они кота учуют, так духа их не будет к завтрему, уж ты мне поверь.

— Приходится верить, — вздохнул Самоха, — на вас только и уповаю, дорогие вы мои! Чаю не хотите ли еще?

И он потянулся к самовару.

Кота не было около часа. За это время Самоха успел поведать молодцам, что мореходствует он уже без малого сорок лет, дважды был женат, четверо сыновей. Трое старших ничего, к делу пристроены, один судействует, другой торгует кожами да мехами, третий нанялся писарем к самому царю.

— Все указы его рукой писаны! — с гордостью сообщил старик и тут же помрачнел: — Вот только младший меня беспокоит, ой как беспокоит! С малых лет ни к каким наукам али ремеслам интереса не высказывал, да и теперь на одном месте и двух седмиц не усидит. И купцом успел побывать, и чиновником, даже в лекари как-то раз затесался, а все без толку. Сейчас вот пришлось взять его к себе помощником, может, и выйдет что, да только вряд ли — малец-то опять поговаривает, что заскучал, мол, а не пойти ли ему в ополчение? — И пошел бы, — горько покачал головой Самоха, — и взяли бы, да только не понимает он, дурная его голова, что у царя нашего порядки больно жесткие! Коли взялся за дело — служи, а нет — так иди из царства на все четыре стороны. И говорил я уж ему, и отговаривал, а все никак: хочу, говорит, любезный батюшка, себя и в военном деле попробовать. И попробует, — махнул старик рукой, — и пропадет ведь, обормот, ни за что ни про что.

— Пропадет… — повторил Вертодуб, и тут его осенило: — Слушай, отец, а не взять ли нам его с собой?

— Куда это с собой? — удивился Самоха. — К морю, что ли? Так он и так с нами поедет.

— Нет, — покачал головой Вертодуб, — еще дальше! Мы, видишь ли, за море идти думаем, дело у нас там есть важное. Опасно, конечно, да только раз все одно твоему сынку пропадать — пущай уж лучше с нами счастья попытает! Авось что и выйдет из этого. Если, конечно, товарищи мои не против.

— Не против, — кивнул стрелок.

Витомысл промолчал, закуривая трубку. Тут как раз вернулся кот, довольный до чрезвычайности и заметно округлившийся. Сонно мурлыча, Баян привалился толстым боком к стрелку и мгновенно уснул.

— Это что значит? — испуганным шепотом спросил Самоха.

— Это значит, что крыс твоих переловил наш Баян, — ответил Витомысл, отчего-то невероятно гордый за кота, — кого припугнул, а кого и поел.

— Да неужто! — обрадовался старик. — И что, не будет теперь у нас этих зверей?

— Пока не будет, — подумав, сказал Вертодуб, — но мой тебе совет: снаряди потом корабль да и отправляйся со своими людьми прямиком в Золотое царство. Прикупите себе там котов да кошек с десяток да привезите сюда на расплод по всей Снежети, коли у вас такая беда. Ну и себя, конечно, не обделите, на корабле пущай непременно кот живет.

— Сделаю, сделаю, — замахал руками Самоха, — все сделаю, только бы от напасти этой избавиться!

— Ну вот и хорошо, — широко улыбнулся Вертодуб, — а коли так, скажи, дед, когда можно к морю-то Северному отправляться?

— Да хоть сейчас! — хлопнул старик в ладоши. — Сейчас дам команду, подымем паруса да и поплывем к морю! К вечеру уж будем.

— Почему к вечеру? — удивился стрелок. — Нам говорили, будто тут и трех часов ходу не будет.

— Не то говорили, — твердо сказал Самоха, — И хорошо еще, коли к вечеру, а то, бывает, рано-ранешенько выйдешь, а у моря только-только в сумерки окажешься. Или вообще на следующее утро.

— Плохо дело, — посуровел Вертодуб, — тогда надо прямо сейчас собираться.

— Иду, иду, — захлопотал Самоха и вдруг вспомнил: — А что с меньшим-то моим? Берете с собой али как?

— Берем. Если ты отпустишь, конечно.

— Отпущу, — кивнул старик, — хоть и боязно, да уж лучше так, чем голову на плаху положить. Только вы смотрите там, не обижайте мальца!

— Не бойся, не обидим, а уму-разуму научим, — заверил его Вертодуб.

— Хорошо бы, — вздохнул Самоха и отправился раздавать приказания.

И то ли помощники его были ребятки шибко расторопные, то ли корабль и в самом деле был самоходный, да только уже спустя четверть часа все было готово к отплытию. Самоха заглянул к заскучавшим было молодцам и деловито поинтересовался:

— Куда плывем-то? Али так, просто к берегу морскому?

— К нему самому, — кивнул Вертодуб, вскакивая и конечно же ударяясь об низкий потолок. — Тьфу ты, лешак побери, да что ж такое!

— Хорошо, — кивнул старик и хотел уже идти, да вдруг остановился, — А скажите, ребятушки, что у вас там за дело такое наметилось? Путное что али так, потешить душу молодецкую?

— Путное, путное, — покивал Вертодуб, не вдаваясь в разъяснения.

— Хорошо, коли так, — медленно, словно что-то обдумывая, проговорил Самоха, — только бы беды какой не понаделать!

— О чем ты говоришь, дедушка, — мигом насторожился Витомысл, — какой такой беды?

— Да такой, — махнул рукой Самоха. — Недоброе оно, море это Северное. Лучше там и вовсе не бывать. Сказывают, будто там чародейка живет великая, корабли топит, рыбаков под воду уводит.

— А что, сильна больно? — заинтересовался Вертодуб. — Расскажи-ка!

— Да ну ее, — ворчливо отмахнулся старик, — брешут разное, а по мне, так лучше вовсе ни с каким волшебством да колдунством не знаться.

— Может, ты и прав, — задумчиво проговорил Вертодуб.

Старик скрылся за дверью.

Вскоре раздался его зычный голос:

— Отплываем!