Открывающая огорченно вздохнула, но вдогонку не кинулась.

– И часто приходится спасаться бегством от поклонниц? – насмешливо спросила я мужчину, оказавшись в темном коридоре.

– Нет, – бросил он хмуро. – Только если дозировку воздействия неправильно рассчитаю.

– Так это была магия? Очарование от слова «чары»?

– Кое-кто забыл на выходе закрыться, – выговорил он с упреком. – Пришлось отвлекать как умел.

– Извини…

Слова раскаянья застряли в горле, когда я шагнула за порог и, зажмурившись от яркого света, замерла на высоком крыльце: мы не просто пришли в другой мир – мы пришли в лето! После дождливого января и серого неба родного города оказаться в солнечном лесу, наполненном ароматом трав и птичьим гомоном, казалось истинным чудом.

– Как же здесь здорово! – почти прокричала я.

– Здорово. Но вслух не слишком восторгайся. Не забывай, ты выросла в Саатарских Дубравах и на эту красоту должна была уже налюбоваться.

Да, точно. Я же полукровка. Точнее, квартеронка. У меня дедушка эльф. Оказывается, аура у меня не совсем человеческая, а у Лайса – и подавно, и местные маги это сразу увидят. Вот чтобы лишних вопросов не было, мы и прикинемся полукровками. Для полугномов мы ростом не вышли, для полуорков – физиономиями. А в полуэльфов должны поверить. По крайней мере, у Эн-Ферро в прошлые приходы эта легенда работала.

Из-за угла высокого бревенчатого дома показался пожилой мужчина, ведущий за собой двух… Ну уж нет!

– Я на это не сяду!

Не то чтобы страшно, но непривычно. Ящерица как ящерица, морда добродушная и даже чем-то симпатичная… Но нет, не сяду!

– Пешком пойдешь! – пригрозил Лайс.

– А далеко идти?

– Ну если помнишь, я предполагал добраться до места за два дня. Но это верхом. Если хочешь прогуляться – настраивайся на неделю. А с учетом походных травм…

– Каких еще травм?

Лайс оценивающе оглядел меня с головы до ног.

– С учетом твоей физической подготовки и опыта передвижения по диколесью, не исключено все – от мелких царапин до сломанной шеи. Так что либо ты сейчас же влезешь на ящерку, либо я в целях экономии времени прикопаю тебя в ближайшем овраге.

И какой у меня был выбор?

Сидеть на широкой и плоской спине оказалось на удивление удобно, даже удобнее, чем на лошади. Да и ехать на гигантской ящерице было не в пример легче: никаких резких движений, никакой тряски, кер (так называют на Таре этих мутантов) не скакал, а будто бы скользил, плавно перетекая с лапы на лапу. Но я была бы не я, если бы не возмутилась для порядка:

– Что за мир?! Магия у них есть, а лошадей нет!

– И лошади есть, – уверил едущий впереди Эн-Ферро. – Но немного. Транспорт аристократии и высших магов.

– Вот выучусь, стану этим самым высшим магом и куплю себе нормальную лошадь!

– Не советую.

– Это еще почему?

– А ты вниз посмотри.

Я посмотрела. От падения меня спасла только плетеная кожаная уздечка, в которую я вцепилась обеими руками, и сильная когтистая лапа карда, подхватившая меня почти у самой земли.

– Я сказал: посмотри, а не свались, – укоризненно пробурчал мой спаситель.

– И чего я там не видела? – предпринимать новую попытку не хотелось.

– Дорога неровная, каменистая. Дальше вообще овраги и рытвины, лошади вряд ли пройдут. А для кера бездорожье не проблема. Так что кончай нудить!

Ехать и не нудить было нудно.

– Ла-айс! – заныла я, не выдержав и получаса.

– Что?

– Мы так и будем молчать всю дорогу?

– Ну не молчи. Если тебе скучно, давай повторим, что ты знаешь об этом мире.

Ну вот, напросилась.

– Тар – стандартный сопредельный мир, – монотонным речитативом прилежной школьницы-зубрилы начала я, – магический уровень – девять баллов по шкале Хэмфаста, Хранитель врат – Гвейн, старейшина Великого Круга. Климатические условия – стандартные, продолжительность года – близкая к стандартной, деление на времена года, двенадцатимесячный цикл – все согласно основным нормам. Единственное существенное отличие Тарского календаря от системы фиксирования дат в известных мне мирах – разбитие месяца не на недели – седмицы, что является общепринятой формой учета времени в Сопределье, а на пятидневки, или длани, по количеству пальцев на руке. Таким образом, в каждом месяце шесть дланей, то есть, тридцать дней, а в году – триста шестьдесят. На Таре два материка – Каэтар, или Восточные земли, и Саатар, соответственно – Западные земли. На Каэтаре расположено крупнейшее человеческое государство – Каэтарская империя, где мы собственно и находимся. На Саатаре расселены остальные народы: в центральной части – Лар’эллан, королевство эльфов. Северо-западнее, за пустошами – Зеленые холмы, страна тэвков. На севере живут снежные орки, на юге, в Долине Вулканов – огненные. Между землями снежных орков и эльфийским лесом тянется Драконий Гребень – горная система, где в пещерах и долинных поселениях проживают гномьи общины…

Тут я остановилась – нужно было перевести дух. Кард, который ехал впереди, так что все свои слова я адресовала его дружелюбной спине, наконец обернулся, и я поняла, что все это время он самым наглым образом лыбился.

– Ты подозрительно много знаешь для коренной уроженки этого мира, – прокомментировал он выражение своей физиономии.

– Да? И что же должна знать коренная уроженка?

– То же, что и все. Тар круглый, материка два. На одном живут люди, на другом – все остальные. Одни – хорошие, другие – не очень, и кто из них кто, зависит от того, на каком из континентов проживаешь ты и какой формы у тебя уши.

– Ясно. А какой должна быть позиция полуэльфки, выросшей в людском поселении на Саатаре?

– Самой оптимистичной! – выдал, не задумываясь, Эн-Ферро. – Все наивные семнадцатилетние девушки, отправляющиеся в поисках счастья на чужой материк, просто обязаны лучиться оптимизмом!

– Лайс, – с сомнением протянула я, – ты думаешь, я сойду за семнадцатилетнюю? Мне же почти на десять лет больше. И я не наивная девушка, я уже порядком тертая жизнью тетка.

Мои слова заставили идущего обернуться снова.

– Это кто тут тетка? И на Земле была малолетка малолеткой, а на Таре, на свежем воздухе да при хорошей энергетике, мне еще доказывать придется, что тебе не пятнадцать.

Дорога стала шире, и кард придержал кера, чтобы поравняться со мной.

– Только лицо попроще сделай, жизнью тертая, – посоветовал он. – Понаивнее.

Сделала.

– Понаивнее, – фыркнул Лайс, – а не потупее.

Пришлось повторить.

– Уже лучше. – Фырканье стало одобрительным. – Только не переусердствуй. А то в городе за нами все жулье увяжется: такую простушку грех не пощипать.

Следующие полчаса я тренировалась изображать невинность и наивность, скромно опускать глазки и восторженно охать. После очередной демонстрации кард чуть не вывалился из седла от смеха и объявил курс актерского мастерства оконченным.

Он умолк и погрузился в собственные мысли, а я снова заскучала.

Окружающая нас дикая природа не спешила поражать разнообразием форм и буйством красок, как вещал краткий путеводитель идущего. Лес как лес. Никакой чуждой глазу флоры или, боже упаси, фауны (если, конечно, забыть о зеленых ящерицах размерами с корову), знакомые запахи и привычные звуки. Правда, попадались дорогой незнакомые мне кусты и чудные цветастые птички, но при моих познаниях в ботанике и зоологии опрометчиво было бы утверждать, что где-нибудь в Центральной Европе или Южной Америке такие не водятся.

Но невозможно сложить мнение о мире, когда еще ничего, кроме бесконечного и уже не кажущегося таким чудесным леса не видел. Мне хотелось поскорее добраться до города со странным названием Сараст, где располагалась школа магических искусств, в которой мне предстояло учиться. Если возьмут, конечно.

Пользуясь вездеходностью керов, Лайс проложил маршрут от станции до конечного пункта не по главной дороге, извилистой змейкой обегавшей все лесные поселки и охотничьи стоянки, а напрямик, чтобы быть в городе уже к следующему вечеру. Но после резво взятого старта на следующее же утро мы были вынуждены сбавить темп по причине болящей меня. После дня в седле и ночевки на ложе из валежника болело все. Болели ноги, руки и спина. Болели мышцы и суставы, о существовании которых я до этого даже не догадывалась. Эн-Ферро заверил меня, что это как в спортзале, и стоит только вернуться в седло, как боль «разойдется». Спортзалы я посещаю не часто, а потому часа два ему верила. Пока не свалилась с кера.