Она живо представляла себе ощущение его мягких завитков на груди, чистый, здоровый запах его тела, мощный торс и обнимавшую ее руку, как он спал, зарывшись лицом в ее волосы.

Да, отрицать нельзя, она влюбилась. Как она ни старалась, не находила в Спенсере ни одного недостатка. Вероятно, это потому, что человек, которого она выбрала отцом своего ребенка, и должен быть совершенным. Но это не совпадало с ее планами на будущее, в котором она не отводила места Спенсеру.

И что же теперь делать? Снова оттолкнуть его и постараться, чтобы секс между ними был более бесстрастным? Пожалуй. Ведь если она будет постоянно напоминать себе, почему они вместе, может, ей удастся сдержать свои чувства. Вот только, когда они рядом, она практически не способна рассуждать здраво и логично.

Неужели произошло то, чего она так опасалась?!

— Ты что? — Он искоса несколько раз с любопытством на нее посмотрел.

— А что?

— Ты смеешься.

Она этого не заметила.

— Так, ничего. Просто вспомнила о законе Мёрфи[1].

Он взял ее за руку. Ей нравилось ощущение этой крепкой и крупной руки, рождавшее у нее чувство защищенности. На этот раз он прижал ее руку к своему бедру под джинсами и удерживал там, пока они не свернули к ферме его друзей.

Друзья Спенсера оказались очень милыми и веселыми. Спенсер учился в одной школе с девочкой, которая потом вышла замуж за этого парня, с которым он тоже быстро подружился. Супруги занимались коневодством. Дженна, всегда жалевшая, что на Род-Айленде недостаточно простора для этого бизнеса, с удовольствием осматривала конюшни, загоны и пастбища. Хотя ей не приходилось ездить верхом, она изъявила сильное желание покататься и была невероятно горда, что удержалась на смирной лошадке, которую ей дали хозяева. Спенсер лишь на время покидал ее, чтобы дать своему коню порезвиться на воле. И она издали любовалась его красивой посадкой и мужественной фигурой.

Только к вечеру они выехали из Виргинии. Не выспавшаяся за прошлую ночь Дженна кое-как держалась во время поездки, но, добравшись до номера, сразу рухнула в кровать и крепко спала, когда Спенсер, вернув машину в прокатный пункт, приехал в отель. Ночью она несколько раз просыпалась от радостного ощущения его теплого тела. Скоро он уедет, а пока она наслаждалась его близостью, которую он так охотно ей предложил. Почему-то это не казалось ей неправильным.

И она еще сильнее прижималась к нему, будто ее уже не беспокоит то, что он старший брат Кэролайн, известный путешественник и автор нескольких книг, что скоро он снова вернется к своей жизни. Пусть он знает, что мать его ребенка достойна тепла и любви.

Спенсер испытывал досаду. Ему страшно не хотелось вылезать из постели в понедельник утром, и не из-за стертых от верховой езды бедер… Утреннее пробуждение всегда было болезненным, но, когда рядом уютно посапывала во сне Дженна, это было в десять раз труднее. Он подвинул ее на своей руке, коснулся губами ее лба, затем полежал, раздумывая, что еще он посмеет сделать. Она не любила заниматься любовью днем, а ему не хотелось ее подстегивать. Она больше думала о ребенке, поэтому старалась заниматься этим ночью.

Ночью. Этой ночью. Но как ее дождаться? Он закрыл глаза и с трудом перевел дыхание.

— Спенсер? — прошептала она.

— А?

— С тобой все в порядке?

— Абсолютно.

— А мне кажется, тебе неудобно.

Он не успел объяснить, что его дискомфорт вызван сладостной мукой, — она отодвинулась и села на своей половине кровати. Откинув назад спутанные волосы, посидела так, приходя в себя, потом сбросила с себя простыню и опустила ноги на пол.

В белой девичьей рубашке, с тонкими изящными руками и темным облаком волос, она выглядела экзотической красавицей. Спенсер отдал бы все на свете, чтобы снова уложить ее в постель.

Не в силах подавить раздражение, он проворчал:

— Мне было очень удобно, только меня терзала невероятная боль.

Она тревожно взглянула в его сторону, но ее тревога сразу исчезла, когда она увидела приподнятую чем-то простыню и покраснела.

Он невольно рассмеялся и повернулся на другой бок.

— Я бы предложил, — сказал он, обернувшись через плечо, — скорее одеться и выкатиться отсюда. Иначе я за себя не отвечаю.

Вместо ответа он услышал, как тихо стукнула дверь ванной.

Через пятнадцать минут она появилась полностью одетая, давая ему возможность привести себя в порядок, и это тоже было мучительно. Ему пришлось простоять под холодным душем целых десять минут, прежде чем он совладал с собой.

Они спустились на завтрак в ресторан отеля, после чего Спенсер отправился в Смитсоновский институт. Он пригласил Дженну пойти с ним, но она настроилась на поход по музеям, и его это устраивало. Ему нужен был перерыв, потому что даже смотреть на нее было трудно, не испытывая желания. С глаз долой — из головы вон, успокоил он себя.

В общем, так и случилось. Он рылся в старинных записях о судах, плававших в одно время с испанским галеоном. Отслеживал их маршруты по пожелтевшим картам, выписывал из покоробленных корабельных журналов сведения о грузах. Нужно было сделать множество сверок, изучить бумаги более ранних исследователей, что представляло огромный интерес. Но потом ему стало слишком душно. Он стал работать медленнее, отвлекаться. Ему не столько наскучило, сколько он устал от ожидания.

Кабинет, в котором он сидел, располагался в подвале одного из небольших зданий института, недалеко от места хранения нужных ему записей. Он назвал Дженне номер комнаты, объяснив, что пробудет там приблизительно до шести и что если она освободится раньше и захочет его видеть, то пусть найдет его. Уже с полудня он прислушивался, не раздадутся ли в коридоре ее шаги.

Он услышал их незадолго до шести. Как только она, постучав, заглянула в комнату, он ощутил бешеный прилив энергии и желания. Надеясь отвлечься движением, он встал и быстро собрал книги.

— Я подожду, если тебе еще хочется поработать, — заверила его Дженна, но он вручил ей одну из книг.

— Я уже наработался. — Собрав листы бумаги со своими записками, он сунул их в свой кейс. — Будь я суеверным, я и касаться бы не стал всех этих документов. Ведь суд еще не решил дела в мою пользу. — Положив стопку книг на кейс, он забрал все и кивнул ей: — Пойдем, мне нужно все это вернуть. — Он выключил свет, запер дверь и пошел по коридору. — Ну, как ты провела день?

— Прекрасно.

— Где побывала?

— В Портретной галерее, в музее и в саду скульптур Хиршхорна. Даже посидела за кофе на террасе Ботанического сада.

— Ты ходила туда без меня?! — Спенсер очень любил Ботанический сад, который напоминал ему тропический остров.

Она виновато улыбнулась:

— Извини, но я не смогла устоять. Я очень люблю это место.

— Жалко. Лучше бы ты походила по магазинам, как большинство женщин.

Он сказал это в раздражении и вдруг задумался. Дженна не была похожа на большинство женщин, он только теперь стал это осознавать. Она избегала толпы, не следовала традиции, не избегала возможности приобрести новый опыт. Она обошла с ним пешком весь Вашингтон, подчиняясь внезапному желанию, заглянула в кино, храбро уселась на лошадь. Решив родить ребенка, она всецело подчинила себя этой цели. Такой характер достоин уважения.

Она кинула на него мягкий укоризненный взгляд. И он снова поразился тому, какая она хорошенькая — нет! прелестная — темные волосы и нежная кожа, приятная, скромная и соблазнительная.

— Мы пришли, — сказал он хрипло и из связки ключей выбрал один. Отперев замок, он плечом толкнул дверь, и из сумрачного коридора они вошли в абсолютно темный чулан. Он включил свет, положил кейс на столик, забрал книгу у Дженны и вместе с остальными расставил материалы по полкам, откуда снял их несколько часов назад.

Дженна ждала его, прислонившись к столу, на котором лежал его кейс. Она улыбнулась глазами, когда он появился из-за стеллажей, и у него что-то екнуло в груди. Откуда-то появилась шальная мысль. Впрочем, это было для него характерно, он всю жизнь выдумывал озорные штуки. Но эту он немедленно выкинул из головы. Дженна была не такой.