С этим Игорь спорить не мог, хотя все произошедшее ему почему-то не понравилось, впервые с тех пор, как он стал спецназовцем. Не понравилось, и все тут.

– Далеко пойдешь, товарищ подполковник.

– Пойду, товарищ майор. И тебя с собой возьму, не пожалеешь. Все равно нам вместе работать в одной связке.

В последнее время единственной радостью Михаила было вечернее возвращение домой. Впрочем, домой ли? Дача была казенная, и все в ней – казенное. Даже любимая библиотека с уникальными изданиями и та не своя. Как долго еще предстоит жить на этой даче, даже сам Михаил ответить сегодня уже не смог бы.

Хотя вчера еще все было понятно. Как же: первый человек огромной страны, впереди – невиданные перспективы обновления, вокруг улыбки, прямо райские яблочки на лицах. Куда все ушло? И как быстро ушло!

Вокруг – мрак. Экономика застыла в летаргическом сне. Соратники только и ждут, пока он лоб расшибет. Одни справа давят, другие – слева. А спроси их: чего хотят? Не ответят толком. У всех в голове – одни иллюзии. Впрочем, ясно чего хотят – власти. И денег. Только над чем властвовать-то? И над кем? Страна расползается по швам, денег нет, а они только и умеют что митинговать. Самоубийцы. Вся страна – самоубийцы.

Только Раиса все понимает. Сама прикатила в кабинет сервировочный столик на колесиках с двумя пузатыми чашками гжельского сервиза, заварочным чайничком и розеткой, из которой прямо выкипало то, от чего немедленно перехватило дыхание.

– Ой, Раиса, угодила так угодила. Ведь это варенье из райских яблочек! Из наших, ставропольских! Откуда?

– Василий прислал. И письмецо приложил, – сообщила Раиса, пристраиваясь рядом с мужем на диване и укутывая ноги пледом.

– Что пишет? Наверное, жалуется, что голодают?

– Нет, не голодают. Пишет, что урожай в этом году на Ставрополье хороший был.

– Был, да сгорел.

– Как это?

– Да так. Не убрали вовремя, и сгорел. Хотя, конечно, в деревне полегче. А в городах – совсем беда. Магазины пустые, продукты по талонам выдают. Доигрались. Катимся в пропасть. Бюджет проели, нефть на рынке – дешевле воды, промышленность ни на что не годится. Только и умеют, что золото в бесполезный чугун переводить. А прожекты – они прожекты и есть. Разве можно что-то изменить за пятьсот дней, как предлагает Явлинский? Главные реформы в головах людей надо проводить, а на это и ста лет не хватит. Никто ничего не умеет и не хочет, все валят на меня. Я – крайний. Я – президент.

– Успокойся, Мишенька, успокойся. Может, и не так все плохо? Люди же должны понимать, что мы хотели их жизнь к лучшему переменить.

– Может, и должны, – согласился Михаил, отправляя в рот очередную ложечку райского варенья, – да не хотят. Деньги, Рая, нужны. Деньги. Без денег ничего не сделаем. А денег нет. И взять неоткуда.

– А на Западе разве не дадут? Ведь тебя там любят.

– В политике любви не бывает. Там тоже ждут не дождутся, пока мы в пропасть свалимся. Да и денег в наш развал они вложили немерено. Зачем им Советский Союз?

– Ведь Коль за объединение Германии обещал огромные деньги!

– И не только обещал. Готов был дать. И что ты думаешь? Шеварднадзе отказался! Представляешь? Поехал без меня на переговоры и отказался! Я как узнал, готов был его растерзать. Соратник! Немцы в шоке были: от таких денег отказался! Теперь уже назад не отыграть. Все неспроста. Думаю, Шеварднадзе тоже решил, что Союз развалится. Грузия, считай, уже отделилась. Для него Грузия важнее. А для нас эти деньги сейчас были бы настоящим спасением.

Михаил отхлебнул чаю, облизал ложечку и как-то отрешенно закончил:

– Разогнать бы их всех к чертовой матери, но тогда вообще опереться не на кого. Да и сейчас не на кого.

– Будь осторожнее, Миша. – Раиса приподнялась на тахте, поправляя плед. – Не дай бог кровь пролить. О Тбилиси до сих пор говорят и пишут, а теперь и о Вильнюсе.

– А что Вильнюс? Они что думают, что я там старые порядки хотел сохранить и коммунизм спасать? Ерунда это все. Я хочу сохранить страну. Куски начнут отваливаться – не остановишь. Цепная реакция начнется. Но только наши костоломы из армии и КГБ ничего не умеют. Лишь танки пускать в ход. Есть же другие методы. Где разведка? Где агентура? Где наша хваленая спецпропаганда?

Нет, Рая, деньги нужны! Я сегодня собрал у себя правительство и всех силовиков, поставил задачу: добыть деньги. Пусть что хотят делают, а деньги добудут. На свой карман все хорошо работают, а до государства никому дела нет.

В дверь кабинета осторожно постучали. Вошел помощник:

– Михаил Сергеевич, вас по вертушке председатель КГБ просит.

Подойдя к телефону, Михаил недовольно бросил в трубку:

– Что там у тебя? – Внимательно выслушав, уже спокойнее произнес: – Давайте, работайте. Может, что и выйдет. Только смотрите – полная секретность. Люди надежные? А то я знаю твоих профессионалов, все развалят. Ладно, ладно, действуйте.

Вернувшись в кабинет, Михаил задумчиво потер руки:

– Что ж, Раечка, отпиши Василию, поблагодари. Может, еще поедим его райских яблочек.

Вадима Бурта разбудил резкий телефонный звонок. Секунду-другую он приходил в себя, соображая, кто бы мог его потревожить среди ночи, потянулся за трубкой. Сомнений быть не могло. Этим придуркам невозможно объяснить, что в то самое время, когда они обедают, здесь, в Монреале, кромешная ночь.

В последнее время он очень раздражался, когда его, миллиардера, вдруг ни с того ни с сего тревожили по ночам полковники или даже генералы из-за океана.

– Что случилось, Вадик? – сонно пролепетала Вики.

– Спи. Все нормально.

Телефон продолжал надрываться.

– Да, слушаю, – раздраженно проговорил Бурт, прижимая трубку ко рту.

– Спишь? – послышалось издалека. – Спать вредно, когда родина в опасности.

– Какая, к черту, родина?! Просил же не звонить по ночам.

– У нас теперь всегда ночь, поэтому выбора нет. Как сказано в Писании, время собирать камни и время их продавать.

– У вас теперь какое-то новое Писание.

– Писание новое, а уставы старые. А теперь слушай внимательно…

– Ну что, все понятно? – спросил генерал, оглядев собравшихся.

– Вроде понятно, – отозвался Володя Петров. – Думаю, детали еще будет возможность уточнить.

За столом, помимо генерала, собрались пятеро: Орел, Барс, приземистый крепыш по имени Саша, высокий брюнет Борис и Геннадий, почти юноша с худым невыразительным лицом и немигающими глазами. Этому маленькому спецподразделению предстояло выполнить непростое оперативное задание, о сути которого бойцы не догадывались. У каждого была своя локальная задача, для начала почти элементарная: в назначенное время прибыть в Будапешт и собраться в определенном месте. Все остальное – потом.

Конечно, Петров как командир группы знал намного больше. Тем более что именно ему было поручено на первом этапе самое главное: окольным путем провезти груз. Именно так. Напрямую ломиться в Венгрию было рискованно. В случае утечки информации их возьмут прямо на границе, несмотря на то, что она пока безвизовая. Но и обходной путь через Израиль, Кипр и Югославию не сулил легкой прогулки.

– У тебя путь будет короче, – сказал Петров, когда они остались с Игорем одни, – поэтому сначала ты проводишь меня в «Шереметьево». Внимательно смотри не только за мной, но и за грузом, чтобы никто не увязался. За Ануш тоже присматривай. Помнишь ее? Это армянка, она еще с нами в Египте работала.

– Асю, что ли?

– Ну да, Асю. Она со мной эмигрирует, – сообщил Орел. И радостно засмеялся.

– А где она?

– В данный момент в Москве. А так – в Канаде. Она приглядывает за мужем-миллионером, чтобы не сбежал. Ну, и еще кое за кем.

Уже поздно вечером неожиданно позвонил Дэвид. Настя еще работала в своем кабинете, потому его предложение немного удивило.