Филипп смотрел на него с растущим напряжением. Люцифер уже рассказывал Филиппу, что в досье написано о нем все; что оно само постоянно включает новую информацию. А это означало, что там написано, как Филипп и Сатина открывали запретную дверь и что они читали дневник Люцифера?

— Давайте-ка посмотрим, давайте посмотрим, — бормотал Люцифер, его палец пополз по странице. — Мне кажется, что я видел что-то… Милый, приятный, ла-ла-ла, всегда учит уроки и… Я так и думал, вот оно!

— Люцифер поднял голову, но на этот раз во взгляде не было ни злобы, ни гнева. А только… сострадание?

— Здесь написано, Филипп, — сказал он, — что у тебя нет друга. Это правда?

Филипп заморгал, этого он не ждал.

— Неужели у тебя на самом деле нет одного самого обычного друга, Филипп? Такого, на кого ты мог полностью положиться, с которым можно было играть, чувствовать себя хорошо?

Первой всплыла в памяти Сатина. Но ее он встретил только две ночи назад, так что ее можно не считать, догом он подумал о Мортене из его класса. Когда-то давно они дружили. Но после случая с футбольным мячом, попавшим в кухонное окно, Морген не сказал ему и двух слов. Третьим, о ком Филипп подумал, был кто?.. да никто. Голова пустая, выбирать не из кого.

— Такого друга, для которого ты можешь сделать все, и который для тебя может сделать все? — продолжал Люцифер, и голос его, казалось, становился все добрее и добрее. — Всего лишь одного-единственного друга?

— Нет, — тихо сказал Филипп. — Кажется, такого нет.

— Да, но, мой милый друг, это же ужасно. — Люцифер с грохотом захлопнул досье.

Филипп вздрогнул, но по какой-то причине звук подействовал завораживающе. Как тогда, когда гипнотизер щелкает пальцами, чтобы заставить тебя заснуть.

— Вот видишь, что получается, когда хочешь быть хорошим мальчиком. Нет друзей, нет веселья. Только мытье посуды, уроки и… одиночество.

Дьявол наклонился, красные прожилки в его глазах пропали. Глаза стали ясными и темными, как ночное небо.

— Но ты можешь все это изменить, Филипп, мальчик мой. Ты можешь изменить это прямо сейчас.

— Как это понимать? — спросил Филипп. Голос его звучал неотчетливо. Как будто он только что проснулся. Или только что плакал.

— Это я тебе скажу.

Люцифер даже не пошевелился. Но казалось, что он приблизился к Филиппу.

— Хочешь завоевать сразу несколько друзей, Филипп? Хочешь, чтобы кто-то захотел стать твоим другом, а не наоборот? Чтобы кто-то смотрел на тебя с восхищением, сделал все что угодно, чтобы завоевать твою дружбу?

— Я не понимаю, что вы…

— Мне кажется, ты прекрасно понимаешь. Но боишься в этом признаться. Не бойся, Филипп. Я твой друг. Я тебе помогу.

Люцифер положил руку на досье Филиппа.

— На физкультуре и во время перемен. Всегда одно и то же, ведь правда? Когда делятся на две команды, Филипп остается не у дел. Его никто не выбирает, его никто не хочет. Филиппу плохо каждый раз и больно, когда он слышит, что он никому не нужен. Так?

Филипп покачал головой. Ему было плохо. Как будто мысли отяжелели.

— Это ничего не значит, — сказал он. — Я знаю, что у меня нет особых спортивных данных, поэтому меня и не…

— Это ложь, Филипп, — остановил его Люцифер. На его лице не было даже намека на улыбку, ни на губах, ни в глазах. И все-таки Филипп ощущал его улыбку. Спрятанную за состраданием.

— Дела идут лучше, и это меня радует. Но эта ложь все еще слишком велика, чтобы ты ее мог вытерпеть.

Филипп открыл рот, чтобы запротестовать. Но потом закрыл.

Конечно, Люцифер прав. Очень обидно было оставаться каждый раз последним. Не было более одинокого места на земле, чем стенка, у которой он стоял. Без друга, который выбрал бы тебя хотя бы из чувства сострадания.

— Хочешь попробовать, как это будет, Филипп? — спросил Люцифер. — Какое это будет ощущение?

— Какое такое ощущение? — Филипп был одновременно невероятно уставшим и полным энергии. Словно он не мог усидеть на месте и в то же время чуть не засыпал.

— Я говорю о друзьях, Филипп! Я дам тебе шанс. Черные глаза вырывали его из действительности, словно он стоял на краю пропасти и смотрел вниз.

— Я могу дать тебе друзей, которых тебе не хватает.

Далекий голос или далекая мысль. Он почти не слышал ее, хотя она была очень отчетливой.

«Он пытается соблазнить меня. Убедить меня согласиться».

— Я не думаю… — начал он и остановился, когда Люцифер поднял руку.

— Ты можешь попробовать. — Он показал на занавес сзади Филиппа. — Испытай, каково это, какие от этого ощущения. После расскажешь, понравилось ли это тебе. Хочешь ли ты, чтобы так было всегда.

Снова голос. Еще дальше. Или наоборот так близко, что его нельзя разобрать.

«А если я соглашусь, то что надо будет сделать взамен?»

— Попытка ничего не стоит, — сказал Люцифер; наконец-то прорвалась скрытая улыбка, раздвинула губы, появились зубы. — Я знаю, что тебе хочется попробовать.

Черный взгляд поглотил все. Больше не было ощущения, что Филипп стоит на краю пропасти. Теперь ему казалось, что он уже прыгнул и летит через темноту. И нельзя было сказать, что это было неприятно.

— Попытка ничего не стоит, — снова сказал Люцифер, и Филипп встал. Медленно, но решительно.

Он чувствовал себя почти что роботом, когда шел к Комнате Испытаний. Но он не был роботом, никто им не управлял. Было только собственное желание попробовать то, что ему обещал Люцифер.

Иметь друзей.

Черные тучи клубились в щели, когда занавес стал раздвигаться. Что же пряталось там?

Узнать это можно было только одним способом.

Филипп закрыл глаза и шагнул в темноту.

Сначала были голоса. Два голоса кричали попеременно.

— Фредерик!

— Микаэль!

— Никлас!

— Мортен!

Еще не раскрыв глаз, Филипп знал, где он. Во дворе своей школы. Большая перемена, ученики играли в догонялки, прыгали через веревочку и подтрунивали друг над другом.

Филипп стоял спиной к большой стене вместе с несколькими одноклассниками, мальчиками и девочками. Поодаль стояли Якоб и Николас и выкликали имена тех, кого хотели взять в свои команды. Они лучше всех в классе играли в футбол и поэтому чаще всего были капитанами. Их выбор всегда был справедлив, говорили они.

— Луиза! Нет, Петер!

Петер крикнул yes! и побежал к своей команде. Потом выкликали других, и ряды у стены редели. Филипп все еще не был выбран.

«И вот здесь я должен пройти испытание?» — подумал он и прислонился к холодной стене. Разве Люцифер не обещал ему множество друзей? Разве не обещал, что его выберут не в самом конце?

Сейчас же все было в точности так, как и всегда Филипп принялся оглядываться по сторонам, чтобы увидеть через щель занавеса кабинет Люцифера, но его нигде не было.

После мальчиков выкликнули девочек, и, наконец, остался он один. Как пленный, приговоренный к расстрелу. Но происходящее было больнее, чем пуля. Перед словами голову не склоняют.

— Выбирайте, ваша очередь. Берите Филиппа!

— Сами берите!

— Ну ладно, но в этом случае наш первый удар!

Мяч бросили Филиппу. Удивившись, он схватил его и, наклонив голову, пошел к своей команде.

Якоб выхватил мяч из его рук.

— Прекрасно, Филипп. Ты дотронулся до мяча. А теперь до самого конца игры ты должен быть как можно дальше от него. Понятно?

Филипп не ответил.

Игроки разошлись по площадке, игра началась. Все бегали взад-вперед, кричали: «Дай мяч!»

А Филипп стоял на краю, и рядом никого не было. Никому из команды противника не приходило в голову контролировать его передвижения, потому что раньше он никогда не играл.

«Вот уж спасибо, Люцифер, — подумал он. — Фантастика. Если это самое большое, на что ты способен, то ты точно болен».

И вдруг что-то произошло. Чья-то нога остановила полет мяча, и тот подкатился прямо к ногам Филиппа. Он остановил его правой ногой и с испугом уставился на него.