Савичев геройства Читыркина не повторил, бутылка разбилась. Он ошалело сел на земле, огляделся. Увидел большой осколок, где сохранилось немного жидкости. Взял его, осторожно влил себя несколько капель, но, конечно, пожар, бушующий внутри, этим залить не сумел.
И пошел рыскать в доме.
3
Он пошел рыскать в доме, он обследовал все углы и закоулки и наткнулся на флакон одеколона. Избегая натурализма, не будем описывать, как Савичев готовил из него некий напиток и как употреблял. (Тем более что есть книга «Я – не я», где этот процесс подробно описан. Равно как и вся история, которую мы расскажем, напоминает книгу «Закодированный», но там про одного человека и фантасмагория, а здесь про многих людей и чистая правда[1].)
Важен результат: через полчаса Савичева, войдя в дом, увидела, как муж сидит, клонясь головой над столом, в пальцах дымится сигарета, в воздухе благоухает нестерпимая парфюмерная вонь.
Савичева вынула сигарету, потушила и с привычным отчаянием сказала:
– Шел бы спать! Совсем ты, Юра, с мозгов съехал: неделю не просыхаешь уже! Тут-то все свои, а если в город переедем, стыда не оберешься! И милиция тебя будет брать каждый день!
Савичев, очнувшись, ответил:
– Молчи! Я тоскую. Я прощаюсь со всей своей жизнью. Своими руками строил. Ухаживал. Украшал. И все бросить придется. Пригонят бульдозера – и всё под нож. К чертовой матери!
– Ну, начал!
– Не позволю! – ударил Савичев кулаком по столу. – Не хочу, чтобы кто-то это рушил! Лучше уж я сам!
– Юра! Юра, не дури! – переполошилась Савичева.
Но он уже принял решение. Нетвердой походкой, но с твердым намерением и твердым до остекленения взглядом он отправился во двор. И там, схватив топор, начал крушить хозяйственные постройки, рубя всё, что попадалось под руку.
Савичева, стоя на крыльце, причитала:
– Да что ж ты делаешь? Опомнись!
Ваучер, неизвестно откуда взявшийся здесь, стоявший за забором, сказал:
– Надо же, как расстраивается человек...
– Помогите кто-нибудь! Юра, перестань! – кричала Савичева.
– Не мешай! Пусть никому не достается!
Притомившись, Савичев опустил топор. Блуждая взглядом, уставился на дом. Савичева тут же поняла значение взгляда и вскрикнула:
– Юра! Юра, я тебя прошу!
– Отойди!
И бросился в дом, и тут же там послышались треск, звон и хлесткие удары.
У дома очень скоро собралась довольно большая толпа. Савичева взывала, боясь войти:
– Да уймите вы его кто-нибудь!
– Кто ж на топор полезет? – резонно рассудил Ваучер.
– Мужики! Вы мужики или нет? – обратилась Савичева к хмурым товарищам Савичева. Те отвели глаза.
– Они сами такие же пьяницы! – сказала Акупация. И тут Савичева увидела Нестерова.
– А вы что же? Вы специалист, вы гипнозом можете! Попробуйте что-нибудь! Он же всё порушит!
Нестеров, сочувствуя, сказал:
– Человек не в себе. Можно, конечно... Не гарантирую...
Он подошел к окну и крикнул:
– Юрий, выйди на минутку!
Савичев тут же выскочил на крыльцо:
– Ну, кому тут?
Нестеров встал перед ним.
– Юра, слушай меня. Успокойся. Посмотри на меня!
Савичев посмотрел, и увиденное ему явно не понравилось.
– А, это ты? Прибежал дом купить? А не будет сейчас дома! Уйди!
Он замахнулся топором, сделал шаг с крыльца и упал. Тут же навалились мужики скрутили, связали.
Нестеров, испытывая большое облегчение от такого исхода, пошел домой, размышляя о дурной удали русского человека.
4
Нестеров пошел домой, размышляя о дурной удали русского человека, лег, но долго не мог заснуть, а проснулся все равно рано; он вообще как-то мало спал в Анисовке и при этом отлично высыпался.
Бодрый, свежий, он занимался во дворе упражнениями, когда во двор вошел бледный Савичев. Сел у забора прямо на землю. Дышал тяжело.
Нестеров, не дожидаясь его слов, сказал:
– Извини, выпить не дам. Запой у тебя, неужели не понимаешь? И вообще, лечиться тебе надо.
– За этим и пришел, – выговорил Савичев.
– То есть?
– Ты психотерапевт или кто? Гипнозом лечишь в том числе.
– Это не гипноз.
– А что же? Прошлый раз усыпил меня? Усыпил!.. А вчера начудил я... Жена убить готова... И самому неприятно... Пора завязывать, короче. Ты меня, как это называется, закодируй. Сумеешь? И я тогда тебе дом продам и уеду. Продам недорого. А?
– Ты хоть знаешь, что это такое?
– А чего тут знать? Читыркин в город ездил, закодировался на два года. Правда, выдержал только год, но это тоже срок! У меня за всю жизнь такой передышки не было. По-человечески тебя прошу.
– Видишь ли, я раньше легко брался за такие дела. А сейчас... Всякое влияние на психику чревато, понимаешь? Никто не знает, какие механизмы вступают в действие.
Савичев стоял на своем (сидя):
– Мне один механизм нужен – чтоб я не пил. Худо мне, понимаешь? Выручи, пожалуйста.
– Ты странный. Я же сказал: давно этим не занимаюсь!
Савичев, уныло помолчал, потом с трудом поднялся и поволокся прочь.
– Что делать собираешься? – спросил Нестеров.
– А что делать? Выпрошу у Шуры бутылку, выпью – и с обрыва головой. Всё равно это не жизнь.
– Ладно. Пошли в дом.
5
Они пошли в дом, где Нестеров неожиданно достал белый халат и надел его. То есть для Савичева это неожиданно, а мы понимаем: для усиления эффекта. И эффект, похоже, сразу же усилился, потому что Савичев попросил:
– Может, ты меня заодно от другого чего-нибудь закодируешь?
– От чего?
– Курить тоже надоело уже. Потом, очень матом я сильно ругаюсь, жена обижается.
– Давай так, – сказал Нестеров. – От пьянства попробую, остальное не гарантирую. Так. Садись вот сюда. Расслабься. – Он усадил Савичева на стул. – В гипнотический сон вводить, возможно, я тебя не буду. Да это и не обязательно.
– Лучше бы ввести. Ты поставь мне Чайковского какого-нибудь или это... Шопен там, Бетховен. Сразу засну.
Нестеров усмехнулся, но включил музыку, была у него как раз подходящая – «Реквием» Моцарта. Но Савичев, послушав, вдруг сказал:
– Не пойдет. Что-то она как-то... Я почему-то сразу опять выпить захотел.
Нестеров, мысленно отметив этот факт для своей копилки наблюдений, поставил опять же Моцарта, но «Дон Жуана». И опять странной была реакция Сурикова:
– Нет, от этой вообще сдохнуть хочется. Так и кажется, что где-то там жизнь, а я тут совсем плохой...
Тогда Нестеров поставил симфонию современного и модного композитора, не назовем его имени, чтобы не обидеть.
Савичев кивнул:
– Годится. Под эту ни жить не хочется, ни умереть, а как раз только спать.
Нестеров встал перед ним.
В это время мимо дома проходил Ваучер. Услышал довольно громкую музыку, заглянул в окно, заинтересовался, понаблюдал. И пошел дальше. Встретил у магазина Акупацию, начал ей что-то рассказывать, та качала головой и всплескивала руками.
Отвлекшись на это, мы с вами пропустили, что происходило в доме Нестерова.
А там Нестеров уже будит крепко заснувшего Савичева:
– Алло, Савичев! Юрий Андреич! Всё, проснись! Надо же...
– Всё? – спросил Савичев, открыв глаза.
– Всё.
– Хорошо как было... Так бы и не просыпался. И что теперь?
– Тяготение к спиртному должно ослабнуть.
– А если не ослабнет? Если выпью?
– Выпьешь – плохо тебе будет.
Савичев засомневался:
– Ты как-то слабо грозишь. Читыркину кодировщик прямо сказал: выпьешь – сдохнешь!
– И это возможно.
– Ну, тогда другое дело. У тебя, кстати, выпить есть?
– Юрий, ты что?
– Я должен эксперимент провести! – твердо сказал Савичев.
Поколебавшись, Нестеров поставил на стол бутылку. Савичев подошел, налил в стакан. Нестеров сделал движение, чтобы прекратить, отобрать, но Савичев остановил его решительным жестом. Взял стакан, поднес к носу, понюхал. И тут его так скрючило, что он бросил стакан, водка разлилась, стакан разбился. Савичев выскочил во двор, откуда незамедлительно послышались какие-то звуки. Через некоторое время он заглянул в дверь.
