Чудовищный взрыв разнес на части громадный бомбовоз противника. Прямо по курсу имперского самолета вспыхнуло ослепительное пламя в форме тора, из раскаленных языков которого вырывались маленькие нитеобразные струи белого дыма. Дэрроу пронесся сквозь весь этот адский огонь и оказался по ту сторону вражеского строя. Если бы бомбардировщик не взорвался, ему наверняка не удалось бы уйти от столкновения. Теперь молодой пилот попытался поднять носовой конус своей машины. Однако это потребовало от него огромных усилий. Он сгруппировался, как учила его Джагди, и все же из-за чудовищных перегрузок едва не лишился сознания.

Выйдя из пике, его стальная птица стала набирать высоту, а рычаг управления вновь приобрел былую подвижность. Вскоре Дэрроу заметил машину Скальтера, который, преследуя еще один супербомбардировщик, почти прижал его к морю. В конце концов после непрерывного длительного обстрела вражеский самолет рухнул в его холодные воды.

Слегка приоткрыв дроссель, Дэрроу продолжил подъем. Капли пота, затекая под дыхательную маску, стали разъедать кожу лица. Ему даже пришлось несколько раз активно моргнуть, чтобы стряхнуть влагу с ресниц. Система наведения сразу запищала, как только еще один сверхтяжелый бомбардировщик попал в сетку ее прицела. Ярко-синие болтерные очереди, вылетев из нижних, люковых орудий противника, казалось, прожгли пространство вокруг имперского самолета.

Используя отклоняемые сопла, Дэрроу подбросил свою «Громовую стрелу», зашел вправо и выдал сразу четыре лазерных залпа по летающей крепости Архене-ми. Вражеский самолет лишился одного крыла. В результате такого повреждения огромная махина сначала заходила ходуном, потеряв ровность хода, а затем и вовсе перевернулась в воздухе. Ко времени, когда эта груда металла достигла водной поверхности, языки пламени уже успели охватить ее со всех сторон.

Пикируя, Джагди сбила один «Мучитель». Еще один она записала на свой счет при подъеме. Теперь лазерные батареи были истощены, и, облетая вокруг тяжелого бомбардировщика, ей пришлось переключиться на счетверенные зенитки. Командир выпустила несколько очередей, но огонь мощных турелей врага на этот раз заставил ее отступить.

Слева она увидела, как сбивает самолет Земмик, а затем «Громовая стрела» Дель Рут свечой взмыла вверх, преследуя покинувший строй, уже подбитый «Мучитель».

Джагди рванула руль высоты и бросила свою машину под тяжелый бомбардировщик. Вилтри как-то рассказывал ей о мертвой зоне этих машин — той точке в пространстве, где атакующий самолет будет неуязвим для орудийного огня их турелей. Две пулеметные очереди прошили обшивку хвостовой части ее самолета, прежде чем она наконец нашла искомую позицию. Раздался механический стрекот счетверенных зениток, и сразу несколько очередей вспороли брюхо летающему гиганту.

Машина противника дала сильный крен на левое крыло и, выпав из построения, стала обильно испускать густые клубы раскаленного дыма. Она взорвалась задолго до того, как ее первые обломки достигли морской поверхности.

Держась во время пикирования справа от Бланшера, Каминский нацелил свой самолет на один из «Мучителей» и спокойно дожидался, когда машина противника окажется в сетке прицела.

Прошло несколько томительных секунд, прежде чем он почувствовал, что уже пора…

— Огонь! — произнес он громко. — Огонь! Огонь!

Лазерные орудия вздрогнули и выбросили снопы молний. Пораженный «Мучитель» раскололся как яйцо и стал стремительно падать.

— Твой счет открыт, Каминский! — поздравил его по воксу Бланшер.

«Да, — подумал Август. — Мой счет открыт».

Пролетая сквозь хаос трассирующих очередей и клубящегося дыма, Вилтри следовал за Ранфре и Кордиа-лем. Затем он заложил вираж направо и тут же захватил в прицел пытающийся набрать высоту «Коготь».

Однако, прежде чем решиться на выстрел, он увидел полосы сплошного огня, надвигающиеся на них со стороны моря. Оскар развернул самолет и посмотрел вниз.

Все пространство внизу было усеяно «летучими мышами», которые, стремительно набирая высоту, уже открыли по ним бешеный огонь. Волны бомбардировщиков, как им и полагалось, имели группы сопровождения, но не сверху, а снизу!

— Опасность! Опасность! «Летучие мыши»! — заорал он в вокс. — Они на шесть часов и летят вертикально вверх!

Остров Люцерна. Местная ВБ, 06.01

Оставшись с одним двигателем, Марквол едва долетел до Люцерны и с трудом провел непослушный в управлении самолет сквозь узкие ворота ангара. Мягко приземлиться не удалось: повредив посадочными лапами жесткое покрытие аэродрома, самолет по инерции проехал еще немного, оставляя за собой глубокие выбоины.

Механики тут же подбежали к бортовому номеру Девять-Девять. Марквол выбрался из кабины и в раздражении отбросил в сторону летный шлем.

— Что случилось, сэр? — встревоженно спросил Рэк-ли. — Вас подбили?

— Нет! Нет! Это все этот проклятый левый двигатель! Этот самолет точно меня доконает!

Вне себя от ярости, Марквол поддал ногой валяющийся на земле шлем, и тот, гремя, покатился по взлетной полосе.

— Мы уже за работой, сэр, — сказал Рэкли, кинувшись открывать двигатель.

— Почините его! Немедленно почините! Почините, черт бы вас всех побрал!

Голос Марквола сорвался на визг. Рэкли тотчас остановился и медленно, с чувством собственного достоинства повернулся лицом к пилоту.

— Мы стараемся, сэр, — холодно произнес он. Марквол сразу увидел перемену в тоне главного механика. Он примиряюще поднял руки:

— Я извиняюсь, Рэкли. Я в самом деле извиняюсь. Просто я сейчас должен быть там. Я должен принять участие в сражении… А тут это чертово проклятие. Проклятие номера Девять-Девять! Это уже просто достало меня и…

— Нет никакого проклятия! — резко прервал его Рэкли. — Почему бы тебе, парень, наконец, не перестать морочить всем голову? Ты все время сваливаешь с себя ответственность. Наговариваешь на своих товарищей-летчиков… чернишь тех, кто больше тебя сбил самолетов… проклинаешь свой «несчастливый» Девять-Девять.

Ищешь причину где угодно, лишь бы подальше от себя. Опомнись! Приглядись повнимательнее, может быть, причина-то в тебе самом! И слушай, ты заканчивай с этим, а не то я сам, клянусь Троном, когда-нибудь двину тебе разводным ключом!

Марквол аж потерял дар речи и в испуге отступил в сторону.

Рэкли вновь повернулся к своим механикам:

— Ребята! А ну, давайте-ка приведем эту чертову птичку в порядок!

В небе над Студеными островами, 06.15

«Бритвы» и «Саранчи» нахлынули волной, стараясь оттеснить их от чудовищного строя бомбардировщиков. Однако Каминский решил, что вовсе не обязан делать это. Он развернул самолет и направил его прямо навстречу вражеским истребителям.

— «Умбра Пять», куда это, черт возьми, ты собрался? — заорал на него по каналу связи Бланшер.

Но Каминский сейчас не говорил ничего, кроме:

— Огонь! Огонь! Огонь! Огонь!

Бросив свою машину в яростный перекрестный огонь, Бланшер последовал за ним. Вскоре он увидел, как одна из «Бритв» вдруг странно задрожала и, как кровью, истекая дымом, резко повернула к земле. Потом, прямо на подъеме, взорвалась «Саранча»… Август с холодной яростью всаживал и всаживал в истребители противника свои лазерные разряды.

Подлетев с левой стороны к самолету Каминского, Милан выпустил снаряд в набирающую высоту «Саранчу» и тут же ушел в крутой вираж, потому что заметил опасное приближение малиновой «Бритвы». Эта «летучая мышь», описав в небе петлю, уже выходила на крайне опасную для Каминского позицию. Бланшер, недолго думая, выпустил в «Бритву» три последних лазерных разряда.

Затем, переключившись на счетверенные зенитки, он выполнил «бочку» и технично ушел вниз. Каминский же, зайдя в хвост одной из «летучих мышей», буквально обрушил на врага шквал лазерных разрядов. Мимо пронеслись Кордиаль и Дель Рут, которые сейчас обстреливали три «Саранчи», отчаянно пытавшиеся спастись в крутом, почти вертикальном, пике.