ТБП на озере Госель, 19.12
За последние тридцать часов их наручные индикаторы зажигались аж восемнадцать раз. Они могли в это время тренироваться, готовить свои самолеты, спать, есть, просто отдыхать после вылета, но воздушная тревога, которая объявлялась теперь с раздражающей регулярностью, заставляла их тут же бежать в укрытие и там терпеливо ждать, когда строй вражеских самолетов пройдет над их районом. И каждый раз такое совместное ожидание в темных блиндажах никак не способствовало снятию напряжения, возникшего между обитателями авиабазы. Недавно двое механиков Космического Флота и несколько военнослужащих ПС О устроили потасовку, а случайный разговор Ранфре с одним из пилотов «Рапторов» наверняка перерос бы в драку, если бы не вмешательство хладнокровного Милана Блан-шера.
Но, пожалуй, худшим из всего был спор, который разгорелся между Джагди и Блэгуером. За весь этот период при объявлении тревоги пилотам ТБП лишь трижды разрешили поднять в воздух свои перехватчики, тогда как все остальные разы они вынужденно стояли под камуфляжными сетками.
«Ну какая от нас здесь польза?» — не раз слышала Джагди недовольные возгласы летчиков.
Мнение Блэгуера было таково — и в этом его поддерживали Марсинон и ведущий бригады «Молний»: по самому своему определению ТБП на Госеле была организована для перехватов и потому им следует тщательно выбирать свои цели. Семь воздушных тревог были объявлены, когда массовые построения бомбардировщиков, численностью по три-четыре сотни самолетов, прошли над ними на север, в направлении морского побережья. Три госельские авиабригады вряд ли смогли бы нанести серьезный урон такой грозной силе, а запуски самолетов непременно бы обнаружили их секретный аэродром. Тогда из мощного строя бомбардировщиков вышли бы несколько групп, которые, без сомнения, и разбомбили бы обнаруженную базу перехватчиков.
— Лучше, оставаясь на аэродромах, тщательно соблюдать режим маскировки и реагировать лишь на тецели, с которыми мы легко можем справиться, — говорил ей Блэгуер.
— Пройдет еще день-два, и в небе будет столько «летучих мышей», что мы вообще не сможем поднять в воздух наши самолеты. Нас сюда послали, чтобы мы совершали перехваты, так давайте же, черт возьми, совершать их!
— Вы предлагаете нам непродуманный и самоубийственный план ведения войны!
— Все, что я предлагаю, — это не отсиживаться, а сражаться! — огрызнулась Джагди.
Позже, во второй половине дня, им в четвертый раз был разрешен боевой вылет. Командный Центр Управления Полетами, расположенный на побережье, поручил ТБП срочно приступить к сбору разведданных вдоль реки Саройя. Назрела крайняя необходимость в точной оценке числа и расположения отступающих воинских частей, так чтобы Муниторум мог более эффективно осуществить массовую эвакуацию — крупномасштабную наземную операцию, которая уже началась в Эзравиле и Тэде. Центр Управления также надеялся, что удастся обнаружить один, а возможно, и несколько гигантских мобильных аэродромов, предположительно расположенных на севере пустыни, с которых противник совершал эти ужасные налеты на побережье. Командование, очевидно, рассчитывало, получив их координаты, направить туда бригады «Мародеров», которые, нанеся удары с воздуха, могли бы тем самым ослабить мощь стратегических бомбардировок Архе-неми.
Поговаривали, что уже не осталось ни городка, ни крупного мегаполиса как на побережье, так и на Полуострове, который бы не подвергся ковровой бомбардировке. Совершенно независимо от беспрецедентной по своим масштабам эвакуации пехотных и бронетанковых соединений на побережье также начался и массо вый исход гражданского населения. Лишенные какой бы то ни было помощи со стороны Муниторума и не имеющие возможности воспользоваться услугами морского транспорта, большинство местных жителей, стихийно объединившись в огромные караваны беженцев, неорганизованно двинулись на запад, в направлении Ингебурга и Северной Общины. Просочилась информация о панике и кровавых беспорядках среди отступающих. Несколько колонн беженцев было атаковано. Число жертв было столь пугающе, что Джагди даже не могла заставить себя повторить то, что сама зачитала пилотам и механикам «Умбры».
Три самолета-разведчика — «Молнии» — должны были подняться в воздух, чтобы совершить широкий облет территории в сопровождении тройки «Громовых стрел», которым было предписано держаться от них на расстоянии выстрела. Согласно ротации распределения вылетов, эскорт обязаны были предоставить «Рапторы». Фамилия самого Блэгуера стояла в списке летчиков сопровождения, но он, очевидно опасаясь роста влияния Джагди, не желал оставлять ТБП. Блэгуер заявил, что если она так стремится поднять в воздух свой самолет, то командиру «Фантина XX» как раз сейчас предоставляется такая возможность.
Джагди разгадала его уловку, прекрасно понимая, что в ее отсутствие отношение к «Умбре» может измениться — и не в лучшую сторону. Она отклонила это предложение, ссылаясь на повреждения, которые получила ее «Громовая стрела» во время последнего вылета. На самом деле преданные ей механики уже привели машину в полный порядок, однако были в курсе всего и знали, что сказать Блэгуеру, если бы ему вдруг пришло в голову спросить их о состоянии самолета. Кроме того, они умышленно сняли капот двигателя серийного номера Ноль-Два, время от времени разыгрывая пантомиму ремонтных работ. Джагди же вместо себя назначила Асче в группу с Уолдоном и Земмиком.
Марквол едва мог скрыть разочарование. Его очередь пришла давным-давно, а теперь, когда серийный номер Девять-Девять починили и подготовили к старту, он имел все основания быть на месте Земмика или Уолдона.
После того как с пусковых установок запустили все шесть самолетов и мерцающие камуфляжные сетки снова закрыли взлетные площадки, Джагди решила его разыскать. Она нашла Марквола в его палатке, когда он играл в реджисайд с Ван Тулом.
— Не уделишь мне минутку?
— У меня как раз есть кое-какие дела сейчас, — произнес Ван Тул и незаметно выскользнул из палатки.
— Надевай летный костюм, — сказала командир Маркволу. — Я ставлю тебя на следующий срочный вылет, готовься!
Юный пилот кивнул, но выражение его лица оставалось мрачным.
— Меня следовало поставить уже на этот вылет, и вы прекрасно знаете это.
— Это зависит от того, что ты понимаешь под словом «следовало», Вандер, — заметила Джагди. — Ты и Асче теперь не ладите друг с другом. Разъединить вас сейчас, по-моему, неплохая идея.
Марквол покраснел, но, пожалуй, больше от гнева, чем от чего-либо еще.
— Она… — начал он. — Я не знаю, что я ей такого сделал…
— Ты еще не знаешь Лэрис, Вандер. Не то что я. Я-то знаю, что она за птица. Один из лучших пилотов, с кем я имела честь когда-либо летать. Но вместе с тем… на редкость упряма, горда. Всегда полна амбиций и готова самоутверждаться — везде, где бы ни находилась. Такой уж у нее характер. Она должна летать лучше всех, иметь самый внушительный счет воздушных побед и… быть рядом с лучшим из пилотов-мужчин своего звена. Недавно у тебя было то, что ей так нравится. Репутация складывалась довольно благоприятно. Но затем этот неудачный запуск…
— Я стал всеобщим посмешищем.
— Лишь на десять минут. Я не слышала, чтобы кто-то еще потом вспоминал об этом. Но Лэрис… Это был настоящий удар по ее гордости. Она выбрала тебя как возможную будущую знаменитость, а ты неожиданно сделался объектом насмешек. Кто-нибудь другой мог бы, конечно, плюнуть на это и не обращать внимания, но только не Лэрис. Она почувствовала, что, возможно, этот смех также касается и ее. Кстати, это не лишено основания.
— Так что же, она теперь меня отшила? Не будет больше со мной разговаривать? Бросила так же быстро, как прежде накинулась?
— Боюсь, что это вполне в ее духе, — сказала Джагди.
— Здорово, — только и смог вымолвить Марквол.
— Ты всегда можешь доверять Лэрис… но только как пилоту, в небе. А как человек, она крайне ненадежна. Я, конечно, понимаю, Вандер, это всегда легко говорить, но тебе надо жить дальше. Идет война… Я уверена, что через один-два вылета ты уже будешь гораздо спокойнее ко всему относиться. Ты сумеешь нам показать все, на что способен, и я не удивлюсь, если она потом вновь тобой заинтересуется.
