— Прости меня! — невольно вырвалось у Вилтри.
Какая-то женщина в длинном черном пальто, опаздывая на службу, с испугом оглянулась на него. При-стыженно вжав голову в плечи, он услужливо открыл перед ней дверь на входе.
Единая волна яркого света и звуков торжественного гимна, посвященного Золотому Трону Земли, разом обрушилась на них, заполняя все пространство вокруг. Женщина поспешно прошла под высокие своды храма.
Он последовал за ней и закрыл за собой тяжелую дверь.
В небе над Маканайтским хребтом, 07.11
Да, этот хорош. Сорвиголова. Наверняка молодой и отчаянно борется за жизнь. Неужели они все такие?
Последнее пике было просто великолепным — головокружительным и безрассудно-смелым. Небесный Во ин Крел Кае Обаркон, предводитель пятого летного эшелона, присягнувший Анарху, с тех пор как им стал великий Сек, решил про себя, что был бы не прочь иметь в своем эшелоне побольше таких лихих летчиков. Парень летал, как говорят, вцепившись в небо. Какое роскошное пике! Обаркон не думал, что короткие, маломощные реактивные двигатели противника позволяют совершать такие маневры.
Ему было почти жаль уничтожать такого пилота.
Экипированный герметичным гравитационным скафандром со специальными автоматическими насосами и кардиоцентрифугами для правильной регуляции кровообращения, Обаркон, сориентировав угол продольного наклона почти на восемь часов, направил свою «Адскую бритву» по еще более крутой траектории. Как отточенный клинок, рассекая воздух, его самолет скользнул вниз, вслед за удаляющейся машиной врага. В кабине Обаркона было темно, и лишь мерцающие огоньки на панели приборов временами отражались от летных перчаток из выделанной черной кожи, которые как влитые облегали его руки. Продолжающий снижаться «Волчонок» оставался яркой оранжевой отметкой на дисплее его ауспекса.
И как только ему удалось спастись? Это что, мастерство пилота или слепое везение? Молодость редко имеет избыток первого, но зачастую выезжает на втором. Такое пикирование, безусловно, подвергло фюзеляж вражеского самолета предельной нагрузке. Была бы траектория еще на один градус круче, и его крылья наверняка бы снесло с фюзеляжа. Или бы взорвался индукционный мотор.
Скрытый за матово-черным стеклом солнцезащитного визора, встроенного в летный шлем, покрывающий всю его голову, Обаркон довольно улыбался. Его лицо, которое редко кто видел, было обтянуто выцветшей искусственной кожей из синтетического материала с добавлением многочисленных дающих укрепляющий эффект соединений, а специальные оптоволоконные кабели через позвоночник напрямую соединяли его аугметические глаза с электронными прицелами боевого самолета. На высоте трехсот метров «Волчонок» неожиданно отклонился от движения по прямой и, изрыгнув огонь из сопел своего и так уже работающего на пределе реактивного двигателя, ушел вверх и в сторону, огибая по длинной дуге остроконечные пики горной гряды.
Еще один сюрприз. Еще одно проявление поразительного мастерства. Или поразительной удачи.
Обаркон отклонил в сторону рычаг управления и, пихнув локтем активатор дополнительного ускорения, вопреки законам баллистики, легко вывел свою машину из пике, в душе насмехаясь над натужными попытками гораздо меньшего по размерам самолета уйти от погони. «Волчонок» уже две минуты как был пойман в прицел. Система наведения сообщала снова и снова: Внимание… Цель обнаружена. Цель обнаружена. Цель обнаружена.
— Почему же он до сих пор не убил его? «Я хочу посмотреть, что ты еще умеешь», — думал Обаркон.
«Волчонок» облетел горную вершину настолько близко от нее, что можно было видеть, как большая крестообразная тень скользнула по ослепительно-белому заснеженному склону. Затем он дал большой крен на крыло, готовясь обогнуть еще одну скалу. Машина же Обаркона, напоминая в своем полете самонаводящуюся ракету, шла на высоте, достаточной для свободного пролета по прямой. «Волчонок» все еще оставался в перекрестье его прицела.
Внезапно, совершая облет очередного пика, он куда-то исчез. Обаркон нахмурился и стал нервно оглядываться по сторонам, полагая, что от лихого парня наконец отвернулась удача и его самолет врезался в отрог горного хребта. Первый раз за последние три минуты система наведения пропищала: «Захвата цели нет… Захвата цели нет… Захвата цели нет…»
Нет, он не погиб. Вот он! Маленький паршивец. Он как-то умудрился провести самолет вокруг выступающей из гряды скалы и теперь на бреющем полете гнал свой «Волчонок» обратно с максимально возможной скоростью.
Обаркон оторвал затянутые в блестящую черную кожу руки от штурвала и хлопнул в ладоши. Нет, это и в самом деле было здорово.
Неожиданно в кабине заработала система предупреждения, и Обаркон с проклятиями отключил датчик счетчика горючего. Дело в том, что, увлекшись охотой, он не заметил, как истощил почти все свои резервы и теперь оказался у критической черты. Это значило, что у него осталось не более двух минут, чтобы завершить преследование и повернуть домой, на базу. Стоит только чуть замешкаться — и ему недотянуть до родного гнезда эшелона Натраб.
— Все, игры кончились! — прошипел он, почти не разжимая растрескавшихся губ.
Полный решимости, Обаркон направил в погоню свою «Адскую бритву», и та, подчиняясь малейшему движению рук пилота, с грацией и уверенностью акулы устремилась за жертвой.
— Взять его! — приказал Небесный Воин автоматической системе наведения.
Обаркон уже сбил пять самолетов сегодня — обычная норма аса, но этим парнем он доведет свой счет до красивой ровной шестерки. Хватит валять дурака. Глупая игра сильно затянулась.
Датчик системы наведения вновь подал голос. «Волчонок», закладывая широкие виражи на предельно низкой высоте, все время прятался от охотника за изрезанными вершинами горного хребта, так что поймать его в автоматический прицел не было никакой возможности.
Цель потеряна…
Цель потеряна…
Цель потеряна…
Обаркон изрыгал проклятия от имени самого мерзкого из своих богов. Маленький ублюдок ускользал от него, выжав из своего самолета все, что только возможно. Вцепившись в небо. Обаркон позволил себе недопустимо много благородства. И вот теперь враг смеется над ним.
На мгновение Обаркон поймал его в прицел, но не успел зафиксировать, потому что неуловимый беглец тут же дал крен на крыло и на предельно опасном вираже скрылся за выступом одиноко возвышающейся скалы. Оба самолета пролетели так близко от ее заснеженной вершины, что подняли настоящий вихрь на склоне.
«Волчонок» опять мелькнул в прицеле. Обаркон выстрелил. Ослепительные трассирующие очереди, с треском рассекая холодный воздух высокогорья, вырвались из орудий его самолета. Промах.
Еще один разворот, еще раз «Волчонок» мелькнул в прицеле, еще один неудачный залп. Обаркон добавил газу и взмыл вверх, используя двигатели дополнительного ускорения, чтобы удобно зависнуть над вражеской машиной на восемь часов от нее.
Неуловимый самолет летел с максимально возможной для его двигателей скоростью, включив все ускорения, но Обаркон все же получил наконец необходимый ему сигнал.
Захват цели…
Захват цели…
Захват цели…
— Спокойной ночи, — пробормотал он, чувствуя, что эта игра ему уже порядком надоела.
Сильные пальцы надавили на гашетку.
Залповый огонь вырвался из орудий и, рассекая воздух, устремился вниз от его самолета. Но тут же он почувствовал легкую вибрацию в корпусе, а на дисплее вдруг появилось сообщение, что одно из его крыльев прострелено.
Это откуда-то сверху, с солнечной стороны, неожиданно появился второй «Волчонок», который уже сел ему на хвост и его передние орудия все еще выбрасывали снопы огня. С первого взгляда опытному предводителю было понятно, что этим вторым «Волчонком» управляет какой-то идиот — пилот несравненно менее искусный, чем тот поистине вдохновенный летчик, за которым он так долго охотился. Этот же проводит совершенно неподготовленную атаку — его самолет болтает в разные стороны, да и захват цели он, конечно, не произвел.
