К удивлению Дэрроу, Иде встретил его у главной бронированной двери.

— Прибыл по вашему приказанию для дальнейшего несения службы, сэр! — отрапортовал он, отдавая честь.

— Что, теперь так отдают честь? — отозвался Иде. — Добро пожаловать в Командный Центр Управления Полетами, Дэрроу. Держись сегодня ко мне поближе, сынок, пока не поймешь, что к чему. Не стесняйся задавать вопросы: тебе предстоит узнать много нового. Если мне будет нужно, чтобы ты заткнулся, я так и скажу.

— Так точно, сэр.

Иде повернулся и, постукивая сенсорной тростью, прошел в главный зал Центра. Дэрроу последовал за ним.

— Будь готов, что все здесь будут обращаться к тебе «младший», даже я. Здесь ты не курсант летного училища, а младший ассистент инспектора полетов.

Дэрроу уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но Иде протянул руку и крепко сжал его запястье. Они только что вошли в святая святых Командного Центра, и в помещении сразу воцарилась напряженная тишина.

Дэрроу с любопытством оглядывался по сторонам. Командный Центр Управления Полетами оказался обширной подземной ротондой в три этажа глубиной. Ее стены опоясывали два яруса навесных помостов, причем, чтобы попасть на верхний, нужно было подниматься по чугунной лестнице. Консольные этажи были заполнены кабинами операторов Космического Флота, а кое-где вместо них работали сервиторы, напрямую подсоединенные к интерфейсным гнездам дисплеев. Еще выше находился специальный помост, с которого старшие офицеры имели возможность наблюдать за тем, что происходит, и держать руку на пульсе событий. В центре зала был установлен огромный гололитический дисплей, который со своей широкой, медной по краям базовой установки на целых шесть метров в высоту моделировал в пространстве мерцающую в воздухе анимационную картинку тактических операций. Вокруг него кольцом располагались полупрозрачные стеклянные щи ты, на которых отображались данные с модарных систем. Возле каждого из них стоял серьезного вида дежурный офицер, держа наготове в правой руке стилус, а в левой — ластик.

Еще дальше от центра располагалось кольцо первичных диспетчерских пультов Контроля Полетов. Эти громоздкие установки для кодирования и декодирования сигналов прямо как надгробные плиты выступали из пола. Каждый пульт, в деревянном корпусе, но с выточенными из латуни деталями приборов, имел свой ламповый экран и небольшой гололитический дисплей, который дублировал большой центральный.

В данную минуту все операторы Командного Центра, кто сидя, кто стоя у своих рабочих мест, молча склонили головы.

Какой-то представительный пастор, вероятно капеллан Космического Флота, в голубой сутане из голубого селпика, с оторочкой из соболиного меха, торжественно совершал таинство благословения авиабазы. Пока он вдохновенно говорил, одну руку прижав к груди, другую заложив за спину, остальные техножрецы обходили помещение и отправляли обряд помазания пультов управления, попутно окропляя святой водой из золотых ампул всех тех, кто хотел получить персональное благословение. Дэрроу обратил внимание, что за благословением подошли почти все, не исключая и представителей высшего командного состава.

— Да будет этот день благоприятен и успешен, — говорил пастор. — Пусть несгибаемая сила воли и кристальная ясность взгляда, которые подвластны нашему величественнейшему и славнейшему Императору — тому, кто является Богом-Императором всего Человечества, — не покидают вас сегодня в вашей работе. Да будет Его слава жить в веках, а Он, как светоч, пусть озаряет нам дорогу во тьме! Заклинаю именем предвечного Золотого Трона и именем самого Императора — да исполнится Его святая воля!

Пастор осенил себя знамением аквилы, и каждый, кто находился в зале, повторил его жест.

Старший офицер, тот, кто находился сейчас на верхнем настиле, кивнул пастору и, обращаясь ко всем, громко провозгласил:

— Дневная смена началась! 255, 773.М41.

Все сразу же вернулись к активной деятельности. Перебивающие друг друга голоса диспетчеров и приглушенная перекличка далеких пилотов, доносящаяся из шумных воксов, слились в один неумолкающий гул. Со всех сторон теперь слышался пронзительный стрекот металлических клавиш под проворными пальцами операторов. Иде кивком дал знак Дэрроу следовать за ним.

В распоряжении Идса, как инспектора полетов, был один из первичных диспетчерских пультов. Дэрроу помог ему сесть в кресло с высокой спинкой и поставил его сенсорную трость так, чтобы она всегда находилась под рукой.

— Главный штекер коры головного мозга и контакт техночтеца, пожалуйста, — попросил Иде, как только устроился поудобнее.

Дэрроу обернулся и снял два подводящих кабеля, которые были закреплены на боковой панели деревянного корпуса пульта. Он передал их Идсу. Тот, ощупав кончиками пальцев штекеры, по выступающим идентификационным маркерам разобрался, какой из них к чему относится, и вставил контакт коры головного мозга в специальный разъем, вживленный глубоко под кожу за левым ухом, а второй, с которого свисала иссохшая этикетка из пергамента, скоро оказался уже в другом аналогичном гнезде, которое находилось под самой линией его волос у основания черепа. Дэрроу видел, как Иде слегка поморщился от боли, когда подключал их.

Пульт управления сразу ожил. Гололитический дисплей зажегся и начал вращаться, а на замерцавшем экране появился разворачивающийся список оперативных данных, только что полученных в виде радиосигналов. Дэрроу знал, что его начальник сейчас видит все это внутренним зрением. Иде погрузился в изучение особенностей текущей оперативной ситуации.

Дэрроу еще раз осмотрелся. Рядом с каждым инспектором полетов находился как минимум один младший ассистент. Все другие инспектора были зрячие, хотя один и пользовался довольно громоздкой аугмети-ческой оптикой. Вместе с тем Дэрроу заметил, что многие стимулируют свое зрение, подключив специальный кабель к коре головного мозга.

— Воксовый микрофон, пожалуйста, — попросил Иде.

Дэрроу также нашел его на боковой панели пульта, размотал шнур и помог Идсу надеть комплект так, чтобы наушник располагался точно у уха, а микрофон у губ.

— Говорит Идс, семь тысяч пятьсот тринадцать, — сообщил тот негромко. — Теперь за диспетчерским пультом буду я.

В ответ из вокса послышался нестройный хор отзывающихся пилотов. Пальцы Идса привычно забегали по механической клавиатуре. Оперативные данные на экране стали меняться, но адаптер, подключенный к коре мозга, точно отображал всю информацию, которая поступала на диспетчерский пульт, так что Иде был постоянно в курсе событий.

— Дайте метеорологическую картинку, пожалуйста, — попросил он по внутренней связи.

Словно из ниоткуда, над гололитическим дисплеем появилось голубоватое трехмерное изображение.

— Теперь схематическое изображение тактической… намечаемой тактической операции.

На объемном изображении появились новые изменения, новые наложения. Жирные желтые линии изображали планируемый маршрут летного звена, красным пунктиром обозначались возможные варианты развития операции, а мигающие зеленые значки в виде рун ука ывали на местоположение самих самолетов в настоящее время.

— Если у тебя есть желание послушать, то тут имеется еще один комплект воксовой связи, — заметил Иде.

Дэрроу сразу же воспользовался такой возможностью. Но единственным, что он услышал, когда надел наушник, был бессмысленный набор звуков живого и механического происхождения: шум при переводе радиосигнала в «цифру», бинарные коды, атмосферные свистящие помехи, накладываясь одно на другое, почти полностью заглушали голоса пилотов.

— Можно использовать регулятор, чтобы убрать помехи, — объяснил Иде. — Поначалу это кажется не много хаотичным, но со временем ты научишься дифференцировать шумы и настраиваться на нужную волну. Следующие два часа нам предписано осуществлять контроль над двумя группами истребителей — звеньями «Умбра Четыре-Один» и «Умбра Четыре-Два». Все параметры боевого задания выведены на экран.