…Лера встретила Макса грустной улыбкой.

Он не снял обувь, даже не расстегнул плащ: просто устало рухнул в угол дивана, на котором она лежала. Лицо его с прикрытыми глазами выражало полную безнадежность.

Она несколько секунд вглядывалась в это лицо, стараясь усмотреть в нем хоть какой-то признак надежды. Не усмотрела, и хотела было уже бессильно откинуться обратно на подушку, как один из его глаз вдруг приоткрылся и глянул в ее сторону. Глаз был веселым и хмельным. Впервые за много дней он отливал перламутром.

Через мгновенье открылся другой глаз, и взгляд его словно высветил и изменил до неузнаваемости всю фигуру.

– Работает!!!

Макс с криком подпрыгнул и начал пританцовывать, выписывая по комнате хитрые пируэты.

– Заяц, она работает! Работает!!!

Лера покрутила у виска и сказала слабым голосом:

– Ты всегда был сумасшедшим.

– А ты как думала? Муж я или кто?!!

Она улыбнулась.

Впервые, с тех пор как врачи поставили ей безнадежный диагноз, на ее лице заиграла светлая улыбка, в которой угадывалась надежда.

…Виталик почесал волосатой рукой, усеянной феньками, немытую босую ступню и продолжал задумчивым голосом:

– В момент наступления смерти нужно нажать кнопочку «Start», и тогда сущность умершего тихо и мирно перетечет вот сюда, – он показал на пластиковый прозрачный корпус заветной машинки. – Если все сделать правильно, цвет жидкости должен измениться. Все просто!

– А каким должен стать цвет? – спросил Макс, прихлебывая пиво из банки.

– Не знаю точно, – ответил Виталик. – Обычно варьируется от бледно – голубого до багрового. Есть теория, что…

– Да погоди ты с теориями! – буркнул Макс. – Дальше-то что?

– Дальше? – голая ступня с хрустом описала в воздухе полукруг. – Дальше ничего.

– Как ничего?

– Аккуратно подзаряжать батареи и копить миллион евро на новое тело.

– А если батареи сядут?

– Значит сядут.

– И что тогда?

– Что тогда? Хм… что тогда…, – он в задумчивости потянулся к початой пачке «Голуаза». – Тогда все, чел, иди и заказывай панихиду.

Из пачки «Голуаза» была вынута не сигарета, как можно было бы ожидать, а папироса «Беломор», туго набитая зеленой смесью. В синем пламени зажигалки она загорелась малиновым, а затем пыхнула сладким тяжелым дымком. Виталик почти скрылся в этом дыму, и губы его почти беззвучно добавили:

– Так сказать за упокой души.

– …Сама я ее нажать не смогу ни при каких обстоятельствах, правильно? – Глаза Леры светились малюсенькими зелеными огоньками, отражаясь от копны черных волос, которые даже сейчас могли бы стать предметом зависти любой модницы.

– Твоя логика как всегда безупречна, заяц, – Макс сосредоточенно дососал сигарету и добавил в дикобраза пепельницы еще одну окурковую иглу. – То есть ты предлагаешь…

– Да, предлагаю. Или ты хочешь сидеть возле меня 24 часа в сутки?

– Но можно позвать Машу…

– Машу нельзя! И Галю нельзя! И даже Сашу!!! Я ревнива, ты забыл?

Он криво усмехнулся. Подумал: чувство юмора умирает последним.

– И?

– И ты убьешь меня!

– НЕТ! НИ-КОГ-ДА! – голос его был тверд.

… – Тогда остается только определить способ. Как там бишь, твоя курсовая называлась, милый? «Апология суицида»?

– «Апология самоубийства».

– Ну вот и тащи ее сюда. Выберем что-нибудь забавное.

Макс подумал: еще недавно с таким же рвением она требовала кулинарную книгу. Он давно не видел ее такой увлеченной.

– «Имейте в виду, если вы попросите друга, ему могут пришить убийство…». Понял, да? Пришьют тебе убийство!

– Угу, – хмыкнул Макс. – Я тебя придушу!

– Придушить? А что это? Любопытно! – она перелистнула несколько страниц. Ага… Вот! «С этого стопроцентного газа вы весело отъедете…». Писал человек с чувством юмора!

– Вот сейчас огрею чем-нибудь по голове! – Макс сделал зверское лицо. – И отъедешь… С чувством юмора!

…задумчивость с оттенком раздражения.

– Тебе все не то и все не это!

Он (бледный) продолжал гнуть свое:

– Ну, сама послушай: при смерти от удушья мучения могут длиться до десяти минут, при этом человек находится в сознании. Особенно часто это происходит при небольшом весе человека.

– Ладно, дальше.

– Так-так… Утопление. Тоже неблагородный вид смерти. Недаром на Руси считалось, что даже утонувший не по собственной воле в рай не попадет. Обычно такой покойник имеет синий цвет… Прыгнуть с высоты? Это нам вообще не походит… может харакири, а?

– Молчи, паскуда! Дальше ищи.

– Слушаюсь! Отравление… этот способ может считаться приемлемым для женщин… Каково, а? Но! Человек, серьезно желающий окончить свою жизнь, подобными способами не пользуется… Откачают!

– Меня не откачают! Ладно, отложим пока. Что там еще?

– Сильная доза вещества Н. Считается сладкой смертью.

– Уже лучше. Еще?

– Вскрытие вен. Поезд, электричка, автомобиль… Нет, это не годится… Вот еще. Бр-р-р! Далее: огнестрельное оружие. Здравствуй Хэм: голый палец ноги на курок длинностволки… И я собираю мозги по всей комнате. Годится?

– Дальше читай (Максу показалось, что у нее скрипнули зубы).

– Хм… Отравление газом. Было, да? Холодное оружие. Как там у классиков: «О, жадный Ромео…».

– Нож я тебе не дам – поранишься еще… Граната, взрывчатка. Змея (привет Клеопатре). Выпить сжиженный Ф… Электричество. Отказ от пищи, наконец…

Вдруг он, почти не делая паузы, зарыдал.

Потом завыл.

– Маленький, мы что… Это серьезно?

– Есть еще один способ, – отозвалась она, глаза ее были сухи и холодны. – Думаю, никто еще не умирал таким образом.

Он посмотрел на нее сквозь ливневую пелену.

– Я ложусь на кровать и ничего не делаю. Я просто хочу умереть, и смерть наступает.

…Самоубийца умер после третьего нажатия курка. Негромкий хлопок, и все застыло. Через долю секунды сидящий человек откинул голову набок и замер. Камера снимала уже мертвеца. Прошло секунд десять, и из раны в виске медленно вытек мозг. Он полился с хлюпанием, как компот из банки. Камера крутилась еще несколько десятков минут.

Лера нажала «Reset» и все повторилось. Потом еще раз.

Еще.

И еще.

– Прекрати! – голос Макса сорвался на визг.

От бессонницы его мутило.

…Бормочет:

– Олеандр. Принято считать, что один лист должен убивать взрослого человека. Это неправда.

Парацетамол. Тайленол. Ацетаминофен. Фатальны в конечном счете, но агония мучительной смерти от разрушения печени может продолжаться несколько дней или недель…

Антидепрессанты. Хм. Стали бы прописывать депрессующим личностям медикаменты, которые могли бы быть использованы для суицида?

Снотворное… Практически невозможно убить себя передозировкой таблеток, которые продаются свободно.

Резать вены… Очень неэффективно.

…Бормочет:

– Тошнота, рвота, бледность кожных покровов, цианоз, озноб, расширение зрачков, нечеткость зрения, тремор, судороги, затруднение дыхания, кома.

Тошнота, рвота, тенезмы, боль в животе, понос. В тяжелых случаях кровавый стул, гематурия, острая сердечно-сосудистая недостаточность.

Саливация, тошнота, рвота, боль в животе, озноб, сонливость, тремор, тонические судороги, кома, угнетение дыхания.

Шум в ушах, тошнота, рвота, общая слабость, снижение температуры, одышка, сердцебиение.

Резкая слабость, головокружение, сухость во рту, тошнота. Возможно появление судорог, потеря сознания. Коматозное состояние.

Цианоз губ, ушей, лица, конечностей вследствие острой метгемоглобинемии.

Сонливость, мышечная слабость, снижение температуры тела. Кома.

Сухость во рту и глотке, расстройство речи и глотания, нарушение ближнего видения, диплопия, светобоязнь, сердцебиение, одышка, головная боль…

Она не заметила, как он бледной тенью встал рядом.

Подняла глаза, гортанно крикнула:

– Изыди!

И захлебнулась истерикой.

…

– Лера, ты не видела мой трубочный табак?