— Черт! Сидим. Ждем. Ну прям как в очереди за святым причастием. — Миссис Мэллой перекрестилась по примеру моей свекрови-католички. Собственно, она и переняла эту привычку у Магдалины Хаскелл, только вот с какой целью — убейте, не знаю. То ли в расчете на милость Божью, то ли в надежде покончить с собственным богохульством.

— Ждем как умеем. — Я успела трижды потеребить себя за остатки шевелюры и пару раз облизнуть губы, чтоб придать себе хоть капельку лоска. — Быстрее не получается.

— Вам-то хорошо говорить, миссис X.! Небось ужин не готовить.

— Ошибаетесь. Бен в последнее время помешался на мысли, что ресторанные ужины из «Абигайль» унижают мою женскую сущность.

— Все мужчины из одного теста слеплены! — фыркнула миссис Мэллой.

Так мы и сидели в дружелюбном молчании, пока я краешком глаза (входная дверь приемной осталась приоткрытой на два пальца) не узрела жуткую картину. Стайка обтянутых трико дамочек брала штурмом винтовую лестницу, что само по себе не представляло опасности. Но боже, боже! Разноцветную процессию замыкали две знакомые фигуры — жена доктора Мелроуза и миссис Вуд, экономка викария!

Так, мне здесь не место. Мысль вспыхнула в сознании и рассыпалась фейерверком искр, словно я открыла шкафчик на кухне и получила банкой с мукой по лбу. Нет у меня ни времени, ни желания, ни силы духа шагать по дороге к совершенству. Это вам не церковно-приходская школа. Держу пари, в этом заведении принято раздеваться, прежде чем зайти в душевую с прозрачными кабинками! А я с детства нагишом никому не показываюсь. Для мужа пришлось сделать исключение, но чтобы прогуливаться в чем мать родила средь худосочных дамочек с осиными талиями… Женщины, да все с осиными талиями и завидными… Ни за какие коврижки, как сказала бы Рокси.

— Все, я ухожу. Не могу, миссис Мэллой, не по мне это.

Рокси обратила на меня взгляд затравленного оленя. С чего бы, спрашивается? Кто из нас двоих в западне? Можно ли спасти собственную душу — и тело — за счет жизни другого человека? Если мы дадим задний ход, миссис Мэллой немедленно вернется к плану А. Ломая руки, я возносила к небесам одну молитву за другой. Временами, признаться, меня охватывает стыд за свое отношение ко Всевышнему. В благородных семействах так принято относиться к какому-нибудь дальнему родственнику, десятой воде на киселе, — открытка на Рождество, еще одна на Пасху, а в промежутке звонок за счет абонента.

— Ну? — Мушка на свекольной щеке затрепетала, оправдывая название: миг — и зажужжит, покинув насиженное место.

Ответу помешало явление в приемной Дамы в Черном. Экстравагантная особа, по-видимому, иного цвета не признавала: она была в черном с головы до пят, от шелкового шарфа и пальто до перчаток и солнечных очков.

Так-то вот. Знак свыше. Бегство откладывается. Что подумает прекрасная незнакомка, если упитанная клиентка вместо приветствия прошмыгнет в дверь и даст деру?

— Простите, миссис Мэллой. — Я съежилась на стуле. — Это ожидание… действует на нервы хуже, чем на приеме у зубного врача.

Дама в Черном выбрала одинокий стул у стены напротив, и мы опять погрузились в молчание. Теперь уже втроем. Кроме того, дружелюбным это молчание нельзя было назвать даже с натяжкой.

Я пыталась завести светскую беседу, несколько раз откашливалась, но дальше хриплого приветствия дело не пошло. Непроницаемые черные очки говорили сами за себя. Со всей откровенностью. Без обиняков. Миссис Мэллой упорно держала рот на замке роль великой молчальницы ей здорово удается как раз в те моменты, когда пригодилось бы умение болтать без умолку. «Рот на замке» — это иносказание. На деле с появлением незнакомки у Рокси отпала челюсть, а захлопнуть рот, видимо, было недосуг. Я бы ничуть не удивилась, если бы миссис Мэллой выудила из своей бездонной сумки заветную тетрадочку и на четвереньках поползла за автографом.

— Рокси, дорогая, без истерик, — процедила я, не разжимая губ. — Сходство есть, не спорю. Но Грета Гарбо давно в могиле.

— А про Мэрилин Монро ничего не расскажете? — огрызнулась Рокси шепотом футбольного болельщика на стадионе. — Это же миссис Норман-Дорман!

— Не может быть!

Теперь уже у меня отпала челюсть и глаза вылезли из орбит. Вот это удача. Элли Хаскелл в одной приемной с женой героического Защитника Игрушек из любимого шоу Эбби и Тэма! Разумеется, я знала, что Норман-Дорман обитает в наших краях, но уж никак не надеялась на близкое знакомство. И вдруг такой подарок судьбы. Кажется, стоит протянуть руку — и дотронешься до водонепроницаемого шлема.

— Давайте же, — зашипела я, пхнув миссис Мэллой в леопардовый бок. — Скорее! Бумагу, ручку!

— Попридержите коней. — Рокси щелкнула замком и извлекла из недр сумки рулон туалетной бумаги. — Вот. Все, что есть. Захватила из вашего шкафчика, чтоб слезы утирать.

Чего уж там, все понятно. На несчастную любовь своих платков не напасешься, даже бумажных. Но мне-то что прикажете делать? Протянуть миссис Норман-Дорман рулон туалетной бумаги для автографа? Да к тому же без ручки? Из письменных принадлежностей у миссис Мэллой нашелся лишь тюбик губной помады. И на том спасибо…

До заветного росчерка оставалось всего ничего — полтора шага по комнате, но, когда я собралась с духом и отклеилась от стула, в приемную ступила еще одна особа. Высокомерно закрытая дотоле дверь святая святых отворилась, и на пороге возникла миссис Хаффнэгл, задавала из задавал, по единогласному общественному мнению Читтертон-Феллс. Вечно затянутая в корсет, приглаженная, прилизанная, припудренная. Вот кого я меньше всего ожидала увидеть в этой приемной. Прижимая к груди охапку пластиковых папок и буклетов, миссис Хаффнэгл царственной поступью прошествовала мимо нас.

— Змеюка.

От неожиданности я выронила рулон. Комплимент был достоин острого язычка миссис Мэллой, но голос! Под моим завороженным взглядом Женщина в Черном размотала шарф и избавилась от очков.

— Спокойно, девочки. Сама Снежная Королева Хаффнэгл не считает зазорным топтать здешний паркет своими аристократическими ножками. Чего же нам с вами тушеваться?

Вопросительно вскинув тонкую бровь, она изящным жестом отбросила за плечи светло-пепельные волосы и улыбнулась. Не сказать чтобы красавица, но шарм есть. Стройна, изысканна. Сонные глаза с поволокой; перламутровые губы в классической форме лука Купидона.

— Зубные щетки с собой? Мы ведь здесь с ночевкой, если не ошибаюсь?

— Похоже на то, — промямлила я.

— Да уж, похоже! — обрела наконец голос миссис Мэллой. — Торчим как… грибы на опушке! Я так и сказала миссис X. — сколько можно! Вот она, миссис X., мы с ней вместе пришли. Сколько можно, говорю я… Мы-то с вами и подождем, невелики птицы. Но такая важная леди не привыкла протирать стулья в приемных! Куда это годится!

— Прошу прощения. — У меня загорелись уши. — Очки не помогли: мы вас узнали, миссис…

— Диамант.

Впечатляюще. И как нельзя лучше ей подходит, учитывая число бриллиантовых колец, сиявших на пальцах леди. Как она на них перчатки натягивала — выше моего разумения.

— Миссис Норман Диамант. Но для вас — Жаклин, девочки.

— А я Элли Хаскелл.

— Рокси Мэллой. — Замок сумки звонко щелкнул, словно салютуя своей хозяйке. — Если позволите… Вот моя визитная карточка. Любые услуги по дому. Потолки выдраить, чердаки, печные трубы — Рокси Мэллой все по плечу!

Я наклонилась за туалетной бумагой, но рулон увильнул из-под руки и пошел разматываться по комнате.

Миссис Диамант… э-э… Жаклин ловко выставила ножку и отфутболила чертову штуковину в нашу сторону.

— Предусмотрительные вы дамы. Мне бы до такого вовек не додуматься.

Великая все же сила — юмор! Вдохновленная шуткой Жаклин, я залепетала, глотая звуки и спотыкаясь на всех словах, начиная с двусложных:

— Вы себе не представляете… Это такая честь… знакомство с вами… Не могу выразить… У меня дети… близнецы… Мы обожаем шоу вашего мужа… Не пропускаем ни одной программы…

— Какая прелесть! Могу только позавидовать. Вы видите его чаще, чем я.