— Считаю целесообразным опросить каждую леди в отдельности, чтобы по возможности установить истину. Если кто-нибудь солжет, это станет ясно. Вы не возражаете? — Не получив от Нормана немедленного согласия, Торн добавил: — Если желаете, я поговорю об этом с лордом Нортинггоном.

— Нет-нет, ваша светлость, конечно, нет. — Норман побледнел. — Вы сами собираетесь опрашивать их? Один?

— Одна из леди может присутствовать как наблюдатель. — Торн решил не обращать внимания на намек и сделал важный шаг. — Я предлагаю мисс Флинт, так как она не присутствовала в решающие моменты. Честно говоря, я не вижу причин для ее задержания.

— Я получил инструкции не позволять никому покидать дом, ваша светлость.

Это была робкая попытка дать отказ.

Торн напомнил себе, что Норман, несомненно, держится за свое место.

— Вы, безусловно, великолепно исполняете свои обязанности, Норман. Если у вас здесь нет клерка, я пошлю за одним из своих, а затем приступлю к опросу.

В присутствии Оверстоуна не было необходимости, поэтому Торн послал ему записку с просьбой найти подходящего мелкого чиновника и прислать адвоката для консультации. И еще он отправил короткое сообщение Ротгару, с предложением переговорить с Нортинггоном.

Это была не та работа, к которой привык Торн, и он намеревался быстро переложить ее в руки других, но теперь, когда в деле оказалась замешана Белла, не мог этого сделать.

Скоро он окажется с ней наедине.

Торн с трудом сдерживал улыбку. В ситуации не было ничего забавного, но оригинального маскарада Беллы было достаточно, чтобы заставить Торна громко рассмеяться.

Белла думала, что держит себя в руках, но когда герцог вернулся, его слова напугали ее.

— Мисс Флинт, могу я поговорить с вами в комнате напротив?

Когда она поднялась, Бетси шепнула:

— Ох, Беллона…

— Бетси, меня приглашают не на виселицу. Уверена, я буду в полной безопасности.

— В полной, — холодно подтвердил герцог. — Дверь, разумеется, останется открытой. Леди, вас всех вскоре попросят высказать мнение о последних Событиях. Мисс Флинт, которой в то время здесь не было, станет наблюдателем при разговоре с вами.

Белла вышла из комнаты, размышляя, представится ли ей возможность забрать списки — для этого необходимо всего на несколько секунд остаться одной.

— У нас эта комната называется скрипторием, — сказала она, входя. — Мы садились за длинный стол и вручную переписывали послания. Это до появления печатного станка.

Белла обернулась лицом к Торну.

Оставив дверь приоткрытой, он как-то странно смотрел на Беллу, и она испугалась, не догадался ли Айторн, как много фальшивого в ее внешности, ведь любая маскировка могла вызвать подозрения.

Или, быть может, дело в ее манере держать себя. Белла поняла, что вела себя без должного благоговения, потому что ей было трудно не видеть в нем Торна.

Братьев действительно почти невозможно различить. Ей хотелось подойти к нему, коснуться, улыбнуться. Белла чуть не рассмеялась, представив реакцию герцога Айторна на такое нападение Беллоны Флинт.

— Вы согласны выступать в роли наблюдателя, мисс Флинт?

— Я согласна делать все, что в моих силах, чтобы помочь этим леди, ваша светлость.

Слегка поморщившись, он оглянулся на дверь, и Белла посмотрела в том же направлении, но там никого не было и она снова обернулась к герцогу, подумав, не страдает ли он нервным тиком.

— Но вы не будете лгать, — предупредил он.

— А кто не солжет, выбирая между ложью и виселицей?

Он бросил на нее такой выразительный, предупреждающий взгляд, что Белла почувствовала опасность.

— Нет, ваша светлость, я редко лгу, и сейчас в этом нет смысла. Я не знаю ничего, что нужно было бы скрывать.

— Прекрасно.

Он сопроводил свои слова кивком. Он в самом деле на их стороне? Почему?

— Сейчас придет клерк, — сказал он, двинувшись вдоль длинного стола. — Он будет записывать сказанное. Ваше присутствие необходимо только для соблюдения приличий. — Он дошел до конца стола и снова поморщился. — Вы не будете ни говорить, ни подсказывать. Вам понятно?

А затем он поманил ее к себе.

Черт, неужели страхи Гортензии оправдываются? Неужели распутники столь неразборчивы?

Но он тихо, почти беззвучно произнес:

— Идите сюда, Белла. Святые небеса, это Торн!

Он каким-то образом узнал о случившемся и приехал сюда, чтобы спасти ее! Но ему грозит опасность. Изображать герцога среди кучки предателей? Здесь, в Лондоне, где так близко его брат?

Торн выбрал место, самое дальнее от двери и подслушивающих ушей и недоступное для взглядов. Белла, направляясь к нему, понимала, что хмурится, но потом улыбнулась — просто была не в силах сдержать улыбку.

— Я не буду ни говорить, ни подсказывать, ваша светлость, — не забыла она ответить на его последние слова так, как положено Беллоне. — Хочу совершенно искренне поблагодарить вас за то, что пришли помочь нам.

— Я здесь для того, чтобы установить истину, мисс Флинт. — Торн, взяв ее за руки, улыбнулся, и Белла внезапно почувствовала себя сильнее. — Надеюсь узнать, что все леди, находящиеся в доме, невиновны.

— Это так, сэр. — Белла поняла, что прямо сейчас могла бы осуществить две крайне необходимые вещи. — Здесь есть маленькая комната. — Мягко высвободив руки, она открыла замаскированную дверь в кладовую. — В ней в основном хранятся бумага и чернила, но здесь и все оригиналы посланий леди Фаулер. Я уверена: они будут фигурировать как доказательства того, что ни у кого из нас не было предательских намерений.

Она вошла внутрь, совершенно уверенная, что Торн следует за ней, но потом осознала кое-что еще. Теперь Торн понимал все ее безрассудство и к тому же видел Беллону Флинт — буквально до бородавки!

Белле пришлось собрать все мужество, чтобы повернуться лицом к нему, а повернувшись, она обнаружила, что Торн улыбается.

— Белла, вы не перестаете удивлять меня.

— А вы сумасшедший!

— Не старайтесь быть со мной суровой. По-видимому, мне предстоит в третий раз спасти вас. Я заслужу награду?

— По-видимому, это будет веревка виселицы.

— Это почему же я в такой опасности?

— Потому что изображаете своего брата. Здесь, в Лондоне, среди обвиняемых в измене!

Торн был ошарашен — а такое с ним случалось редко. Он был настолько изумлен, встретив здесь Беллу, настолько испугался за нее, что не понимал, что она видит в нем капитана Роуза.

— Вы должны понимать, какой это риск.

Белла строго посмотрела на него, что при ее стянутых назад волосах, сросшихся бровях и бородавке оказалось чрезвычайно возбуждающе.

— Конечно, но он невелик, — не подумав ответил Торн.

— Невелик? Только вчера я читала в газетах, что Айторн по какому-то случаю посетил благотворительную школу в Чипсайде. Кто-нибудь может заметить, что вас двое.

— Но кто настоящий?

Белла вздохнула.

— Однако вы можете быть полезным. — Ее слова удивили Торна. — Еще некоторое время продолжайте давать Беллоне инструкции.

Отвернувшись от него, Белла выдвинула ящик.

Белла Барстоу действительно была самой поразительной женщиной из всех, кого он знал. Торн, глядя ей в спину, с трудом удержался от смеха, и ему пришлось напрячь мозги, чтобы завести какой-то разумный разговор.

— Пожалуй, вам следует забрать все эти копии посланий леди Фаулер, мисс Флинт, — сказал он.

Указав на несколько коробок, стоявших на полке, Белла продолжала перебирать бумаги в ящике.

— Сколько их?

Покачав головой, Торн спустил одну коробку и открыл ее.

— Не знаю. — Взяв несколько листов, она просматривала их. — Но леди Фаулер начала писать послания вскоре после смерти своего мужа, а это случилось десять лет назад.

Торн увидел, что в коробке на самом деле находится по одной копии каждого послания, написанной довольно четким почерком.

— Эти архивные экземпляры посланий — оригиналы, написанные самой леди Фаулер?

— Не знаю, но думаю, что самые старые — да. — Белла подошла к нему с бумагами в руках, чтобы посмотреть на послание. — Да, это писала она. Наверное, несколько лет назад. Со временем ее почерк стал неразборчивым, и последние послания она диктовала.