— Может быть, это и к лучшему. Накладывать повязку тоже очень болезненно. Помоги мне посадить ее.

Роберт поискал удобное положение и наконец стал на колени за ее спиной. На счет «три» они посадили ее. Каррик, сдвинув пониже ее рубашку, умело прибинтовал к. ране приготовленные заранее мягкие прокладки.

— Мэйлер выглядывает из-за деревьев, видимо, боится показаться тебе на глаза, — сказал Роберт, глядя через плечо на ловкие движения кузена.

— Мэйлер, — позвал Каррик, наложив повязку и вернув на место ее одежду, — ты должен мне кое-что объяснить, парень.

— Вы действительно очень сердитесь? — спросил, приблизившись, рыжеволосый мальчик.

Каррик в это время с удивлением рассматривал странные застежки на женской рубашке. Попробовав соединить две металлические половинки, он мягко объяснял мальчику:

— Ты уверял, что тебе можно доверить наблюдательный пост. Как же тогда она попала в лагерь?

— Она? — удивился мальчик.

— Да, она. А ты где был?

— Наблюдал, — округлив глаза, объяснял мальчик. — Он… то есть она появилась на крутом склоне неожиданно и неслась с молниеносной скоростью. Когда я понял, что она направляется к лагерю, любое мое движение заметили бы британские солдаты. И я решил не выдавать себя. Посмотрели бы, как она мчалась, Каррик!..

— Возможно, она продемонстрирует нам свои способности, когда выздоровеет, — предположил Роберт.

— Вы мне доверите еще когда-нибудь пост наблюдателя, Каррик?

— Я всегда думал, что двенадцать лет не тот возраст, когда человеку можно поручить серьезное дело. И лишний раз убедился, что прав, — устало произнес Каррик.

Нет, Каррик, — возразил Роберт, — вступаясь за тебя, тетя Аланна часто говорила, что к возрасту ребенка следует быть снисходительным. Его предупреждение ничего не изменило бы, зато он получил хороший урок.

— Не люблю неожиданностей.

— Такое больше не повторится, — серьезным тоном произнес мальчик, — клянусь всеми святыми.

— Избави нас, Боже, от детей и глупцов, — едва слышно проворчал Каррик, поднялся и, взглянув на взволнованное выражение лица мальчика, добавил: — Время покажет, парень.

Он перевел взгляд на окружавший их лес и уже совсем другим, деловым тоном сказал:

— Приготовь лошадей к длительному походу, Мэйлер, и поторопись. Остальные, наверное, уже готовы, надо, не мешкая, уходить отсюда. Следующий британский патруль отправится на поиски пропавшего.

— Хорошо, сэр, — ответил Мэйлер и исчез в зарослях.

— Как мало надо, чтобы сделать его счастливым, — проговорил, глядя вслед мальчику, Роберт.

— И совсем немного, чтобы нас повесили, — невесело добавил Каррик.

Роберт отвел глаза.

— Если у тебя пропал интерес к нашему делу, мы можем вернуться к морю. Это успокоит наших матерей и вызовет уважение у наших отцов.

— У меня не пропал интерес, — ответил Каррик, завязывая рюкзак. — К тому же ни один из моих поступков не доставит удовольствия отцу, поэтому я волен заниматься тем, что приносит удовлетворение мне самому.

Роберт пожал плечами:

— Дядя Кирван досадует потому, что видит в тебе самого себя. Твоя мать говорит, что его преследует антихрист.

Антихрист, мысленно повторил Каррик. Это было одно из многих уникальных выражений двадцатого века, которые они позаимствовали у его матери.

— Я больше не собираюсь это обсуждать, — спокойным тоном сказал он кузену. — Если захочешь покинуть нас, я пойму тебя и не стану отговаривать.

— Ничего подобного я не имел в виду, — сердито возразил Роберт. — Я просто хотел сказать, что у нас есть и другая возможность, если нам надоест преследование властей.

Внимательно глянув на собеседника, Каррик сменил тему:

— Интересно, почему британцы преследовали и старались убить эту женщину? Но, как бы то ни было, мы не можем бросить ее на произвол судьбы, придется взять ее с собой. Лошадь ее кажется вполне надежной, но даже если она ездит верхом так отлично, как говорит Мэйлер, она не сможет держаться в седле, пока не придет в сознание. Придется мне пока посадить ее на своего коня.

— Как долго ты собираешься держать ее у нас?

— Пока она не сможет действовать самостоятельно.

— А если се станут считать членом банды Дракона? — продолжал Роберт. — Она не сможет нас покинуть, во всяком случае, это будет небезопасно. Патруль обычно состоит из шести человек. Если и этот был таким же, то один из солдат находится на пути в свой полк.

— Мы оставим се, когда закончим наши рейды и сможем рассчитывать на лучшее. Возможно, они считают ее мертвой, — возразил Каррик, передавая свой рюкзак Роберту.

Нагнувшись, он просунул одну руку под плечо девушки, другую под колени и выпрямился, держа ее на руках.

— Сейчас мы торопимся, — проговорил он, направляясь к своей лошади, — но при первой же возможности следует просмотреть ее вещи, быть может, удастся что-нибудь узнать о ее семье, о том, откуда она родом и что привело ее сюда.

— Может быть, она сама нам все расскажет, когда придет в себя, — заметил Роберт.

Каррик кивнул:

— Конечно, расскажет. А нам нужно держать язык за зубами, — добавил он, передавая женщину на руки Роберту. — Так будет лучше для всех.

Он вскочил в седло и протянул руки, чтобы забрать девушку у кузена.

— У нас и без того достаточно шансов болтаться в петле.

— Согласен. — Роберт направился к своему коню. — Предупрежу ребят, чтобы они не болтали лишнего.

— И еще скажи, что эта женщина находится под моей защитой, не хочу, чтобы она отвлекала парней.

Роберт усмехнулся:

— А если кто-нибудь захочет оспорить твои права, Каррик, и тебе придется доказывать их?

— Трудная задача, понимаю. Но кто-то же должен ее решить.

— Всегда приходится жертвовать собой, да?

— Конечно, — усмешка исчезла с его лица, — готовлюсь отправиться к святым отцам.

Она сказала, что ее имя Глинис Малдун. Красивое ирландское имя. Каррик посмотрел на хрупкую молодую женщину, лежащую у него на руках. Пряди каштановых волос, выбившиеся из-под широкополой шляпы, блестели на солнце, обрамляя тонкий овал лица. Кожа ее была бы бледной и прозрачной, как фаянс, если бы не покрылась загаром. На переносице и высоких скулах виднелись веснушки. Глаза блестящие, зеленые. Она напоминала нежный ирландский цветок.

Он улыбнулся, вспомнив, как она стукнула его кулаком, когда пришла в сознание. У Глинис Малдун, безусловно, ирландский характер.

Но, судя по произношению, она не ирландка, он в этом не сомневался. Она произносила слова мягко и отчетливо, и у него создалось впечатление, что там, откуда она появилась, каждое слово ценили и им наслаждались.

Его удивил странный покрой и материал ее одежды. Ему казалось, что между его матерью и этой женщиной есть много общего, по крайней мере их волшебная способность перемещаться в веках через континенты и океаны.

Каррик нахмурился. В данный момент ему не следовало усложнять свою жизнь. У него были дела поважнее, чем держать на руках стройную женщину, в то время как он носился по стране, стараясь не попасть в лапы британских солдат и избежать виселицы. И все же ему до боли хотелось провести пальцем по ее скулам.

Проклятие! Он не имеет права отвлекаться. Мисс Глинис Малдун уже давно должна была проснуться и пересесть на свою чертову лошадь. Он решительно просунул руку ей под голову.

Сознание вернулось к Глинис вместе с болью. В следующую секунду она поняла, что кто-то держит ее на руках. И почувствовала аромат солнца, коня и кожи, смешанный с мужским мускусным запахом. Сначала она запаниковала, потом заставила себя успокоиться и разобраться в ситуации.

Она определенно находилась на руках у ковбоя, с головокружительной быстротой скакавшего на лошади. Она помнила темноволосого мужчину с горящими синими глазами, который стоял на коленях возле нее, когда она пришла в себя. Кто он? Как его имя? Назвал ли он себя?

Она почувствовала сильную боль во всем теле. Особенно в плече. Но она не могла себе позволить сосредоточиться на боли. Весь ее мир перевернулся вверх тормашками, и ей надо было вернуть его на место.