Всё в целом, но в первую очередь неустойчивая психика самого Юрченко, подвигли его на то, что в один прекрасный день, находясь в ресторане в Вашингтоне в компании сотрудника американской разведки, он вышел якобы проветриться и устремился в советское посольство. Там заявил, что он бежал от американских спецслужб, которые ранее его насильно, под воздействием наркотиков, привезли из Рима в Вашингтон. Естественно, эта версия устраивала наше руководство. Он при усиленном сопровождении был доставлен советским самолетом в Москву. Даже сделанные в Вашингтоне, а затем и в Москве соответствующие заявления на пресс-конференциях, конечно, опять не помогли ему стать героем.
В заключение скажу только, что абсолютное большинство предателей, оставшихся за рубежом, — это несчастные люди. И судьбы их очень похожи. Они не становятся полноценными членами общества в Америке или другой стране и являются изгоями, вынужденными постоянно скрываться из-за страха понести наказание. С другой стороны, постоянно находятся «под присмотром своих хозяев», так как полного доверия к ним никогда не бывает.
Упомяну только о судьбе нескольких заметных изменников, оставшихся за рубежом в разное время. Вскоре после окончания войны, в сентябре 1945 года, в Канаде изменил Родине шифровальщик нашей разведки Гузенко. Он передал канадцам, а соответственно, и американцам, бесценные сведения о целом ряде агентов в этих странах. Канадское правительство определило Гузенко пожизненное содержание, но вот, спустя уже много лет нам попалось сообщение канадской прессы, в котором было сказано, что жена Гузенко возбудила судебное дело с требованием выплачивать денежное содержание, которое могло бы обеспечить оплату за учёбу детей, а канадцы отказывались пересмотреть сумму, выделенную на содержание семьи Гузенко.
Ещё более красноречивым было заявление, своего рода интервью, жены изменившего в Австралии в 50-е годы резидента советской разведки в Канберре — Пролетарского. В своё время этот человек принял решение изменить Родине сразу после ареста и разоблачения Берии, испугавшись, что он, поскольку как-то был связан с Берией, также попадет под судебное преследование в Москве. В интервью прямо было заявлено, что Пролетарские живут в Австралии в полной изоляции, уже много лет являются совершенно чужими людьми в этой стране и обрекли себя на жалкое существование.
Характерной является ставшая известной история с изменником Носенко. Юрий Носенко был сыном известного министра судостроения СССР, он довольно быстро дослужился до должности заместителя начальника отдела во Втором главном управлении (контрразведке) КГБ.
Утратив сдерживающие центры, Носенко превратился в типичного выпивоху. В краткосрочной командировке в Женеве он, как потом стало известно, в состоянии запоя бежал с помощью американской разведки в США. Цель в его затуманенном алкоголем мозгу была одна — получить известность. Но не тут-то было. Контрразведывательное подразделение ЦРУ возглавляла в это время одиозная личность — некто Джеймс Энглтон. Позднее выяснилось, что Энглтон действительно страдал манией преследования, развившейся на профессиональной основе. Но всё это стало известно позднее, а в 1964 году Энглтон вынес заключение, что Носенко является двойным агентом — специально заслан в ЦРУ Москвой и продолжает работать на КГБ.
Энглтон поклялся, что разоблачит этого двойника, и в течение четырёх с половиной лет Носенко непрерывно «пытались расколоть», применяя всяческие изощрённые методы.
Не вдаваясь в детали, скажем только, что Носенко был полностью изолирован в специальном помещении без дневного света, в комнате находилась только кровать. Он был лишён на протяжении всего этого времени любой информации извне, не получал никаких книг, газет и содержался на полуголодном пайке! Все эти детали фактически постоянной пытки Носенко вскрылись на слушании в американском Конгрессе проблемы нарушений в ЦРУ законодательства США.
Следует сказать, что любой перебежчик обязательно попадает под подозрение, проверку, бесконечные «опросы», а контроль над ним, фактически слежка, продолжается всю его жизнь, даже если спецслужбы уверовали в то, что он не является «подставой» и агентом-двойником противника. Это характерно не только для эпохи деятелей типа Энглтона, но в принципе существовало и существует постоянно, и стало принципом работы ЦРУ с перебежчиками всех видов.
В заключение ещё один «громкий пример» — Аркадий Шевченко. В первых числах апреля 1978 года поступило сообщение о том, что исчез Аркадий Шевченко, работавший в Нью-Йорке в качестве заместителя Генерального секретаря ООН. Шевченко, бывший помощник министра иностранных дел СССР Громыко, имел ранг посла и, естественно, являясь старшим советским чиновником в системе ООН, имел доступ ко всей информации, связанной с деятельностью Советского Союза в ООН. Он располагал серьёзными сведениями непосредственно из МИДа, которые получал, опираясь на свои широкие связи, приобретённые во время работы в аппарате министра.
На этот раз американцы сразу заявили нам, что Шевченко попросил политического убежища. Обычно в случаях, когда «побег» какого-либо советского специалиста являлся для американцев неожиданным, они тянули время, могли несколько дней не отвечать на наши запросы, отказывались предоставить возможность свидания нашим официальным представителям с перебежчиком и т. д. На этот раз всё было иначе. А дело в том, что на протяжении уже достаточно длительного времени Шевченко был завербован американцами. Ранее поступали сигналы о серьёзных нарушениях Шевченко норм сотрудника загранаппарата, особенно такого ранга. В первую очередь речь шла о пьянстве, несогласованных поездках на американские курорты и т. п.
Наши товарищи докладывали об этом, но Шевченко пока всё сходило с рук. В американской прессе, а затем и в книге, которую издал Шевченко, причины его измены объясняются идеологическим неприятием советского строя. Вся история представлена как «крик души» человека, видевшего изнутри наши недостатки. Дело же было значительно проще.
Шевченко, пользуясь отсутствием какого-либо контроля и будучи человеком избалованным и, более того, развращённым, превратился в пьяницу и фактически тайно вёл разгульный образ жизни. Одна из его «подружек», профессиональная проститутка, находившаяся на связи у американской контрразведки, издала позднее книгу «Любовница изменника», в которой без всякого стеснения описывает эпизоды полного свинства в жизни и поведении Шевченко. Именно этим воспользовались американские спецслужбы, когда ещё в 1975 году сделали первый подход к Шевченко, а затем очень быстро завербовали его как платного агента.
Американцы пошли на то, чтобы с Шевченко встретились под их контролем советский посол в Вашингтоне А. Добрынин и советский представитель в ООН посол О. Трояновский. Все уговоры были заранее обречены на провал. Американцы были уверены в том, что Шевченко будет вести себя так, как им требовалось, так как к этому времени он уже более двух лет был агентом американских спецслужб, и никакого пути назад у него просто не было.
Шевченко «бежал» в связи с тем, что после настоятельных сигналов со стороны КГБ Громыко принял решение вызвать Шевченко в Москву, чтобы «пожурить» его, так как никаких достоверных данных о его измене в это время ещё не было. Шевченко вызывали для «консультаций» в МИД. 31 марта 1978 года в Нью-Йорк пришла телеграмма с вызовом под благовидным предлогом Шевченко в Москву. Но произошло непредвиденное.
В это время в Нью-Йорк приехал заместитель заведующего американским отделом Г. С. Сташевский, который хорошо знал Шевченко, и в первый же день был приглашён последним на ужин. Шевченко в доверительной обстановке поинтересовался, зачем его, собственно, приглашают в Москву, и на это он получил наивный ответ, что министр хочет его «выстегать», так как на него наговаривает КГБ. Шевченко тут же оценил обстановку как провал и в этот же вечер бросится на срочную встречу со своими хозяевами, где и было принято решение о «невозвращении».
