— Я не совершенен. Я грешил и делал много ошибок. Но одно могу сказать с уверенностью: никогда, Фелиция, никогда я не был трусом.

Наступило молчание. Первым его прервала Фелиция.

— Легко… легко быть сильным, — сказала она тихо, — когда нет причин быть каким-либо еще.

На это ничего нельзя было возразить. В этот раз Фелиция взяла вверх. Но герцог не собирался сдаваться.

— Нельзя выйти победителем из всех жизненных схваток, — сказал он. — Ты должна быть уверена в себе, в победе. Поставь перед собой определенную цель, в конце концов ты победишь. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Мне надо запретить себе бояться?

— Конечно, — подтвердил герцог. — Поверь, что тебе стоит только приложить к этому усилия, и ты всего добьешься. Это не так сложно, как ты думаешь.

Фелиция глубоко вздохнула.

— Ты говорила о приказаниях, — продолжал Дарлингтон, — тогда слушайся меня. Ты должна стать смелее, перестать бояться. Должна перебороть в себе чувство страха при мысли о замужестве, любви, мужчинах — о нормальных человеческих отношениях.

— А если мне удастся все это… будете ли вы довольны?

— Да, я буду на седьмом небе от счастья. Ведь тогда ты станешь нормальной девушкой. Мне не по душе какие-либо отклонения и аномалии в людях.

Герцог испугался, что его слова прозвучали слишком резко. С другой стороны, настоятельница сама советовала ему быть пожестче, не уходить от проблемы, а справляться с ней. Нет ничего плохого в том, что он называет вещи своими именами.

Герцог сидел за столом напротив Фелиции и внимательно разглядывал ее. Даже сейчас, в простеньком синем платье, с немодной прической, она была очень красива. Фелиция обладала необычайной, поразительной внешностью. Герцогу было досадно, что именно такой красавице приходили в голову эти нелепые мысли, что она боится мужчин и замужества.

Дарлингтон вспомнил, скольких лошадей он приучил не пугаться неожиданностей. Перед его глазами стоял превосходный жеребец, на которого он с самого начала возлагал большие надежды. Так вот этот жеребец боялся практически всего: он шарахался в сторону от лающей собаки, собственной тени или незнакомого предмета на дороге. Когда герцог впервые поехал на нем, он с трудом заставил жеребца пересечь мост, а конюхи еле смогли загнать строптивца в конюшню. Но герцог не сдавался, он неустанно работал с конем.

Прошло немало времени, и конь избавился от страха. Более того, он стал одним из лучших коней герцога и принес хозяину победу в трех крупных соревнованиях. Секрет такого успеха заключался в дисциплине и дрессировке. С их помощью герцог смог приручить коня. Герцогу достаточно было свистнуть, и конь несся к нему через все преграды и всюду послушно следовал за своим хозяином.

«Фелицию надо так же дрессировать, я с легкостью приручу ее», — решил про себя герцог.

Он немного прихвастнул. Дарлингтон всегда очень гордился своим умением понимать психологию других. Он без труда предугадывал реакцию человека в тех или иных обстоятельствах. Этим талантом не мог похвастаться ни один из его знакомых.

Герцог никогда раньше не встречал женщину, которая бы боялась мужчин и брака, но он решил, что ему по силам справиться с подобным поведением. Он избавит Фелицию от ее безумных фантазий. Из его рук девушка выйдет совсем нормальной и здоровой. А там уж на ней женится какой-нибудь порядочный милый человек, который полюбит саму Фелицию, а не ее деньги.

Тревожное выражение так и не покинуло ее лица. Герцог перегнулся к ней через стол и сказал:

— Предоставь все решать мне, Фелиция. Ты ведь доверяешь мне? Так вот, я позабочусь о тебе, сделаю все как следует. Я обещаю не спешить, не подгонять тебя и ничего не предпринимать, не посоветовавшись с тобой.

Ее глаза засветились радостью.

— Вы… вы не заставите меня, — начала она недоверчиво, — выйти замуж, если я того не захочу?

Герцога удивил такой вопрос. Что значит «заставить ее»? Но тут он вспомнил, что, будучи опекуном Фелиции, имеет право распоряжаться ее судьбой, как и ее деньгами. Мистер Рэмсджил еще не уточнил, насколько простирается власть опекуна и сможет ли герцог управлять состоянием Фелиции. Но это, собственно, не имело большого значения. Куда важнее было завоевать доверие девушки, расположить ее к себе, научить не боятся.

— Я обещаю тебе, — сказал он серьезно, — я даже клянусь, что никогда не заставлю тебя выйти замуж без твоего желания. Ты сама вольна выбрать себе мужа. Я могу не одобрить твой выбор, но запрещать ничего не буду. Я считаюсь с твоими желаниями, и никакой свадьбе не бывать, если ты сама этого не захочешь.

Фелиция облегченно вздохнула.

— Пойми только, — продолжал герцог, — что замужество очень важно, даже необходимо в жизни любой женщины. В один прекрасный день полюбишь и ты. Это неизбежно, и тогда твоя любовь, словно солнце, встанет из-за горизонта и прогонит остатки ночи.

Он улыбался, повторяя слова самой Фелиции, и девушка улыбнулась в ответ.

— А пока я не выйду замуж, — сказала она, — могу я… оставаться с вами?

Дарлингтон ответил не сразу:

— Нам необходимо обсудить это во всех подробностях. Прежде всего мне придется подыскать тебе компаньонку. Девушке благородных кровей неприлично путешествовать без сопровождающей ее дамы.

Фелиция внимательно слушала его.

— Согласись, — продолжал Дарлингтон, — что я не могу сопровождать тебя на все приемы и балы, а приглашать тебя будут во множество мест. Я весьма занятой человек.

Последовало молчание. Герцогу показалось, что девушка расстроена. Он хотел сказать что-то в свое оправдание, но тут Фелиция заговорила сама:

— А вы… заставите меня… посещать балы?

Она не сумела скрыть страха. По ее тону, по ее напряженной позе герцог понял, как она боится танцевать с мужчинами, как пугает Фелицию уже одна только мысль о прикосновении их рук.

Герцог вдруг понял, что дело обстояло гораздо серьезнее, чем это выглядело на первый взгляд. Страхи Фелиции глубоко проникли в ее душу и овладели всем ее существом.

Дарлингтон тщательно подбирал нужные слова.

— Лично я нахожу все эти балы скучными и неинтересными, — ответил он. — Но не будем торопиться с таким категоричным выводом. Ты ведь не была ни на одном из них. Может быть, тебе очень понравится. И не волнуйся раньше времени, тебя еще никуда не пригласили.

Фелиция улыбнулась:

— Да, это верно. Может быть, меня и вовсе не пригласят.

Она внимательно взглянула на герцога и неожиданно спросила:

— Вы хорошо танцуете?

— Считаю, что да. По крайней мере все партнерши убеждали меня в этом, — ответил он. — Возможно, в них говорила простая вежливость.

Она задумалась над его ответом. Герцог без труда догадался, что Фелиция хочет потанцевать с ним. Ей даже не надо было говорить об этом.

— Но надо заметить, — сказал герцог немного высокомерно, — что я очень серьезно отношусь к выбору партнерши. Тут я весьма привередлив и требователен. Женщина, с которой я хотел бы танцевать, должна быть грациозна, воздушна, изящна и непременно модно одета.

Фелиция едва слышно вздохнула. В это время к герцогу подошел слуга и доложил:

— Приехали двое портных, ваша светлость. Я проводил их в спальню мадемуазель.

Герцог кивнул Фелиции:

— Начнем первый урок.

Улыбка выдала радость и восторг девушки. Как и любой представительнице прекрасного пола, Фелиции не терпелось примерить новые наряды.

Герцог, одетый в элегантный вечерний костюм, спустился в гостиную. Он налил себе бокал шампанского в ожидании своей подопечной. Ему хотелось узнать, какому же из выбранных им платьев Фелиция отдаст предпочтение сегодня вечером.

С покупкой платьев вышло как нельзя лучше. Портные привезли с собой несколько нарядов, которые сразу же подошли Фелиции. Их даже не пришлось подгонять и переделывать.

Дарлингтон заказал также у лучших модисток несколько изысканных оригинальных нарядов, создание которых требовало долгой, кропотливой работы, тщательного подбора материй и расцветок. В тот день герцог осчастливил не только Фелицию, но и портных. Они просто сияли при одной мысли от огромной суммы, обещанной за работу.