— Гарри сказал мне, что за вами пришла повозка, — ответил Ричард.

— Да, мне сказали, что вы ждете меня в Хофбурге.

— Гарри мне так и передал. Я поехал во дворец и понял, что произошла ошибка.

— Как я могла поступить так глупо? Даже не заподозрить, что это ловушка…

Ванда хотела поделиться своими подозрениями и предположениями в отношении Екатерины, но решила промолчать. Нужно быть осторожной, лучше не упоминать никаких имен. Они говорили шепотом, но вдруг их услышит кучер?

Ванда опять была счастлива. Ричард был с ней, он спас ее — что еще могло иметь значение? А скоро она станет его женой, будет носить его имя и принадлежать только ему.

Она положила голову ему на плечо и мечтала о будущем.

Но Ричарда занимали менее радостные мысли.

— Как только мы обвенчаемся, — медленно, как бы размышляя вслух, произнес он, — мы уедем в Брюссель.

Я немного знаком с английским послом, и, думаю, он нам поможет.

— А почему нужно так срочно покидать Вену? — удивленно спросила Ванда. — Баронесса, мне кажется, будет рада, если мы поживем у нее. Я уверена, она любит нас обоих.

— Нет, Ванда, мы должны уехать из Вены.

Он не хотел тревожить девушку рассказом о том, что произошло на самом деле и какая опасность грозит его жизни. Ей не нужно знать, что, не успев стать его женой, она может оказаться вдовой. Князь Волконский никогда не простит ему такого унижения! Избить его до потери сознания и закрыть в шкаф! Да и Екатерина не останется в долгу.

— Нет, мы должны уехать, — настойчиво повторил Ричард.

В голосе Ричарда была такая решимость, что Ванда не стала продолжать расспросы. Пусть будет так, как он скажет. Для нее не имело большого значения, куда они направятся, лишь бы всегда быть с ним вместе.

— Ах, если бы мы могли вернуться домой! — вдруг воскликнул Ричард.

Ему невыносимо было думать о том, что мирная и безопасная родная Англия недостижима для него. Хорошо англичанам смеяться над иностранцами, над их высокими чувствами, кровной местью, их интригами, тайными заговорами. Он представил себе, как бы посмеялись его друзья в клубе «Сент-Джеймс» над тем, что с ним произошло. Для них было бы дико, что он должен был спасать свою жизнь, оттого что одна русская княгиня любит его, а один русский князь ненавидит.

Они не поверили бы историям, которые он им мог рассказать: о заговорах и контрзаговорах, о похищении людей и о спасении в последнюю минуту, и о том, какие отчаянные меры они должны принимать, чтобы избежать мести. Никто бы в Англии не поверил таким вещам, и тем не менее они случились с Ричардом Мэлтоном, обыкновенным англичанином, и обыкновенной девушкой, которую он любит, по имени Ванда Шонберн.

— Если бы мы только могли уехать в Англию! — Неужели нет надежды? — спросила Ванда.

— Ни малейшей…

Он рассказывал Ванде эту историю со своим кузеном, когда его сделали козлом отпущения за преступление, которого он не совершал.

— А может быть, вам самому стоит пойти к принцу-регенту и рассказать ему всю правду? — предложила она.

— Гарри давно твердит мне об этом, но принц не поверит мне, — с горечью ответил Ричард.

Как все было просто раньше, когда его имя было не запятнано и принц-регент благоволил к нему.

— К черту принцев, королей, императоров! Почему мы должны думать о них, подстраиваться под них? Пусть нас оставят одних, дадут жить спокойно и счастливо!

— Мы уже счастливы, — успокаивала его Ванда. — Наверное, несправедливо иметь все сразу.

Он взглянул на нее, и его мрачные мысли улетучились.

— Да, вы правы, — улыбнулся он. — На самом деле несправедливо иметь вас и все остальное вместе.

— Что-то должно измениться к лучшему, я уверена. Мы так много выстрадали, а теперь снова нашли друг друга и опять вместе.

— Мы всегда будем вместе. Вы обещаете не устать от меня?

— Я никогда не устану, — ответила Ванда. — Боюсь только, что я могу оказаться неопытной и скучной, не такой привлекательной, как те дамы, которых вы знали раньше.

— Даже не сравнивайте себя с ними! — воскликнул он. — Вы совершенно другая — единственная! Я люблю вас и прошу у Бога только одного: чтобы мы были вместе всегда и быть спокойным за вас.

— Мы будем в полной безопасности, как только обвенчаемся, — уверенно сказала Ванда. — Почему вы сомневаетесь в этом?

Он не хотел пугать ее своими сомнениями и ничего не ответил.

— Мы поженимся, как только приедем в Вену, а ночью уедем в Брюссель. Вы доверяете мне, Ванда?

— Конечно, вы же знаете.

— Тогда, пожалуйста, не задавайте мне сейчас никаких вопросов. Как только приедем, мы сразу же отправимся к английскому послу, лорду Стюарту. Нас обвенчают в посольстве.

Ванда молчала, затем тихо спросила:

— Вы не рассердитесь, если я попрошу вас об одолжении?

— Рассердиться?! Конечно нет!

— Тогда… Нельзя ли нам прежде повидаться с князем Меттернихом?

Ричард весь напрягся.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — вы обещали, что не рассердитесь! Князь был очень добр ко мне, и, кроме того, моя мама очень любила его. Потому мне бы хотелось, чтобы он благословил нас. Ну, пожалуйста, Ричард!

Услышав такую мольбу в ее голосе, Ричард сдался.

— Все будет сделано так, как вы хотите, — обещал он. Ванда хотела поблагодарить, но он остановил ее, быстро добавив:

— Не надо благодарить за то, в чем я не имею права отказать вам — иначе вы превратите меня в господина и властелина. Я отдам всю свою жизнь, чтобы вы были счастливы. Просто у меня есть причина — поторопиться с венчанием, поэтому вы должны простить мое нетерпение, любимая!

— Значит, мы встретимся с князем, а затем — сразу в посольство.

— Единственное, чего я хочу, — это быть уверенным в вас, и тогда ничто не сможет нас разлучить!

Крепко прижавшись друг к другу, доверившись, как дети, судьбе, они уснули и проспали до рассвета, когда повозка подъехала к южным воротам Вены.

— Отвезите нас на виллу князя Меттерниха! — скомандовал Ричард, увидев, что сани поворачивают в сторону Хофбурга.

Лошади устали, но конюх хорошо управлял ими: экипаж промчался по прекрасному проспекту и остановился у дворца князя. Навстречу им вышел дворецкий — узнать, что за ранние гости пожаловали к ним.

Ричард обратился к нему со странной просьбой:

— Проследите, чтобы русского кучера покормили, а лошади пусть отдохнут в конюшне. Я не хочу, чтобы они возвращались в Хофбург раньше, чем через несколько часов.

— Хорошо, господин. — Лицо дворецкого оставалось бесстрастным. — Вы условились с его светлостью о встрече?

— Нет, — ответил Ричард, — но, возможно, он согласится принять графиню Шонберн. Передайте, что она здесь и умоляет о встрече.

Ричард помог Ванде выбраться из саней. Она окоченела, ноги не слушались ее, и она бы упала, если бы Ричард не обнял ее, но губы ее улыбались, а глаза сияли от радости. Она рассмеялась и сказала, что была счастлива совершить с ним такое путешествие.

Ричард предпочел не обсуждать вопрос о том, что путешествие могло закончиться иначе: прошлое уже не имело значения. Будущее — вот о чем следовало позаботиться и как можно скорее.

Увидев себя в зеркале, Ванда расстроилась.

— Не могу ли я привести себя в порядок перед встречей с князем? — обратилась она к дворецкому.

К ней вышла экономка в черном шелковом платье и увела ее с собой.

Ричард тоже поспешил умыться, но дворецкий успокоил его:

— Можете не торопиться, его светлость обычно завтракает в восемь тридцать, а сейчас всего семь сорок.

— Тогда мне нужен парикмахер и свежий галстук! — приказал Ричард.

Его позабавила мысль, что он начал привыкать занимать галстуки и бриться в чужих домах. Он вспомнил ночь после пожара, когда ему пришлось отмываться в доме баронессы Валузен, а затем послать за Гарри, чтобы он присоединился к ним.

«Что-то он сейчас делает? Наверное, беспокоится, — подумал Ричард, — а как он обрадуется, узнав о том, что они наконец-то покидают Вену!» Он так и не смог полюбить «самый веселый город Европы».