— И все же, шутки шутками, а в такие авантюры тебе больше лезть нельзя. Ну, сейчас тебе, можно сказать, повезло, а в следующий раз что будет? — Айнштейн, отсмеявшись, вновь стал серьезен. — Я понимаю еще, когда ты эскадру повел в атаку, это сейчас лучше, чем у тебя, ни у кого, пожалуй, не получится… Но с абордажной группой зачем идти? Что там, без тебя костоломов не хватает?

Вот с этим поспорить уже было трудно, Айнштейн был кругом прав. Десантников было в избытке и подготовка многих из них ничуть не уступала подготовке самого Виктора. У многих, если уж быть до конца честным, даже и превосходила. Особенно у тех, кого, как и самого Виктора, готовили еще там, на родине.

— Скажи, — Виктор вновь попытался пошевелиться и вновь не смог. — Ты бы их послал, а сам бы остался? Смог бы им в глаза после этого смотреть?

— Да, смог бы, — отрезал Айнштейн. — Смог бы. Потому что у каждого — свое дело. Ты корабли водишь, они — железяками размахивают.

Виктор снова вздохнул. Видя его покаянную физиономию, Айнштейн улыбнулся.

— Ладно, не строй из себя великомученика, все равно не поверю. Отдыхай уж, больной. Пошли, принцесса, пускай он тут полежит, подумает о своем плохом поведении. Эх, драли его в детстве мало…

Айнштейн поднялся, поправил великоватый ему белый халат на плечах и величественно удалился. Принцесса ободряюще улыбнулась Виктору и последовала за ним, оставив адмирала в одиночестве. Виктор улыбнулся ей, но, когда дверь закрылась, с тоской посмотрел им вслед — нескоро, ох нескоро он сможет бегать так, как раньше…

Хотя, вообще, дело того стоило. Они захватили в том бою два корабля, каждый из которых был сам по себе ценным призом, а уж с учетом технологических новинок и секретов, которыми оба были наверняка набиты… Достаточно сложно было даже предположить, чего и сколько с этого удастся поиметь, но наверняка немало, ох немало. Впрочем, будущее покажет.

Гораздо труднее оказалось эти корабли оттуда увести. Все-таки габариты и масса линкора создавали массу сложностей — пришлось швартовать его к авианосцу, с другого борта швартовать «Орла» и вот так, двумя кораблями, вытягивать трофейный корабль через пространственный барьер. С крейсером было проще — его размеры были вполне соизмеримы с земными крейсерами, а значит, и зацепить его можно стандартно — к собственному тяжелому крейсеру. Но кроме них, пришлось вытаскивать и свои крейсера, поврежденные в схватке. Ох и намучились тогда… К счастью, и экипажи кораблей, и их командиры были достаточно опытными и инициативу в таких делах проявлять не боялись. Состыковали поврежденные корабли бортами, к ним пристыковали два тяжелых крейсера — и вуаля, получилась достаточно прочная и динамичная конструкция. Ну и оставшийся легкий крейсер пустили впереди — так, на всякий случай.

Случай представился почти моментально — поперек курса выскочил дисколет, уравнял скорость с эскадрой и что-то отчаянно засигналил в световом, радио- и грависпектрах. Никто, естественно, ничего не понял и курс менять не стал. Тогда с дисколета пальнули им поперек курса плазмой. Это они, конечно, сделали зря — даже в таком транспортно-непонятном состоянии эскадра Виктора вполне могла ответить на хамство, что она и сделала. Правда, по дисколету бить не стали, в конце концов, он явно сделал предупредительный выстрел. Что же, на предупреждение отвечают предупреждением, и «Орел», чуть довернув свою сцепку, чтобы оказаться к дисколету в выгодной позиции, в свою очередь громыхнул ему поперек курса из главного калибра. Чужаки, каким бы они мышлением ни обладали, намек, что им совсем не рады, поняли прекрасно, равно как и то, что против такой огневой мощи одиночному кораблю противопоставить нечего. Дисколет незамедлительно свалил, однако уже через пару часов к эскадре начали приближаться аж четыре дискообразных корабля. Вот тут-то оставленный в охранении легкий крейсер и продемонстрировал, что он тоже здесь не зря — сманеврировав, крейсер занял позицию между эскадрой и дисколетами, готовясь принять первый удар. Позиция для смертника, конечно, однако для экипажей дисколетов боевые возможности земных крейсеров оставались тайной за семью печатями — очевидно, поэтому они и не рискнули лезть в драку, а просто шли параллельными курсами довольно долго. Что интересно, когда скорость эскадры превысила три четверти световых, дисколеты начали постепенно отставать, что наводило на определенные размышления — на подобных скоростях гравитационные двигатели еще не тестировали.

Так или иначе, эскадра смогла уйти относительно спокойно, во всяком случае, дополнительных дыр в бортах на этой ретираде никто не заработал. Смогли не только уйти сами, но и уволочь трофеи — в соседнем пространстве ждали транспорты обеспечения и крейсера освободились от нелегкой ноши, предоставив им почетную обязанность буксировщиков. Сами же боевые корабли заняли теперь места охранения, обеспечивая образовавшемуся конвою защиту от вероятных неприятностей. Впрочем, неприятностей не последовало — конвой шел ходко, никого на пути не встретил и достаточно быстро убрался из потенциально опасного района.

Наиболее интересным и неожиданным результатом похода стал внезапный рост авторитета Виктора среди рядовых участников похода — от огромного он как-то незаметно переместился на уровень невероятного. Самое смешное, что в заслугу своему адмиралу экипажи кораблей ставили не столько удачный космический бой (очевидно, в свете предыдущих сражений убедительная победа уже не казалась чем-то неожиданным, а рассматривалась как естественное течение событий), сколько насквозь неудачный, с точки зрения самого Виктора, абордаж.

Казалось бы, за что тут восхвалять адмирала? За то, что полез в драку, к которой, если быть до конца честным, был по-настоящему не готов? За то, что ошибся в оценке противника и по большому счету подставил абордажную группу, бросив ее против врага, численно превосходящего десантников на два порядка? Или, наконец, за то, что провел абсолютно непродуманную, самоубийственную контратаку, в которой сам едва не погиб? Однако же изгибы человеческой логики неисповедимы. На Виктора теперь смотрели, как на героя, причем, вопреки всему, если верить доктору, рассказавшему Виктору об этом, за адмиралом все более прочно закреплялась репутация непобедимого. Очень интересно и не слишком понятно, однако это, похоже, было уже данностью.

Виктор еще несколько часов лежал в полном одиночестве, пытаясь разобраться в нынешнем положении вещей, пока, незаметно для себя, не провалился в глубокий, спокойный сон.

— Благодарю вас, профессор, — Виктор устало потер лоб. — Вы можете идти.

Директор института Исследования Пространства, который объединял фактически все исследования, связанные с внешними цивилизациями, недоуменно поднял бровь. Он, несомненно, ожидал, что его пригласят принять участие в обсуждении дальнейших планов, потому как ученые, несомненно, могут выдать мысли куда более ценные, чем ограниченные уставом вояки, однако у Лордов было совсем другое мнение на этот счет. Интеллигенты могут сколько угодно ожидать, что их примут на равных, однако право принимать решения есть только у настоящих хозяев. Прежний директор этого не понимал, очень обиделся, что не оказался в числе Темных Лордов, принялся интриговать и в результате оказался на лесоповале — церемониться с наемными работниками никто не собирался. Никем иным большинство ученых сейчас, в принципе, не являлось — тех докторов и кандидатов, которые ушли в космос и прибились к Виктору в период Большой Заварухи, было немного. Все они носили погоны, да и занимались они работами совсем другого уровня секретности. Нынешний директор, принявший институт совсем недавно, пока что вел себя умнее предшественника, но, похоже, тоже начинал терять чувство меры.