— Еще несколько минут, — сказал Хейвелок, вырывая страницу из блокнота. — Вы сказали, что проверяете местонахождение каждого работника с пятого этажа в период событий на Коста-Брава?

— Перепроверяем, — уточнил Брэдфорд. — Первая проверка дала полностью отрицательный результат: все оказались на месте. Местонахождение каждого подтвердилось.

— Но мы знаем, что это не так, — сказал Майкл. — Кто-то из них был на Коста-Брава. Один из них поставил дымовую завесу и под ее прикрытием успел побывать там и вернуться. По общему же мнению, он никуда не исчезал.

Брэдфорд хмыкнул и в свою очередь нацарапал что-то на обороте одного из многочисленных листов.

— Я не смотрел под таким углом зрения. Я искал отсутствие, которое не получало объяснения. Вы же говорите совсем о другом.

— Интересующий нас человек будет даже еще лучше. В его случае вообще не окажется никаких объяснений. Ищите не того, кто отсутствовал, а того, который отсутствовал в том месте, где он, по общему мнению, находился.

— Например, тех, кто был в командировке.

— С них следует начать, — согласился Хейвелок, отрывая следующую страницу. — Приступайте к делу с самых высоких постов. Чем выше, тем лучше. Помните, мы ищем человека, обладающего максимальным допуском к секретной информации. Чем выше пост, тем плотнее дымовая завеса, и тем лучше она работает. Помните о визите Киссинджера в Токио? Все полагали, что госсекретарь страдает от расстройства желудка, а он тем временем находился в Пекине.

— Теперь я начинаю понимать, почему так много говорят о ваших успехах.

— Если учесть все мои ошибки, — ответил Майкл, делая запись на вырванной из блокнота странице, — то я не способен толком разобрать выходные данные на коробке с корнфлексом. — Он поднялся, подошел к Брэдфорду и протянул ему две странички.

— Это список, о котором я говорил. Может, вы его просмотрите сразу, чтобы потом не возникало проблем?

— Естественно. — Брэдфорд с листочками опять уселся в кресло. — Кстати, теперь я бы не отказался выпить. Если не трудно — бурбон со льдом, пожалуйста.

— Я было решил, что вы так и не попросите. — Хейвелок вопросительно посмотрел на Дженну. Та кивнула. Он взял ее стакан и направился к столику с напитками.

— Для меня здесь есть пара сюрпризов, — произнес помрачневший Брэдфорд, поднимая глаза от списка. — С материалами Мэттиаса — встречами, отчетами, маршрутами — проблем нет. Но зачем вам эти данные о враче из Мэриленда? Прошлое, финансовое положение, список сотрудников, характеристика лабораторий. Мы тщательно проработали все это, поверьте.

— Охотно верю. Сказывается привычка моей прежней деятельности. Я просто вспомнил об одном моем знакомом с юга Франции — классном хирурге, который буквально теряет голову при одном виде игорного стола. Пару раз доктор проигрывался в пух и прах, и его приходилось выручать.

— Параллель здесь вряд ли уместна. Рандолф мог не работать с того самого момента, когда мама бросила на него первый взгляд в родильном доме. Его семейству принадлежит половина Восточного побережья, причем богатая половина.

— Но не люди, работающие на него, — заметил Майкл, наполняя стаканы. — У них даже захудалой лодчонки может не быть.

— Понимаю, — протянул Брэдфорд и снова опустил взгляд на список. В его голосе, правда, было больше удивления, нежели убежденности. — Но не уверен, что понимаю следующее. Вы хотите знать имена лиц в Пентагоне, входящих в Комитет ядерного планирования.

— Я читал где-то, что комитет делится на три группы, которые ведут между собой игры, меняясь сторонами, чтобы проверить целесообразность своей стратегии. — Он передал Брэдфорду бурбон и сел рядом с Дженной. Она взяла свой стакан, не спуская глаз с Майкла.

— Вы полагаете, что Мэттиас мог их использовать? — спросил заместитель госсекретаря.

— Не знаю. Должен же он кого-то использовать.

— Но с какой целью? В наших арсеналах нет ничего, о чем бы он не знал или не имел в своих досье. У него должна была быть такая информация, ведь ему приходилось вести переговоры.

— Мне хотелось бы ничего не упустить. Брэдфорд кивнул и со смущенной улыбкой сказал:

— Я, кажется, это уже слышал раньше. Хорошо. — Он вернулся к списку и прочитал вслух: — «Перечень нереализованных объектов за последние десять лет. Подробности о каждом. Источники: Управление консульских операций, ЦРУ, Армейская разведка»... Я не понимаю, что это означает.

— Они там знают. В перечне их будет много.

— Кого их?

— Имен людей, которых склоняли к переходу на нашу сторону и переход которых не состоялся.

— Да, но если они не пришли к нам...

— Москва не объявляет имен тех, кто убежал... Мы тоже не всегда делаем это. Одним словом, компьютерный список покажет текущее положение по каждому человеку.

Брэдфорд кивнул и молча продолжил чтение.

Дженна тихо дотронулась до руки Майкла и негромко произнесла по-чешски:

— Почему ты не скажешь о «памятливых»?

— Не время, — последовал ответ.

— Простите, вы о чем? — Заместитель госсекретаря поднял голову, поменяв местами листки с требованиями Хейвелока.

— Ничего особенного, — ответил Майкл, — она проголодалась.

— Я сейчас кончу, отправлюсь в Вашингтон и оставлю вас вдвоем. Остальное в списке не вызывает вопросов. Получение врачебных бюллетеней о состоянии Мэттиаса потребует санкции президента и серьезных дополнительных мер по обеспечению безопасности, но все это решаемо. Я сегодня вечером увижусь с Беркуистом.

— Но почему бы просто не доставить меня в Военно-морской госпиталь в Бетесде?

— Истории болезни там нет. Все документы, включая все допросы, произведенные под действием психотропных препаратов, хранятся в стальной комнате-сейфе на острове Пул. Их запрещено касаться и тем более вывозить без президентской санкции. Мне надо эти санкции получить. Я слетаю на остров завтра. — Брэдфорд прекратил чтение и в изумлении посмотрел на Хейвелока.

— Последний пункт. Вам действительно это надо? Что это вам даст? К нашему делу они не имеют никакого отношения.

— Рассматривайте это как реализацию моих личных прав, прав, вытекающих из Закона о свободе информации.

— Это может оказаться для вас крайне болезненно.

— О чем идет речь? — поинтересовалась Дженна.

— Он желает просмотреть материалы, полученные в результате тех двенадцати дней, которые сам провел в клинике, — пояснил Брэдфорд.

Они ужинали при свете свечей в элегантной столовой загородного дома. Столь резкий переход от смертельно опасной жизни к чрезмерному комфорту выглядел как-то нелепо. Контраст перехода подчеркивался присутствием крупного сдержанного мужчины, который оказался на удивление хорошим поваром, хотя выпуклость под полой его белой куртки, свидетельствующая о наличии пистолета, вряд ли что-то добавляла к его кулинарному искусству. Он был военным и стрелял так же хорошо, как готовил бифштекс «Веллингтон». В те моменты, когда повар покидал комнату, подав очередное блюдо или убрав со стола, Дженна и Майкл переглядывались, стараясь, впрочем, вполне безуспешно, удержаться от смеха. Но веселье длилось недолго; они были не в состоянии отключиться от обстоятельств.

— Ты доверяешь Брэдфорду, — сказала Дженна, когда они перешли к кофе. — Знаю, что доверяешь. Я всегда могу сказать, когда ты уверен в человеке.

— Ты права — доверяю. У него есть совесть, и за это ему пришлось дорого заплатить. Таким людям можно доверять.

— Почему же ты в таком случае остановил меня, когда я хотела сказать о «памятливых путешественниках»?

— Потому что он не смог бы заняться этим вопросом и лишнее знание ничем бы не помогло ему. Ты же слышала его; он человек очень методичный, привыкший делать все последовательно и при этом тщательно анализировать каждый шаг. В этом его ценность. С появлением проблемы «памятливых» ему пришлось бы действовать нелинейно.

— Нелинейно? Я не понимаю.

— Одновременно в дюжине направлений. Начав подозревать всех, он не станет искать единственно нужного человека, а примется изучать группы. Я хочу, чтобы он сосредоточился на идее «дымовой завесы», изучил все командировки обитателей кабинетов пятого этажа. При этом совершенно не важно, были ли это путешествия за пять кварталов или за восемьсот миль от госдепа. И пусть Брэдфорд работает, пока не наткнется на человека, который был не там, где он, по общему мнению, якобы находился.