— Ты их называешь лжецами, — заметила Дженна.

— Да. Нам нужна помощь, но я полагал, что мы не сможем получить ее. Все, к кому мы можем обратиться, думал я, отвернутся от нас. Теперь ситуация изменилась: они отменили общую охоту.

— Не глупи, Михаил. Это всего лишь деталь большой ловушки. Тебя ищут, так же как и меня. Облава на тебя идет открыто, без всяких экивоков. Ты — это ты. Все учреждения, имеющие отношение к нашим делам, оповещены о тебе. Скажи, кому из правительства ты мог бы довериться?

— Никому, — согласился Хейвелок. — Никто не может противостоять фирме, объявившей меня «не подлежащим исправлению», если бы я решился кому-нибудь довериться.

— В таком случае о чем же ты говоришь?

— Каньё-сюр-Мер... — по-прежнему задумчиво начал Хейвелок. — В доме Саланна, когда я не смог поговорить с Антоном, я позвонил Зелинскому... я тебе говорил. Помнишь? Собственно, это Зелинский о нем упомянул. «Александр Великий», — сказал он. Речь шла о Раймонде Александере. Это не просто общий знакомый. Он наш очень хороший друг. Он мог бы мне помочь.

— Каким образом?

— Дело в том, что он — вне правительства. Вне, и в то же время тесно с ним связан. Он необходим Вашингтону точно так же, как Вашингтон нужен ему. Он пишет для «Потомак ревю» и знает всю их кухню, как никто другой. Он дорожит своими связями, и поэтому ни за что не подпустил бы меня к себе, если бы мое имя сейчас появилось в газетах. Но последнего не случилось.

— Ну и как он мог бы нам помочь?

— Я точно не знаю. Может, ему удастся ради меня вытащить Брэдфорда к себе. Он проводит аналитические интервью. Дать интервью Александеру — большая честь для любого правительственного чиновника. Раймонд вне подозрений. Они могут привезти Брэдфорда в танке, но в дом ему придется проходить самостоятельно. Допустим, я намекну Раймонду о возможных неожиданных перестановках в госдепе, в центре которых стоит Брэдфорд, и предложу проинтервьюировать... Во время интервью я мог бы остаться в доме и слушать, чтобы подтвердить точность ответов.

— В доме?

— Он работает только у себя — это часть таинства. Так же как Джеймс Рестон из «Тайме». Если политик или чиновник заявляет, что он побывал в Файари-Ран[58], то это означает скорое появление статьи Рестона. Если тот же человек скажет, что только что вернулся из Фокс-Холлоу[59], все понимают: его интервьюировал сам Раймонд Александер. Его нора расположена в Вирджинии, к западу от Вашингтона. Отсюда до нас — часа полтора, два от силы.

— Он пойдет на это?

— Не исключено. Хотя я и не скажу ему всего, он может согласиться. Мы же друзья.

— По университету?

— Нет, не совсем. Я познакомился с ним через Мэттиаса. Когда я только начинал работать в госдепе, Мэттиас частенько по разным поводам приезжал в Вашингтон, чтобы обхаживать влиятельных ослов. Антон регулярно звонил мне и приглашал разделить ужин с ним и Александером. Я никогда не отказывался, и не только потому, что мне нравилась компания, но и потому, что в те времена рестораны мне были не по карману.

— Очень мило со стороны твоего приятеля.

— Но не очень мудро для великого человека, учитывая характер моей деятельности. Он вел себя как учитель, подталкивающий вверх своего не очень одаренного ученика родом из Праги. Между тем самое последнее, в чем я нуждался, так это в такой рекламе. Я тихонько поделился этим соображением с Александером, мы оба посмеялись и в результате время от времени ужинали вместе, когда Антон удалялся в свою башню в Принстоне, чтобы возделывать научные сады, прекратив на время плести беседки из виноградных лоз в Вашингтоне. Не думай, великий Мэттиас не забывал поливать свои саженцы...

— Вы ужинали дома у Александера?

— Всегда. Раймонд тоже понимал, что он не тот человек, с которым мне полезно появляться на публике.

— Следовательно, вы добрые друзья.

— Да, более или менее.

— Он — фигура влиятельная?

— Бесспорно.

Дженна коснулась его руки и тихо спросила:

— Михаил, но почему бы не рассказать ему все?

Хейвелок помрачнел и накрыл ее руку своей ладонью.

— Не думаю, что он захочет это слушать. Он старается избегать такого рода вещей.

— Но он журналист. Из Вашингтона. Почему ты так говоришь?

— Он аналитик, политический обозреватель, а не репортер криминальной хроники. Он не станет копаться в этой грязи. Он не любит наступать на хвост. Его амплуа — высказывать свое мнение.

— Но то, что ты ему можешь рассказать, выходит за все рамки.

— Раймонд посоветует мне обратиться прямо в Службу безопасности госдепа, полагая, что вопрос будет рассмотрен по справедливости. Но этого не случится. Я просто получу пулю в затылок. В свои шестьдесят пять этот грубиян считает, что все россказни о заговорах — начиная с Далласа и кончая «Уотергейтом» — стопроцентная чушь собачья. А если он узнает, как я поступил с Хандельманом, он сам позвонит в Службу безопасности.

— Довольно странный друг.

— Нет, вполне нормальный; не надо только переступать через определенную черту. — Майкл помолчал, повернув ее руку ладонью кверху. — Но кроме вероятности выманить Брэдфорда в Фокс-Холлоу, он может помочь нам кое-что прояснить. Я попробую узнать у него, где находится Мэттиас. Объясню, что не хочу звонить сам, так как у меня нет времени на встречу, и Антон может быть огорчен. Он скажет. С его связями он должен знать.

— А если не знает?

— Это тоже о многом говорит, верно? В таком случае я заставлю его вытащить Брэдфорда, даже если для этого мне придется приставить револьвер к его виску. Но если он дозвонится до Мэттиаса в его убежище в Шенандоа... в этом случае мы узнаем, о чем я даже боюсь подумать. Это будет означать, что государственный секретарь Соединенных Штатов имеет связи с Москвой, и в частности с Комитетом государственной безопасности.

Поселок Фокс-Холлоу был совсем небольшим. Улицы освещались газовыми фонарями, а архитектура домов по распоряжению мэрии носила все признаки колониального стиля. Магазины в поселке именовались «лавками», а покупателями в них были самые богатые люди Вашингтона и Нью-Йорка. Сельское очарование местности было не просто заметно, оно подчеркивалось всеми средствами. Но все эти прелести существовали не для пришельцев: туристов здесь не поощряли, а если быть точным, их без всяких затей отпугивали. Минимальные полицейские силы имели вооружение и средства связи на уровне Пентагона. Для Вирджинии Фокс-Холлоу был изолированным участком суши и столь же недоступным, как если бы он находился далеко в океане.

По мере приближения к реке Потомак потеплело; снег стал реже уже в районе Харперз-Ферри, а около Лисбурга сменился холодным мелким дождем. К этому времени Хейвелок проработал сценарий своей встречи с Раймондом Александером. Достоверность рассказу должны были придать бюрократическая подкладка и определенная связь с его прошлой секретной деятельностью. В Нью-Йорке случилось убийство (если Александер еще не слышал о нем, то к утру обязательно узнает из газет, которые читает от корки до корки), и убийца выдавал себя за сотрудника государственного департамента. При этом его внешность и звучание имени, к сожалению, напоминали внешность и фамилию самого Майкла. Госдеп доставил его сюда из Лондона на военно-транспортном самолете, полагая, что любая помощь со стороны бывшего сотрудника Управления консульских операций может оказаться полезной.

Идея относительно Брэдфорда получит уточнение в ходе беседы. Но основная мысль будет состоять в следующем: заместитель госсекретаря вскоре будет полностью реабилитирован за прошлые грехи и вновь выйдет на авансцену большой политики. Хейвелок скажет о том, что в Лондоне получил подробную информацию о секретных, но весьма интенсивных переговорах, которые проводил Брэдфорд по деликатному вопросу размещения баллистических ракет НАТО. Переговоры ведут к серьезному изменению всей политической линии. От этой информации у Александера потекут слюнки. Он обожал именно такую предварительную утечку информации, так как получал достаточно времени взвесить все «про» и «контра». Если старый боевой конь решит интервьюировать Брэдфорда — особенно со скрытым свидетелем, способным подтвердить искренность ответов — он должен убедить заместителя госсекретаря прибыть утром в Фокс-Холлоу, у Хейвелока уже зарезервировано место на дневной рейс до Лондона, и он хотел бы, если время позволит, заскочить хотя бы на несколько минут к своему старому другу Энтони Мэттиасу. Если, конечно, Александер знает, где его найти.