Ева сидела будто парализованная, еще не веря в то, что случилось. Он целовал ее, но почему? Джордан был достаточно опытен, чтобы различить в ее глазах смесь желания и смущения, и он вновь склонился к ней. Он нежно целовал ее, но Ева чувствовала, что Джордан сдерживает себя. «Он целует меня ради меня самой, или это просто… от скуки?» — спрашивала она себя, замирая от счастья и волнения.

— Я очень долго хотел это сделать. Надеюсь, вы не сердитесь? — спросил он, улыбнувшись, и слегка отодвинулся от нее.

Ева покачала головой и отвернулась к реке: теперь все стало ясно — он всего лишь развлекался.

— Было чудесно, — сказала она, глотнула вина и рассмеялась, твердо решив поддержать эту игру. Еще месяц назад она бы очень смутилась, но с тех пор их дружба так окрепла, что она могла сказать ему все. Это тоже было чудесно.

— Может быть, нам стоит делать это почаще? — шутливо спросил Джордан, он слегка пощекотал Еву за бок и игриво потерся носом об ее ухо.

— Вы ведь не хотите воспользоваться тем, что я слегка пьяна? — рассмеялась Ева. Она шутила: разумеется, он всего лишь развлекается. «В конце концов, — подумала она, — у него, наверное, уже давно не было ни с кем настоящего свидания».

К ее удивлению, лицо Джордана стало серьезным.

— Нет, Ева. Я никогда не воспользуюсь вашим доверием.

— Я знаю! — улыбнулась она. — Я всего лишь дразню вас. — Ева внезапно стала очень серьезной. — Я ведь доверяю вам, Джордан, я доверила вам свою жизнь, так что… — она игриво улыбнулась, — я уверена, что и моя добродетель в полной безопасности.

— Я не уверен в этом, Ева, так что, быть может, нам сейчас самое время идти домой. У вас был трудный день. Вы, должно быть, устали.

Ева слушала его с изумлением.

— Джордан, я знаю, что вы не находите меня…

— Желанной? — выпалил Джордан.

Ева смущенно отвела взгляд.

— Я хорошо знаю, что не… слишком желанна, Джордан. Вам не нужно притворяться, чтобы утешить меня. У меня нет никакого опыта в отношениях с мужчинами, но этому есть серьезная причина — они ведь никогда не бросались мне в ноги.

Джордан осторожно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— Они многое потеряли, — сказал он, взял ее руку и положил себе на грудь, под рубашку.

Ева почувствовала, как сильно бьется его сердце, и взглянула в его затуманившиеся глаза.

— Вот так вы действуете на меня, — хрипло прошептал он. Его взгляд вновь упал на ее губы. Опустив ее подбородок, он провел длинными пальцами по ее шелковистым волосам и привлек Еву к себе. В этот раз губы его были требовательны. Она услышала его стон и ощутила на своем лице его жаркое дыхание. Он медленно опустил ее на траву, долго целовал ее в шею и вновь возвращался к губам. Все сомнения, желает ли он ее, покинули ее.

Никогда в жизни Ева не испытывала столь острого наслаждения.

— О боже, — сказал Джордан, наконец оторвавшись от нее. — Мне лучше остановиться, пока это еще возможно.

Ева подняла взгляд, и он внимательно посмотрел в ее бездонные черные глаза.

— Не смотрите так на меня, Ева! — сказал он, слегка улыбнувшись. — Я всего лишь человек.

— Как так? — невинно спросила она. Ее лукавый взор остановился у него на губах.

Джордан издал какой-то глухой звук, похожий на рычание, встал и слегка оттолкнул ее.

— Идите в дом, бесстыдница! Мне нужно искупаться, — сказал он, расстегивая рубашку. Ева улыбнулась. — Идите! — рыкнул он, не решаясь еще раз посмотреть на нее.

Ева почувствовала, как возбужден Джордан. Взволновавшись до дрожи, она повернулась и медленно побрела по направлению к дому. Через несколько мгновений до ее слуха донесся плеск. Она повернулась, но увидела на берегу, где они недавно сидели, только его одежду — сам же Джордан, рассекая воду яростными движениями, плыл по реке с такой энергией, что, казалось, за ним гонится крокодил.

— Спасибо, Джордан, ты сумел заставить меня почувствовать себя желанной, — прошептала Ева и с удивлением осознала, что способна возбудить в другом человеке столь сильные, чувства. Ева повернулась и пошла в дом. Она знала, что сегодня ей всю ночь будут сниться чудесные и удивительные сны.

Макс вошел в бар гостиницы «Санрайз» в Бабинде почти перед самым закрытием — он был слегка пьян и находился в состоянии сильнейшего раздражения. Старая, обшарпанная гостиница была одной из двух в городе и имела хорошо заслуженную репутацию притона для всякого сброда: плантаторы и предприниматели останавливались обычно в гостинице «Тэттерсолз», расположенной в лучшей части центральной улицы, а «Санрайз» служил пристанищем для сезонных рабочих и разнообразного портового отребья. Среди разномастной публики, заполнившей бар, находилась сейчас и компания отъявленных негодяев — Дермот Локк, Билл Болтофф, Хьюберт Иболд, Нэд Флетчер и Чарли Хайд.

Макс считал, что первая встреча прошла удачно. Дермот выслушал его предложение и согласился потолковать с Джорданом Хейлом за вознаграждение в двадцать фунтов. Обычно очень хитрый и предусмотрительный Макс, однако, совершенно не учел, что пропойцы из бара готовы слушать его разглагольствования ровно до тех пор, пока Макс платит за выпивку. Но сейчас Макс не был прежним Максом — в последнее время он почти не бывал трезв, да и страстная жажда мести уже не позволяла ему рассуждать здраво. Второй же визит Макса в «Санрайз» оказался совсем не так успешен, как первый, — прежде всего Макс явился в бар вечером в пятницу, когда компания Дермота Локка находилась сильно навеселе и у всех уже чесались кулаки. Во-вторых, сам Макс был наполовину пьян и находился в особенно угнетенном рас положении духа: Макс был совершенно убежден, что возвращение Джордана Хейла в Джеральдтон стало причиной его жизненного краха, он узнал, что жена оказалась ему неверна, что младшая дочь в действительности не его дочь, а последней каплей стал приезд на плантацию Комиссии по правам человека, пригрозившей ему закрытием фермы из-за нечеловеческого отношения к канакам. От всех этих несчастий и постоянного злоупотребления алкоголем ум Макса слегка помутился, сейчас он действовал почти бессознательно, и его единственным желанием было уничтожить, растоптать, истребить Джордана Хейла.

— Дермот! — крикнул Макс, пробираясь через толпу разнообразных подонков, вроде Нэда Флетчера и Хьюберта Иболда и особенно гнусного типа по имени Финли Скотт.

Дермот поднял глаза на Макса и в первое мгновение даже не узнал его — за последнее время Макс так опустился, что сейчас почти не выделялся из окружающей толпы. От неожиданного окрика настроение Дермота, постоянно колебавшееся между разухабистым пьяным весельем и злобой на весь свет, немедленно испортилось.

— Чего надо? — раздраженно буркнул Дермот.

— Надо, чтобы ты сделал дело, о котором мы говорили пару недель назад. Прямо сейчас! — ответил Макс. — Найди несколько человек понадежнее, и пошли!

Дермот невозмутимо посмотрел на Макса. Ледяному спокойствию Дермота мог бы позавидовать даже тайпан, Макса же этот ленивый и наглый взгляд привел в бешенство.

— Что сидишь! — закричал он. — Нужно сделать дело, о котором говорили, срочно! Сегодня же! — закричал он во весь голос. Почти обезумевший от ненависти к Джордану, Макс даже не подумал о том, что это сомнительное заведение полно любопытных ушей.

Дермот, опершись локтем на стойку, поднял почти пустой стакан. Он, как и всегда, нуждался в деньгах, но не настолько, чтобы позволить Максу Кортленду разговаривать с ним, как с каким-нибудь канаком: Дермот Локк перевидал за свою бурную жизнь множество важных и надменных плантаторов и органически не выносил их.

Впервые приехав в Бабинду в поисках тех людей, бывших в Эдеме, Макс нашел Дермота в баре гостиницы «Санрайз». Вместе с ним там были Нэд, Чарли, Билл и Хьюберт. Плантаторы и другая публика почище забредали в этот грязноватый бар разве что по ошибке, и обычно им тут же показывали дорогу в «Тэттерсолз», но Макс прочно засел у стойки и половину дня угощал нею компанию выпивкой. Пропив всю наличность Макса, Дермот с приятелями быстро отделались от него и едва ли вспоминали с тех пор о нем.