Джаред подступил к Кэлли еще на шаг, вдохнул то ли цветочный аромат ее самой, то ли запах ее цветочного парфюма. Она подняла на него взгляд зеленых глаз в кружевной кайме золотистых ресниц. Джаред Таунсенд забыл, о чем говорил сам, о чем был ее вопрос.

– Мы всегда вместе сидели на химии и физике.

– Да, я помню, – слабо отозвалась Кэлли.

– А помнишь, я тогда шутил, что химия и физика лежат в основе наших взаимоотношений? Спонтанная реакция и взаимное притяжение.

– Ты постоянно что-нибудь придумывал на словах, Джаред. Нет бы просто поцеловать меня, – упрекнула его бывшая одноклассница.

– А сейчас? Могу я сейчас поцеловать тебя? – прошептал он и дотронулся до ее руки.

– Зачем спрашивать… – Кэлли потянулась к нему, встав на цыпочки.

Джаред поцеловал ее, крепко обнимая за талию.

– Не предполагал, что это так просто, – проговорил он, оторвавшись, наконец, от ее губ.

– Прежде работа, веселье после, – тоном чопорной учительницы произнесла Кэлли.

– Возьми меня в помощники, – шутливо попросил Джаред.

– Мальчиком-цветочником? – уточнила Кэлли, рассмеявшись. – Боюсь, в штате фирмы не предусмотрено такой вакансии.

После короткого обеденного перерыва Джаред, проявив настойчивость, увязался за Кэлли, и она позволила ему водвориться в ее флористической мастерской. Доставили свежие розы всех оттенков, и девушка, после обязательного инструктажа, доверила ему перебрать их, попутно повествуя о любимом предмете:

– Белые розы чисты и невинны, стойки и невозмутимы. Розовые – нежны, очень изменчивы, порой легкомысленны, но бесконечно элегантны. Красные – пылки, страстны, нетерпеливы. Розы бордовые любят до неистовства, они магнетизируют и покоряют, не оставляя шанса. Желтые – злачны, вещают о роскоши, сладостном удовольствии и полноте чувств. Розы с нежными персиковыми лепестками ценят за их скромность, они всегда юны. Розы чайные благородны, как ни одни другие, помять об их тонком благоухании остается навсегда, как и светлая грусть их явления…

– И розы вполне могут вписаться в категорию «пастельных дразнилок», – добавил Джаред. – Ведь у них есть шипы, – пояснил он, встретив неодобрительный взгляд Кэлли.

– А игра в вопросы и ответы включена в эту самую категорию? – спросила она.

– Думаю, да, – ответил статистик.

– Сотня вопросов, какие бы ты задал своей любовнице на ложе?

– Это все вопросы из нашей анкеты, – тотчас ответил Джаред.

– Вижу, ты не очень-то далеко продвинулся в своих изысканиях, – иронически заметила она.

– Возьми меня к себе домой этим вечером, и я опровергну это мнение, – решил ошарашить ее своей дерзостью профессор.

– Не слишком ли быстро из чопорного сухаря ты превратился в отчаявшегося неудачника? – невозмутимо спросила его Кэлли. – Если бы эту фразу сказал кто другой, я бы решила, что человеку срочно нужно в душ и протрезветь.

– Неужели настолько неэлегантно?

– Безнадежно, Джаред, – покачала головой Кэлли.

– Я думал, прозвучит завлекательно, – огорченно проговорил он.

– Увы… – и она отвернулась к цветам.

– Кэлли! – окликнул ее Джаред.

– Что? – отозвалась она.

– Нет, ты посмотри на меня, – мягко потребовал мужчина.

Кэлли нехотя послушалась.

– Я тебя обидел? – тихо спросил ее Джаред.

– Нет, что ты!

– Точно?

– Я просто зашиваюсь, не отвлекай! – раздраженно бросила она.

– Ты так самозабвенно обустраиваешь чужие свадьбы…

– И что из того?

– Не хочешь поговорить об этом? – предложил он.

– А ты? – перевела вопрос Кэлли. – Подай мне тот моток тесьмы! – тут же попросила она.

– Ты сердишься на меня, Кэлли. Что я сделал не так? – прямо спросил он, передав ей нужный моток.

– Сейчас или девять лет назад? – строго произнесла она.

Джаред обомлел от такой прямоты. Он не нашелся, что ответить.

– Твои поцелуи и неуклюжие попытки объясниться говорят о том, что ты не забывал меня все эти годы. Тогда почему все так нелепо получилось тогда и так туманно теперь? Я хочу понять, что это: сомнения или трусость? Если сомнения, то кто, по-твоему, должен их развеять? Если же это трусость, то давай прекратим рее здесь и сейчас! – решительно проговорила Кэлли.

– Но если поцелуи говорят за меня, то… – подойдя к Кэлли, сказал Джаред и поцеловал ее со всей скопившейся страстностью. – Давай поженимся здесь и сейчас, – пылко предложил он.

– Ты даже на чертовом колесе с трудом согласился со мной прокатиться, так как же я возьму тебя в мужья? – спросила девушка.

– Тони взяла, а от меня отказываешься, – шутливо констатировал Джаред.

– Тони был решителен. Он не задавал вопросы, а действовал.

– Тогда давай просто отправимся куда-нибудь вместе после работы.

– Ты сегодня в хорошем настроении, – игриво заметила Белль Маккензи по завершении напряженного рабочего дня. – Есть планы на вечер?

– Да, собираюсь пойти потанцевать, – откровенно призналась Кэлли.

– Есть и партнер для поздних танцев? – двусмысленно осведомилась начальница.

Кэлли скромно улыбнулась в ответ.

– Тот настойчивый господин? Счастливое воссоединение после долгой разлуки?

– Уж не знаю, насколько счастливое, – скептически проговорила девушка.

– А куда отправляетесь танцевать, если не секрет?

– На вечеринку по случаю сегодняшнего бракосочетания наших благодарных клиентов. В программе вечера оркестр играет музыку из репертуара Фрэнка Синатры.

– Элегантный выбор. И ты выглядишь потрясающе, дорогая, – одобрила Белль. – Желаю удачи, встретимся на вечеринке, я тоже там буду по долгу службы.

– Разрешите вас пригласить, милая леди, – почтительно склонив голову, галантно пригласил ее Джаред, надевший сегодня вечером свой самый лучший костюм.

Кэлли нежно улыбнулась в знак согласия и пошла с ним на танцпол – площадку под тентом, тесную от танцующих пар. Джаред приблизил партнершу к себе, обняв за талию, а она, прищурившись, разглядывала его.

– Как танцор ты лучше, чем певец, – признала она после первых же тактов.

– Благодарю, – отозвался Джаред.

Его тихий баритон шелестел у нее над ухом. Кэлли расслабленно положила белокурую головку на его плечо. Он, заботливо удерживая девушку, укачивал ее в такт неторопливой мелодии.

– Когда ты научился танцевать? – лениво спросила его Кэлли.

– Всегда умел. Это был каприз моей мамы. Она отвела меня в группу для младших школьников.

– Ух, ты, я не знала, – удивленно отозвалась девушка.

– Я не афишировал, стеснялся. Был уверен, что не мальчишеское это занятие.

– А я всегда считала тебя заурядным хулиганом.

– В пику матери. Она стремилась сделать из меня этакого Рудольфо Валентино. У нас был затяжной конфликт на этой почве, пока я случайно не узнал, что она крутит роман с мужем соседки, и не рассказал все отцу. С этого момента наши конфликты стали значительно серьезнее.

Кэлли на миг приостановилась.

– Я и представить не могла, – прошептала она.

– Ничего. Обошлось без жертв, – с явной горечью пошутил Джаред и продолжил плавно вести партнершу в размеренном танце. – Мне кажется, все детство мое было чередованием подобных эпизодов, – произнес он.

– И у меня что-то похожее. Отец места себе не находил. Сбегал, возвращался, мама неистовствовала, огорчалась, плакала, отчаивалась… Затем развод…

– Ты хорошо держалась, Кэлли, – признал Джаред. – Когда я узнал об измене своей матери, то мысленно поклялся себе, что никогда не предам любимую женщину, если сделаю ее своей женой. Мне кажется, эта клятва стала причиной того, что я так и не женился.

– То есть?

– Не чувствовал я в себе сил быть верным до конца одной-единственной женщине.

– Живешь по принципу «все или ничего»?

– Пожалуй, – ответил он.

– Пора горло промочить, здесь душно, – намекнула она партнеру.

Джаред повел спутницу с танцплощадки в сторону бара.