Он перехватил ее взгляд, брошенный сначала на спальный мешок, затем на откинутое на кровати одеяло. Она обо всем догадалась.

— Мне будет тяжело, когда наше уединение закончится, — отводя в сторону взгляд, сухо проговорил Гейдж. — Поэтому я…

— Поэтому ты решил остановиться уже сейчас? Так? — В ее голосе звучало осуждение; Луиза укоризненно смотрела на него.

— Допустим, что так. Я не хочу причинять тебе лишнюю боль…

Луиза устремила на него испепеляющий взгляд:

— Ты мне ее уже причинил…

Она сама толкала его к краю бездны, и оба знали, что только об этом и мечтают.

— Черт побери, Луиза… — пытался возразить Гейдж, но его руки уже тянулись к ней.

В печи треснуло полено, выбросив в трубу сноп искр. Но разве мог исходивший от танцующих языков пламени жар сравниться с тем огнем, который разгорался в теле Луизы от ласковых прикосновений Гейджа. Она и не заметила, как лежала уже совершенно обнаженная, лежала, а ее возлюбленный, склонившись над ней, уверенно и жадно ласкал губами ее тело, сделавшееся вдруг податливым, точно воск.

На нем, как и на ней, ничего не было. Его кожа, под которой играли мускулы, в отсвете пламени казалась покрытой позолотой, в пронзительном взгляде бушевала страсть. Содрогаясь от прикосновения рук Гейджа, Луиза хотела было ответить на его ласки, ее ладони уже скользнули по его телу вниз, к крепким ягодицам, но он, властно сжав ее запястья, занес их вверх, над головой, навалившись на нее всей своей сладостной тяжестью.

Ее сердце бешено колотилось, дыхание сделалось неровным. Она уже изнемогала от возбуждения.

— Гейдж, прошу тебя… Возьми меня, немедленно возьми… — выдохнула она, облизав пересохшие губы.

— Потерпи, — хрипло прошептал он. В его помутившемся взоре было вожделение и обещание блаженства. Настойчивые пальцы, сжав нагую грудь, начали ласкать ставший твердым бутон ее соска. Луиза вскрикнула от восторга.

— Я хочу ласкать тебя вечно, любимая. Я заставлю тебя как жаркое пламя полыхать от наслаждения.

— О нет, Гейдж, не томи меня…

— Да, — выдохнул он и приник к ее груди горячими губами. Луиза ощутила, как все ее существо до самых сокровенных глубин пронзают горячие токи. Застонав от сладостной боли, она выгнулась, в порыве слепой страсти предлагая ему себя всю без остатка и безотчетно пытаясь освободить руки.

— Не спеши, — глухо пробормотал Гейдж. И его горячие, влажные губы снова заскользили по телу Луизы, возбуждая и обещая неземное блаженство.

— Как ты красива, моя радость, — лихорадочно шептал он, покрывая горячими поцелуями ее тело. — Как ты красива!..

— Мои руки… — пробормотала она, конвульсивно двигаясь под ним. — Отпусти их. Я тоже хочу ласкать тебя…

Он отпустил ее запястья, но лишь затем, чтобы тут же взять ее ладони и опустить туда, где пульсировала его возбужденная мужская плоть.

— Дотронься до меня, милая. Вот так… При этом ее прикосновении, Гейдж окончательно потерял контроль над собой.

Когда он вошел в нее, его гортанный возглас восторга слился с ее удовлетворенным стоном…

Привязав один конец веревки за острый камень у входа в шахту, а другой закинув через плечо, Гейдж проверил фонарь и озабоченно посмотрел на Луизу. В потертых джинсах и черном свитере, она стояла с фонарем у входа. На худеньком плече висела веревка.

С самого утра, как только Гейдж проснулся в ее объятиях, он всячески уговаривал ее не ходить с ним в шахту, но Луиза была неумолима. Ничто не действовало на нее — ни убеждения, ни предупреждения об опасности. Он даже хотел обмануть ее, незаметно уехав, но Луиза разгадала бы его намерения и пошла в шахту одна. Допустить этого Гейдж не мог.

— Ты уверена, что тебе надо лезть в эту чертову пещеру, — в сотый раз спрашивал ее Гейдж, в его темных глазах светилась неподдельная тревога. — Это ведь не пикник, ты понимаешь? Там могут быть пауки, крысы, не говоря о змеях.

Луиза улыбнулась, тронутая его заботой.

— Я не боюсь змей, Гейдж. И крыс тоже не боюсь. Так что не беспокойся. Все будет хорошо.

— Я успокоюсь, когда мы выйдем наружу, — мрачно ответил Гейдж. — Ладно, держись ближе, а то потеряешься.

Они вошли в шахту, и сразу же их поглотила кромешная тьма. Свет от фонарей казался слабым и тусклым.

— Осторожно, — пробормотал он, осветив пространство вокруг. — Надо пробираться медленно. Штольня идет под уклон, и в любой момент мы можем оказаться в беде.

Луиза поглядела из-за его широкого плеча вперед, на черные своды туннеля, зловеще нависшего над ними. По ее спине пробежал холодок.

— Ты что-нибудь видишь? — прошептала она.

— Ничего. Даже если за этими старыми крепежными стойками притаился Джек-Потрошитель, мы не разглядим его, пока он не занесет над нами нож.

— Браво, Гейдж, это как раз то, что я хотела услышать. Ты отлично умеешь успокаивать дам, — усмехнулась она.

Гейдж засмеялся:

— Нагнись, впереди очень низкий свод.

Они медленно продвигались вперед, и вот уже штольня, как и предсказывал Гейдж, резко пошла под уклон.

— Что это? — вдруг закричала Луиза позади него.

Он похолодел:

— Где?

— Вот здесь. — Она посветила фонариком слева от себя. — Похоже, еще один туннель.

Удивившись тому, что не заметил бокового ответвления тоннеля, Гейдж обернулся и посветил фонариком влево.

— Интересно, куда он может вести, — произнес он. — Пожалуй, надо проверить.

Просунув голову в лаз, он потихоньку стал пробираться вперед. На мгновение ему показалось, что он заживо замурован. Гейдж прополз еще немного вперед и уже решил, что это тупик, как вдруг перед ним открылась большая пещера.

— Ничего себе! — пробормотал он сквозь зубы, застыв на месте.

Луиза, следовавшая за ним, задохнулась от удивления, выглянув из-за плеча Гейджа.

— Боже, да это настоящий склад!

Гейдж, прищурившись, рассматривал коробки с бытовой электронной техникой, в беспорядке сваленные на земляном полу: телевизоры, магнитофоны, радиоприемники, фотоаппараты. Действительно это было похоже на склад, но в отличие от склада вещи здесь были не новые, скорее всего, ворованные.

Неожиданная догадка пронзила как молния — все встало на свои места.

— Черт возьми! Как же я раньше не догадался?

— О чем ты? — Луиза недоуменно смотрела на Гейджа.

— Я о воре, о котором постоянно говорил Айвор, — ответил Гейдж. — Ты, может, не знаешь, но в течение многих месяцев кто-то грабит ранчо по всему округу, причем тащит все, что попадет под руку. Шериф задействовал кучу людей на его поимку, но мерзавец каждый раз ускользает, словно угорь.

Луиза побледнела.

— Ты думаешь, это все краденое? Какой-то мерзкий вор использовал мое ранчо, чтобы прятать здесь свою добычу?

— Думаю, что он и негодяй, который угрожал тебе, — один и тот же человек. В течение двух лет на твоем ранчо никто не жил, и для преступника это было прекрасное место для сокрытия награбленного перед тем, как переправить его в другие города. Но неожиданно на ранчо вдруг появилась ты…

— И грозила сорвать налаженное дельце, — закончила Луиза. — Неудивительно, что он хотел выжить меня. Если бы я случайно обнаружила…

— Ему бы пришлось расстаться со своим «бизнесом», — подытожил Гейдж.

Луиза обвела взглядом пещеру.

— Надо выбираться отсюда и звонить шерифу. Он пришлет людей, устроит засаду…

— Позвоним ему из твоего дома, вылезай.

Они поспешили обратно; впереди, в конце туннеля брезжил свет, словно маяк указывая им путь.

Луиза старалась не отставать от Гейджа, но от мрачных предчувствий у нее перехватило дыхание. Но вот и все, успокаивала она себя, глотая слезы. Надо радоваться. Они обо всем сообщат шерифу, и вскоре мерзавец, терроризировавший ее, окажется за решеткой. Жизнь наконец вернется в нормальное русло. Она приедет домой, будет спать по ночам, не вскакивая от каждого шороха, закончит сбор материала и сможет наконец писать роман о Гэсе Каунти.