Молчал и Кузнецов. Тяжесть момента лишь усилила ощущение растерянности, безысходности. Мало того, что адмирал не представлял, как и почему находится здесь. Так теперь он лишился последней возможности что-то выяснить. Выжил ли вообще кто-нибудь? Где искать следы? Нет ответа. Но если даже есть где-то остальные выжившие - то уже далеко. Вероятно, из-за метели Алису вместе с Кузнецовым просто не нашли, посчитали погибшими. Что и немудрено, если учесть обстоятельства.

      - Алиса! - внезапное озарение снизошло на Кузнецова. Когда-то давно, еще в училище - на курсе анатомии или психотерапии - говорили, что можно попытаться по остаточным воспоминаниям вернуть все. В такой ситуации важно, чтобы пострадавший сам как можно усерднее пытался восстановить прошлое целое по найденным фрагментам. И вот Александру как раз показалось, что очень важный кусочек мозаики найден. - Ты говоришь, что все забыла, так?

      Девушка подняла взгляд, осторожно кивнула.

      - Но тогда почему ты назвала меня 'адмирал'? Может все же что-то помнишь? - Кузнецов с надеждой приободряющее глянул на Алису. Со стороны выглядело странно: израненный, окутанный бинтами человек пытается приободрить склонившуюся над ним молодую женщину.

      - Нет, товарищ адмирал, я этого не помню... Простите, я совсем не знаю, кто вы... - Алиса решительно мотнула головой.

      - Но... Но как же тогда? - удивлению Кузнецова не было пределов. Слова Алисы расходились с делом и Александр уже было стал опасаться за душевное здоровье помощницы Геверциони.

      - Все просто, - улыбнулась Алиса. Видимо, она заметила отразившуюся на лице адмирала гамму чувств и это её позабавило. - Не переживайте, я нормальная. А назвала вас так не из-за внезапного душевного порыва. Просто когда я вас тащила в лес - на погонах без просвета разглядела вышитые звезды.

      Я может, ошиблась с родом войск, но как-то сразу подумалось, что вы не генерал-лейтенант, а именно вице-адмирал... Не угадала? Ну а адмирал всяко короче громоздких конструкций с 'контр-' и 'вице-'...

      - Да, все правильно... - выдавил через силу Кузнецов. Не получилось. Мимолетная надежда сверкнула на миг, словно арктическая заря над горизонтом, и вновь скрылась, уступив власть тьме.

      - А может, вы меня знаете, товарищ адмирал? Раз имя вспомнили? Кто я, чем занимаюсь? - не заметив огорчения на лице Кузнецова, спросила Алиса с внезапным искренним интересом. Не дав адмиралу тем не менее и рта открыть, - Вот у меня, кажется, неплохо получилось перевязки сделать. Еще лекарства в сумке уцелевшей все понимаю - для чего и как использовать. Хотя и не помню откуда... Может быть, я врач? Или медсестра?

      На лице Камерун отразилось целая гамма сомнений, противоречий и невероятных предположений.

      - Да, знаю... - изобразив взглядом кивок, ответил Кузнецов. Внезапно Александр почувствовал ужасную апатию. После того, как не удалось с ходу вернуть Алисе память, из решимости и воли адмирала словно выдернули хребет. Пускай надежда была призрачная, пускай идея - наивна. Но у израненного пилота не так много оставалось сил для борьбы. И вот ушли последние.

      - Правда? - обрадовалась Алиса. - Так расскажите, пожалуйста!

      - Тебя зовут... Тебя... зовут... - еще сумел даже не пробормотать - прошептал Кузнецов. Затем дыхание прервалось. Закатились глаза, обнажая белки в тонкой сетке расширившихся капилляров. Рывком исчезли чувства - в том числе и безжалостно терзавшая все время бодрствования боль. И на мир вокруг спустилась черная, непроглядная тишина.

      Глава 33

  Геверциони, Ильин, Лазарев. 13.47, 7 ноября 2046 г.

      Первым сумел прийти в себя Геверциони. Сказалась выработанная за годы привычка работать в любой ситуации и при любом раскладе на руках. С пренебрежительной улыбкой, которой позавидует иной клубный денди. Пускай даже ситуация оказалась самой бредовой, невероятной. Увы, не все сейчас было отнюдь как прежде. Не было начальника, чья забота вырабатывать стратегию и обеспечивать условия. Теперь Георгий объединил сущность вольного художника с приземленным образом кабинетного аппаратчика. Живое воплощение диалектики

      Усмехнувшись таким мыслям, Геверциони решительно направился к выходу. Бросив тяжело дышащему лейтенанту: 'Давай боец, показывай дорогу. Время не ждет'. Следом, подражая примеру лидера медленно, поодиночке двинулись и остальные офицеры. Что оказалось кстати.

      Не рассчитавший сил, Геверциони внезапно почувствовал недомогание. Не такое, как романтическая барышня, а сродни хорошему нокдауну. В голове зазвенело, глаза заволокло рябящим туманом, глухая свинцовая слабость как-то разом навалилась на плечи, едким леденящим соком растеклась по телу. Опустив ногу, Георгий уже не смог поднять вторую для шага и по инерции стал заваливаться вперед. Даже на то, чтобы просто взмахнуть руками, удерживая равновесие или придержаться за ближайший ствол, не осталось сил.

      Кстати оказавшийся за спиной Чемезов чудом успел среагировать. Поднырнув под локоть, майор поймал Геверциони буквально у самой земли. С опаской Роберт аккуратно повернул к себе лицо генерала и пристально вгляделся. Пару секунд черты еще несли отпечаток непонимания, свойственной сну отстраненности. Затем железный генерал вновь взял себя в руки. Встряхнув головой, Геверциони непонимающе скользнул взглядом по сторонам.

      - Что случилось? - встревоженное лицо Чемезова и непонимание на лицах остальных встревожили было. Но, увидев себя почти сидящим на земле, Геверциони все понял.

      - Совсем старый стал, - сардонически усмехнулся Георгий. - Ноги не держат. Пора на пенсию. Ну-ка, Роберт, помоги...

      Опираясь на плечо майора, Геверциони кое-как сумел подняться. Встав на ноги, он пару раз взмахнул руками, проверяя способность удерживать равновесие, легко попрыгал на месте.

      - Как вы, Георгий Георгиевич? - по-прежнему встревожено уточнил Чемезов. - Вам может лучше обратно - в лазарет?

      - Нет, Роберт, спасибо, - усмехнулся Геверциони. - Вот сейчас услышим, что там происходит, тогда по обстоятельствам: можно хоть и на аршин в землю. А пока нельзя...

      Пару секунд офицеры провели в напряженном молчании. Георгий пытался сосредоточится, не показав подчиненным слабости. А остальные пристально, во все глаза пытались за броней наигранного спокойствия разглядеть истину.

      - Да! - воскликнул наконец Геверциони, хлопнув себя по лбу. - Мы же торопимся, товарищ майор! Что же ты меня отвлекаешь? Лучше выломай из какой коряги сухой палку попрямее...

      Оставив генерала на попечение Фурманова, Роберт рьяно приступил к поискам. Выудив из притороченного у бедра чехла массивный тесак, майор скрылся в зарослях. На самой границе перед заснеженной хвойной стеной, Чемезов на миг замер, обернулся с кровожадной улыбкой. А затем с места прыгнул вперед - в заросли.

      Ильин только грустно усмехнулся. В конце концов, ему, умудренному жизнью и опытом, прекрасно понятны метания Чемезова. В сложной ситуации человек, не привыкший показывать слабость как мог пытается отвлечься. Обманывая и окружающих, и себя, Роберт бросается из крайности в крайность. Отсюда и переменчивость настроения, излишне яркая реакция на раздражители не приносили, да и не могли принести облегчения.

      Проницательный Фурманов разделял чувства Ильина. Тяжело вздохнув, Юрий едва заметно качнул головой. Увы, но в этой ситуации мало кто способен помочь. Как бы ин хотелось помочь другу - в первую очередь все зависит от самого Роберта. И потому даже редкие свидетельства выздоровления, преодоления горя на вес золота.

      Единственным, кто пропустил мимо произошедшее, оказался Лазарев. Угнетенный, совершенно выбитый из колеи новостями полковник невольно замкнулся. Словно на автомате Лазарев продолжал печатать шаг вслед за лейтенантом.