Хукер стоял у штурвала, а я растянулась на шезлонге позади него. Был понедельник, и, по моему предположению, я перешла в статус безработной. Это уже казалось не особенно важным. Я заснула, а когда проснулась, то мы вспахивали бурные волны.

– Идем на Ки-Уэст, – предупредил Хукер. – Погода меняется, а мне не по себе при таком волнении. Мне все равно нужно заправиться. Если я смогу воспользоваться причалом Ваны, то встану в Ки-Уэст. Если смогу, то договорюсь с каким-нибудь капитаном отвезти яхту вместе со мной в Майами.

Десять минут спустя показался Ки-Уэст. Хукер связался по радио с начальником причалов и получил разрешение воспользоваться причалом Ваны.

– Я швартуюсь, – сообщил мне Хукер, – только это будет еще та головная боль. Провести яхту на стоянку в таких условиях для меня чересчур сложно.

Мы вошли в гавань на бурунах с белыми барашками, и Хукер перешел на холостой ход. Там нашли наш причал, и Хукер послал меня на корму вести переговоры по рации. На месте нас уже ждали двое портовых рабочих из конторы начальника причалов, чтобы помочь пришвартоваться.

– Смотри, держись там на ногах, – предупредил Хукер. – Меня несет ветром и приливом, наверно я сейчас протараню пирс. Не хочу свалить тебя в воду.

Когда мы, наконец, очутились в безопасности, Хукер поблагодарил портовых рабочих, потом повернулся и побился головой о панель управления. Бум, бум, бум.

– Мне нужно выпить, – заявил он. – Желательно побольше.

– Подумаешь, всего-то пару раз протаранил пирс. И ты ничего не повредил, когда врезался в другую яхту. Ну, не очень много повредил, то есть.

– Если посмотреть с хорошей стороны, – добавил Хукер. – Ты была великолепна. Даже ни разу не уронила пульт.

Мы собрали немного еды, захватили свои спортивные сумки и прошли три квартала до «мини». Хукер поездил немного кругами, чтобы убедиться, что за нами нет слежки, потом припарковался у дома Ваны. Мы зашли внутрь и плюхнулись на диван.

– Я вымотался, – пожаловался Хукер.

– Да, денек у тебя выдался насыщенный. Ты сражался с пиявками. Потом тебя усыпили, как зверюгу. И ты превратил пирс в мусор.

– Я бы погонял тебя по дому, но не думаю, что смогу подняться с дивана, – признался Хукер.

Я занесла еду в кухню и сделала сандвичи. Потом принесла их вместе с бутылкой водки и бокалом в гостиную.

– Ты пить не будешь? – спросил Хукер, забирая у меня тарелку.

– Может, попозже. У меня семнадцать сообщений, на которые срочно нужно ответить, и я не хочу пьяной беседовать с мамой.

– Да, матери это ненавидят.

Десять минут спустя Хукер отключился на диване. Я укрыла его одеялом и ушла в гостевую спальню. Там скользнула под покрывала на удобной кровати для гостей, но заснула не сразу. Слишком много вещей беспокоило. Требовалось связать много концов с концами.

Хукер уже принял душ, переоделся и попивал кофе на кухне, когда я прошаркала мимо него в гостевом халате и налила кружку кофе.

– С утречком, – поздоровалась я.

– С утречком.

Он обнял меня одной рукой и запечатлел дружеский поцелуй на макушке, словно мы давно были женаты.

– Прекрасно, – сказала я ему.

– А будет еще лучше. Увы, не сразу. Я только что говорил по телефону с Джуди. Сегодня утром ему первым делом позвонил Тодд. Он сказал, что «Флекс» переместилась из Майами в Ки-Уэст. Мы ее не видели, потому что она на якоре на другой стороне острова. Тодд рассказал, что вертолет все время летает, и всем приказали сегодня сойти на берег. Тодд ходил к причалам позавтракать с другом и увидел «Счастливую Потаскушку». Он подумал, может, на яхте Билл.

– Хорошо, что мы в доме в безопасности.

– Какое там в безопасности. Если кто-нибудь не поленится, то они могут вычислить имя Ваны и адрес, поскольку яхта на его стоянке.

– Нам придется удирать из города?

– Милочка, да мы то и дело откуда-то удираем.

Я за три минуты приняла душ и побросала кое-какую одежду. Мы прихватили сумки, проверили, выключен ли везде свет, закрыли дом и проследовали по выложенной камнями дорожке до «мини». В то самое мгновение, когда мы сели в машину, сзади подъехал черный «линкольн», блокируя нам выезд. Словно из-под земли появились двое мужчин и встали с обеих сторон «мини». Они вытащили пистолеты.

– Спокойно, – предупредил меня Хукер.

Дверцы машины распахнулись, и нас проводили к «линкольну». Один из типов устроился с нами сзади, а второй сел рядом с водителем.

– Мистер Сальзар хочет поговорить с вами, – заявил парень с заднего сиденья. – Он приглашает вас на «Флекс».

«Флекс» все еще стояла на рейде. У пристани для нее не оказалось достаточно места, догадалась я. Или они хотели держаться на расстоянии, чтобы туристы не расслышали мои вопли, когда меня будут пытать. Что бы не являлось причиной, нас погрузили в большую надувную лодку и повезли на борт. Лодка пришвартовалась к корме, и нас провели на вторую палубу.

Даже при таких обстоятельствах трудно было не впечатлиться. Повсюду отполированное дерево и блестящая медь. Свежие цветы в вазах. Мебель – идеально отреставрированный Бидермайер (художественный стиль, направление в немецком и австрийском искусстве, распространённый в 1815-1848 годах – Прим.пер.)

Сальзар ждал нас в салоне. Он сидел за письменным столом. На столе находился лэптоп, и стояла кружка кофе. Позади Сальзара маячил Мерзкая Рожа. Перед столом имелись два кресла.

– Располагайтесь, – предложил Сальзар. Словно это была какая-то дружеская встреча. Вел себя, как ипотечный брокер. Или брачный консультант.

Хукер устроился в кресле и улыбнулся Сальзару.

– Красивая яхта.

– Благодарю, – откликнулся Сальзар. – И совершенно уникальная. «Кэлфлекс» очень гордится ей.

– Как мило с вашей стороны пригласить нас на борт, – продолжил Хукер.

Сальзар чуть улыбнулся. Странная улыбочка, словно у кота, играющего с мышью.

– У вас есть нечто, что я очень хочу иметь. Я был на вашей яхте. Этой вещи там нет. Я только что получил звонок от своего коллеги. В доме Ричарда Ваны этот объект отсутствует. В «мини-купере» его тоже нет. Поэтому я предположил, что вы спрятали эту вещь.

– О какой такой вещи речь? – спросил Сальзара Хукер.

– Контейнер. С красным наконечником. С черно-зелеными полосами. Звучит знакомо?

– Мы передали его военно-морскому флоту, когда вернулись, – заявил Хукер.

Сальзар взглядом указал подручному на дверь, и тот покинул комнату.

– Это было бы таким несчастьем, – произнес он. – Я бы чрезвычайно расстроился. Это будет означать, что мне придется пытать вас ради неблаговидных целей. Без всякого удовольствия, конечно.

– А что такого в этом контейнере особенного? – спросил его Хукер.

– Он наполнен страхом, – снова улыбнувшись, ответил Сальзар. – А страх – это власть, верно?

Подручный вернулся и отрицательно покачал головой.

– Мой источник сообщает, что контейнер не передавали военным, – сказал Сальзар. – Вы, возможно, передумаете и дадите другой ответ.

– Ваш источник врет, – заявил Хукер.

Сальзар нажал кнопку на лэптопе, и на экране появилась фотография. Потом повернул лэптоп так, чтобы мы с Хукером могли увидеть это фото. С экрана на нас смотрела Мария. Спутанные волосы нависали над лицом. Одна губа опухла, а под левым глазом красовался синяк. Мария смотрела в камеру с выражением тошнотворной ненависти на лице.

– Этот снимок сделан сегодня утром, – пояснил Сальзар. – Вертолет засек «Сансикер», покидающий остров. Технология на инфракрасном излучении так полезна. Позволяет разглядеть людей и крупный груз вроде слитков золота. В итоге мы проследили Билла и Марию до Порт-Ройяла и нанесли им визит. Мои люди нашли золото, но не повезло с контейнером. Как вы видите, мы дали Марии возможность сотрудничать с нами, но вышло так, что ей нечем с нами поделиться. – Сальзар наклонился над столом. Губы его сошлись в тонкую ниточку, а зрачки стали с булавочную головку. – Я хочу этот контейнер. И не остановлюсь ни перед чем, чтобы достать его. Ни перед чем. Вы понимаете?