Одним из многочисленных условий получения курсантом желтого пояса, было умение, находясь в кадате, отрываться от тела на максимально возможное расстояние и совершать разведывательные действия, путем перемещения сознания в материальном мире, сохраняя при этом полный контроль над оставленным телом. Боевой радиус у всех был разным, он зависел как от природных способностей – главным образом; так и от настойчивости в тренировках.
Разумеется, если кто-то от природы способен поднять сто килограммов, а другой, путем многолетних, упорнейших, через кровавый пот, тренировок – восемьдесят, то тут ничего не поделаешь, но пару метров, если говорить о боевом радиусе, к своему исходному результату, мог прибавить каждый. Боевой радиус ш’Арана равнялся двадцати метрам, или тридцати локтям и позволял эффективно контролировать обстановку вокруг «Русалки», не выходя из дома.
– Кто? – равнодушно поинтересовался Шэф.
– Колдун.
«В переводе на нормальный язык – это будет обычный маг… еще бы чародеем обозвал… Блин, надо вводить стандартную классификацию, – мельком подумал Шэф: – маг и истинный маг… и точка!» – а вслух спросил:
– Знаешь его? – ш’Аран в ответ только покачал головой.
– Ну-ка взгляните! – приказал Шэф и тут же на краткий миг лица ш’Кола и ш’Иха застыли, а потом они повторили пантомиму ш’Арана с качанием головой.
– Помощнички… – проворчал Шэф, – все самому делать приходится, – и через секунду продолжил, – это же Велиар – статс-секретарь Эркеля. – Гвардейцы смущенно переглянулись. Откуда им было знать, что Шэф познакомился с Велиаром лет тридцать пять назад, когда их и на свете-то не было, на каком-то торжественном приеме у Гроссмейстера. – Веди сюда!
Если колдуна и поразил новый облик Шэфа, которого он знал седоватым мужчиной неопределенного возраста, то он никак этого не показал, разве что, чуть кривовато усмехнулся, произнося дежурный комплимент:
– Хорошо выглядишь, ш’Эф, не узнать…
– И тебе не хворать, Велиар… – присаживайся, отведай из моего кубка.
– Чего? – насторожился колдун, на что Шэф только с улыбкой махнул рукой, – угощайся и рассказывай с чем пожаловал.
– Это не Эркель. – Колдун так и остался стоять, настороженно глядя на Шэфа.
– Знаю. – Невозмутимо отозвался Шэф и тут же Велиар расслабился – как-то сразу стало понятно, что он до последнего мгновения не был уверен, уйдет он живым из «Русалки», или нет. – Присаживайся Велиар. – Повторил приглашение Шэф. – Все очень вкусное.
Теперь отказываться от угощения, когда недоразумение было успешно разрешено, Велиару было совершенно не с руки, и он спокойно уселся за стол. Прождав с минуту слугу, долженствующего обслуживать его бокал и тарелку, он бросил на Шэфа недоуменный взгляд.
– А у нас самообслуживание, – пояснил Шэф, – кидая, а ля Карабас-Барабас, обглоданную кость в большой глиняный кувшин, – у нас все по походному – без излишеств. Настоящая Пчела должна стойко переносить все тяготы воинской службы, – продолжил он, – щедро намазывая бутерброд черной икрой. – Чай не баре! – завершил он непонятной сентенцией свой маленький спич.
Колдун, глядя на такое вольтерьянство, только покачал головой, но чиниться не стал, и тоже приступил к трапезе. Насытившись, он продолжил начатый разговор:
– Эркель хочет с тобой поговорить и…
– О чем ? – невежливо перебил его Шэф. Велиар поморщился – не привык он к такому обращению, но зная Шэфа, как говорится – с плохой стороны, мудро решил не обострять.
– Я не знаю… – мягко произнес он.
– Врешь! – убежденно отозвался Шэф, – но это неважно – слушаю.
Велиар только вздохнул и сокрушенно покачал головой – мол только Высокие Небеса знают, как ему тяжело выслушивать такую напраслину в свой адрес.
– Эркель хочет поговорить с тобой, – он сделал паузу на случай нового перебивания, но не дождавшись, продолжил, – и приглашает сегодня на ужин.
– Насчет ужина не знаю… – задумчиво протянул Шэф, – сам не знаю, где могу быть в это время, но… может попозже, постараюсь заглянуть ненадолго, если он хочет поговорить… – Велиар едва заметно усмехнулся – он догадывался, какие дела могут так увлечь Шэфа, что он забудет об ужине, но озвучивать, разумеется, ничего не стал.
– Договорились! – произнес он вставая и протягивая Шэфу руку, которую тот с чувством и пожал.
*****
Сегодня утром, прямо в его же служебном кабинете, что было особенно обидно, начальнику внешней стражи славного города Хазрета было сделано предложение, от которого он не смог отказаться. Незнакомый посетитель – прилично одетый неприметный человек, запомнить внешность которого решительно не было никакой возможности – такая она была заурядная, приятно улыбнулся и без приглашения расположился в гостевом кресле. Особенностью кресла были чрезвычайно низкие ножки и продавленное сиденье, что обеспечивало тер’Оносу взгляд сверху вниз на человека любого роста, попавшего в его кабинет, а посетителю, в свою очередь, кресло обеспечивало чрезвычайный дискомфорт – согласитесь трудно сохранять чувство собственного достоинства, да и вообще любое другое позитивное чувство, когда коленки упираются в подбородок, а поясницу массирует чрезвычайно неудобная и угловатая спинка. Но, судя по всему, странному посетителю в «гинекологическом» кресле было достаточно удобно, он ничем не выражал своего недовольства, а наоборот мягко улыбался хозяину кабинета, и вообще складывалось такое впечатление, что в кабинете грозного страженачальника тот чувствовал себя как дома и вот это-то очень сильно и не понравилось хозяину кабинета… – чрезвычайно сильно!
Тупой, кабанообразный дуболом, сластолюбец, садист и коррупционер – таким начальник внешней стражи выглядел в глазах подавляющего большинства горожан. И как достаточно часто случается, большинство было не право… или же – не совсем право, вспомним хотя бы нашу собственную историю – большевики, приватизация и прочее дерьмо…
Насчет коррупционера – тут к гадалке не ходи, это правда… Но, с другой стороны, и не совсем правда… – ну скажите на милость, кому будет лучше, если молодой человек, совсем почти мальчишка, сын уважаемого человека, будет сидеть в зиндане, только за то, что с друзьями – сыновьями таких же уважаемых людей, гонялся наперегонки ночью по воинскому кладбищу – там аллеи прямые, можно хорошенько разогнаться. Ну-у… помяли они немножко могилки и сторожа-инвалида, так тот сам виноват – попал молодым господам под горячую руку со своими криками…
Ну как не помочь уважаемым людям, скажите на милость? Как?! А уважаемые люди, на то и уважаемые, что не забывают оказанное им уважение и стараются, в свою очередь, оказать уважение начальнику внешней стражи – так что, если разобраться, то никакая это не коррупция, а просто взаимное уважение! О как!
Теперь насчет садиста – это и вовсе неправда. Подчиненные, те – да, иногда перегибают палку, но! – только от излишней старательности, из-за, если выражаться высоким штилем, любви к родному городу! – чтобы всякое отребье не поганило его стройный, но строгий вид. Ну… прибьют иногда бомжа… или пьяницу… или еще кого… – но только из-за излишнего усердия, градолюбия и порядкофилии, так сказать, а сам начальник – ни-ког-да! Чтобы не болтали эти оппозиционеры – ни-ког-да!.. разве что с тем купчишкой… так и то… он же в конце концов живой остался, а что болтает, так наверняка врет! Клевещет гад, а начальник внешней стражи Хазрета его и пальцем не тронул!.. дубинкой… – может быть… но пальцем точно нет!
Сластолюбец… сластолюбец – это да! Из песни слова не выкинешь. Несмотря на свой кабанообразный вид, а может и благодаря ему, поди разбери этих женщин, тер’Онос пользовался успехом у слабого женского пола. Злые языки правда утверждали, что за все удовольствия ему приходилось платить – не деньгами, так оплеухами, и что за некоторые его любовные похождения, буде они совершены менее уважаемым человеком, он вполне мог бы пополнить славную когорту евнухов – в Хазрете с правами человека было не особо, а с кастрацией наоборот – хорошо! Так что, ежели чего не так – чик! и готово! но… не пойман – не вор, а кто ж его поймает? – он же начальник внешней стражи! а не хрен собачий.
