"- Когда народ будет знать, что происходит с Че?

- Как только майор Гевара пожелает".

Когда в Доминиканской Республике состоялось народное восстание, в Майами зародилась легенда, поместившая Че в эту страну. В легенде с замечательной точностью перечислялись имена, даты и географические названия. Он, как считалось, приплыл на рыбацкой лодке из Сантьяго-де-Куба и высадился на землю поблизости от Санто-Доминго. Тот же самый источник утверждал, что его видели в ходе уличных боев в Санто-Доминго и что там он и погиб в сражении. Когда американские морские пехотинцы вторглись в страну, американская радиостанция сообщила, что к острову причалила кубинская мини-субмарина с командой из двоих человек, одним из которых был Че. Также сообщалось, что кубинские тайные агенты с целью дезинформации спрятали в офисе Антонио Имберта Баррераса, одного из членов проамериканского военного триумвирата в Доминиканской республике, письмо, согласно которому Че погиб во время доминиканского восстания в боях в районе Каманьо на улице городка Сьюдад-Нуэва.

Призрак Че бродил по миру. Сообщения разведки, которыми обменивались между собой советники из администрации президента Линдона Джонсона, сопровождались записками о том, что каждый из этих документов представляет собой очередной вклад в историю о местонахождения Че Гевары. ЦРУ само оказалось в плену версии, которую распространяло, - о том, что между Фиделем и Че возникли разногласия, в результате которых последний оказался в кубинской тюрьме или же был казнен. Автором этой легенды был Виктор Марчетти, литератор, состоявший на службе в ЦРУ. Одновременно он продолжал сочинять все новые и новые истории по поводу безумия Че, а также распространять слухи о том, что тот находится в Латинской Америке или ожидает повода, чтобы отправиться туда.

Некоторые из аналитиков ЦРУ начали собирать информацию относительно кубинского присутствия в Конго, и один из них даже предположил, что Че мог находиться там, но эта версия не нашла никакой поддержки.

Агентство печати "Франс Пресс" распустило сплетню, согласно которой между Фиделем и Че произошел спор, закончившийся перестрелкой, во время которой последний был убит. Заметка была перепечатана одной из троцкистских газет. А перуанская "Ла Пренса" опубликовала заметку, в которой сообщалось, что Че был устранен Советским Союзом из-за его прокитайских настроений.

Под давлением этих и множества других слухов Фидель 3 октября, во время церемонии формирования Центрального комитета вновь создававшейся Коммунистической партии Кубы, взошел на трибуну. Он держал пять исписанных от руки листов и машинописную перепечатку их содержания. В театре воцарилась напряженность. Фидель начал речь:

"Один из членов нашего Центрального комитета отсутствует, это человек, имеющий большие заслуги, обладающий очень высокими достоинствами. Воспользовавшись его отсутствием, враг смог выдумать тысячу предположений, попытался смутить народ и посеять разногласия и сомнения. Но было необходимо ждать, и мы терпеливо ждали".

Затем Фидель приступил к чтению того самого прощального Письма, которое Че вручил ему в апреле. Когда он заканчивал чтение, зал взорвался аплодисментами. Фидель попытался было Продолжить речь, но овация не прекращалась.

Позднее Фидель сказал, что обнародование прощального Письма Че "было непреложной политической необходимостью" . ^{28}

41. Пессимистичный оптимист.

Эмилио Арагонес и Оскар Фернандес Мель оказались в Конго, потому что Фидель уступил их просьбам поехать добровольцами после того, как они получили письмо от Че, в котором описывалась ситуация, сложившаяся после поражения повстанцев на Фронте-де-Форс.

Сначала Че опасался, что они приехали для того, чтобы просить его вернуться на Кубу или же пытаться уговорить его отказаться от участия в боевых действиях. "Я просто не мог понять, по какой причине секретарь партии может покинуть свой пост, чтобы отправиться в Конго". Когда же он понял, что Арагонес и Фернандес Мель приехали в качестве добровольцев, то сразу же включил их в списки.

Арагонес был сто двадцатым кубинцем, приехавшим в Конго. К тому времени там находилось сто семь бойцов и четыре медика. Несколько человек было убито. Чанга находился на озере Танганьика, и еще двое вернулись на Кубу. При иных условиях эти люди могли бы образовать ядро крупной армии.

Прибыло подкрепление: группа конголезских студентов, обучавшихся в Китае и Болгарии. Но от них нельзя было ожидать толку в бою. Сыновья вождей, разговаривавшие по-французски, они были натасканы в теории, но не желали идти в горы. Они получили воспитание на колониалистских идеях и принесли с собой отрицательные стороны европейской культуры. "Они возвратились после обучения с внешним налетом марксизма, исполненные сознания своей важности как "кадры" и нескрываемого стремления отдавать приказания, каждое из которых перерастало в недисциплинированность и даже в элитарные заговоры".

И с такими вооруженными силами Че намеревался внести перелом в ход войны.

В военном отношении партизанский контингент был скован. Пока продолжались бесплодные стычки, Че пользовался любой возможностью для проведения в зоне мероприятий социальной поддержки населения. Он сам оказывал местным жителям медицинскую помощь, а также раздавал по деревням семена овощей. Потом он решил отправиться в Лулембу с предложением устроить вместе с Ламбертом несколько засад и попутно изучить возможности нападения на город. Судя по захваченной платежной ведомости, численность его защитников составляла всего пятьдесят три человека.

Они достигли передовой линии, которая представляла собой РЯД кишащих паразитами хижин около дороги, не имевших ни траншей, ни иных защитных сооружений. Подле размещалась пара зенитных установок и несколько базук. "Траншеи были постоянной головной болью: исходя из каких-то суеверных страхов, конголезские солдаты отказывались лазить в дыры, которые вырыли своими собственными руками, и не строили никаких прочных укреплений для отражения атак противника". Говорили, что Ламберт находился в Физу у больной дочери. По той или иной причине, но он не бывал в лагере уже в течение полутора месяцев. Разведывательная экспедиция привела Че в район Физу, где "важнее всего теперь было устроить представление. Генерал Маулана надел свои боевые доспехи, которые состояли из мотоциклетного шлема с закрепленной на макушке шкурой леопарда, и придавали ему очень смешной вид. Коэльо называл его Космонавтом... Был устроен военный парад, завершившийся речью генерала Мауланы. К тому времени комизм достиг чаплинского уровня; у меня было ощущение, будто я смотрю плохую кинокомедию, раздражающую и бессодержательную, а командиры тем временем кричали, топали ногами по полу и крутились в разные стороны... Той же ночью мы вернулись в Физу".

Противник, который в течение длительного времени пребывал в неподвижности, начал наконец проявлять признаки жизни. Активизировались бомбежки и пулеметные обстрелы с воздуха крестьянских поселений; кроме того, повсюду сбрасывались с самолета листовки, в которых правительство президента Мобуту Сесе Секо предлагало крестьянам награду за выдачу кубинских советников и помилование тем из повстанцев, кто сложит оружие. Из США прибыла помощь, состоявшая из двухсот миллионов долларов в денежном выражении и большой группы советников, направленных ЦРУ. Среди них были и американцы, и кубинцы, принимавшие участие в десанте на Плая-Хирон, и ро-дезийцы, южноафриканские солдаты. В ЦРУ об этой акции говорили: "Мы пригнали свою собственную скотину".

Тогда же прибыла и новая кубинская миссия во главе с министром здравоохранения Хосе Рамоном Мачадо Вентурой. Он рассказал Че о том, что происходило во внешнем мире.

"Люди из Революционного Совета не говорили нам правды-я полагаю, частично потому, что так всегда происходит в таких делах, а частично потому, что они сами не имели никакого представления о том, что на самом деле происходило... Реальностью было то, что они нарисовали идиллическую картину, в которой повсюду находились военные формирования, вооруженные силы скрывались в джунглях, и шли непрерывные бои..."