В основном ничего не изменилось с тех пор, если не считать, что я стал значительно более сознательным, мой марксизм укоренился во мне и очистился. Считаю, что вооруженная борьба - единственный выход для народов, борющихся за свое освобождение, и я последователен в своих взглядах. Многие назовут меня искателем приключений, и это так. Но только я искатель приключений особого рода, из той породы, что рискуют своей шкурой, дабы доказать свою правоту.
Может быть, я пытаюсь сделать это в последний раз. Я не ищу такого конца, но он возможен, если логически исходить из расчета возможностей. И если так случится, примите мое последнее объятие.
Я любил Вас крепко, только не умел выразить свою любовь. Я слишком прямолинеен в своих действиях и думаю, что иногда меня не понимали. К тому же было нелегко меня понять, но на этот раз - верьте мне. Итак, решимость, которую я совершенствовал с увлечением артиста, заставит действовать хилые ноги и уставшие легкие. Я добьюсь своего. Вспоминайте иногда этого скромного кондотьера XX века.
Поцелуйте Селию, Роберто, Хуана Мартина и Патати-на, Беатрис, всех.
Крепко обнимает Вас ваш блудный и неисправимый сын Эрнесто".
Оно было доставлено отцу в октябре, когда отсутствие Че было обнародовано. А сын только после смерти матери получил от нее ответ на свое письмо о том, что он оставляет Кубу (оно упоминается в приведенном здесь письме). Финал долгой переписки был ознаменован затерянными письмами, письмами, попавшими не туда по вине почты, письмами, не сумевшими найти адресата.
Примерно в то же время Че получил и еще одно глубоко обескураживающее известие: 15 июня в Алжире состоялся военный переворот, в результате которого был свергнут президент этой страны, его друг Ахмед Бен Белла. В результате его свержения была задержана партия оружия, направлявшаяся в Оран и предназначенная для операций в Конго.
Неподалеку от базы Лулуабург находилось несколько деревень, где жили переселенцы из Руанды. Их самым большим богатством являлись коровы, которых мужчины обменивали на жен и даже на самую жизнь. "В ходе войны в этой области нам пришлось угощаться великолепной говядиной, которая даже чуть ли не излечивала ностальгию". Но зато положение вещей, при котором партизанские группы сторонников и последователей Лумумбы были раздроблены по племенным линиям, а их подход к военным действиям полностью противоречил партизанской тактике постоянного перемещения, приводило Че в отчаяние.
"Бойцы занимали то, что здесь называют барьерами. Эти барьеры находились в местах, которые были хорошо выбраны с тактической точки зрения, на высоких, достаточно труднодоступных холмах. Люди, жившие там, однако... полагались на бездеятельность врагов и зависели от снабжавших их крестьян. Последние должны были доставлять им пищу и терпеть множество злоупотреблений и дурное обращение. Народно-освободительная армия была паразитической армией: она не вела никакой работы, не занималась обучением, не сражалась, зато требовала поставки и работы с населения, и часто очень строго. Когда нужно было устраивать лагерь, конголезские бойцы заставили крестьян перетаскивать их провизию и военное снаряжение. Они показали себя совершенными бездельниками, когда нужно было переносить продовольствие из базового лагеря. Если этим людям давали что-нибудь нести, то они заявляли: "Мими апана мотокари" (я не грузовик) или "Мими алана кубан" (я не кубинец)".
Митудиди, вероятно в соответствии с недвусмысленным распоряжением Кабилы, дожидался прибытия последнего, прежде чем отдать приказ о вылазке. "Каждый день звучала одна и та же унылая литания: Кабила сегодня не приехал, зато завтра наверняка или через день... Если распорядок дня не изменится, то конголезская революция бесповоротно обречена на неудачу".
А Митудиди тем временем пытался установить среди партизан хоть какую-то дисциплину и немного подпортить жизнь пьющим (а таких, по данным Че, было от 90 до 95 процентов от общего количества). Он прекратил раздачу винтовок и потребовал, чтобы артиллеристы продемонстрировали ему свое умение, прежде чем получат боеприпасы. "Но там все равно нужно было сделать очень много. А он был всего лишь один человек. Даже его помощники не слишком помогали ему... Мы очень доверяли друг другу".
7 июля, поставив в известность Митудиди, Че в компании Фредди отправился в горы, в лагерь Лулуабург. Митудиди, судя по всему, считал, что Кабила, проводивший в Дар-эс-Саламе переговоры с Чжоу Эньлаем, все же не приедет из Танзании. Поэтому он сам вместе с двумя кубинцами вскоре после прощания с Че отправился в лодке в Руандази, населенный пункт, находившийся на расстоянии всего лишь четырех километров. Когда Че и Фредди находились на полпути, их догнал посыльный с известием о том, что Леонард Митудиди утонул.
"Дул сильный ветер, подымавший высокие волны; похоже было, что он упал в воду случайно - все указывало на это. С этого момента начала разворачиваться цепь странных событий; я так и не смог узнать, относить ли их за счет глупости, чрезмерного суеверия - озеро было обителью всевозможных духов - или чего-то более серьезного. Факт заключается в том, что Митудиди, который немного умел плавать, по словам нескольких свидетелей, смог скинуть ботинки и оставался в живых еще десять-пятнадцать минут, призывая на помощь. Люди бросились в воду спасать его; среди них был его ординарец, который тоже утонул. Командир Франсуа, отправившийся вместе с ним (я так и не узнал, упал ли он за борт вместе с Митудиди или же прыгнул ему на помощь), тоже исчез. Как только произошел несчастный случай, они сразу же выключили мотор, так что лодка полностью потеряла управление, но когда его снова запустили, казалось, какая-то волшебная сила не позволяла Митудиди приблизиться к лодке. В конце концов, хотя он продолжал звать на помощь, лодка повернула к берегу, и товарищи видели, как он вскоре исчез под водой. Таким образом, человек лишился жизни вследствие дурацкого несчастного случая как раз в то время, когда начинал добиваться какой-то организованности в ужасном хаосе, царившем на базе Кибамба. Митудиди был молодым человеком, едва за тридцать".
После гибели Митудиди Кабила написал Че еще одно письмо, в котором он просил еще подождать. Кабила также прислал нового офицера связи, некоего Мутебу, но тот исчез после пары бесед, в которых он уговаривал Че перенести базу, чтобы изгнать призрак Митудиди. Че удалось лишь добиться осуществления своих предложений об организации пары смешанных кубинско-ангольских подразделений для боевой подготовки солдат и командиров и об использовании центральной базы в качестве учебного лагеря.
Части, действовавшие на Фронт-де-Форс, были укомплектованы не столько конголезцами, сколько руандийцами, что явилось большой неожиданностью для кубинцев. В конголезской армии было вообще очень много беженцев из Руанды. Их главнокомандующий Муданди в середине июня поднялся в горы к Че, чтобы сообщить, что его предложения получили одобрение и он может начинать устройство засад.
"Он учился в Китае и производил очень благоприятное впечатление, будучи серьезным и решительным, но в ходе нашей первой беседы вставил сказочку о сражении, в котором они убили тридцать пять вражеских солдат. Я спросил его, сколько оружия они в результате захватили, и он сказал мне, что не захватили ничего, так как они обстреливали противника из базук и оружие было разбито на части. Я никогда не обладал слишком большими дипломатическими способностями, и я прямо сказал ему, что это ложь. Он принялся оправдываться, сказав, что сам не участвовал в сражении и все ему доложили подчиненные... Но, поскольку преувеличение является нормой для этой области, прямо называть ложь ложью - это не лучший путь для того, чтобы завязать с кем-нибудь братскую дружбу".
Муданди попросил Че выделить пятьдесят кубинцев, чтобы произвести атаку на участке Фронта-де-Форс на населенный пункт на берегу реки Кимби, известный под названием Форс-Бендера, где находилась гидроэлектростанция. Это место не было мелким объектом, предполагалось, что там размещался батальон численностью в 500-700 человек, среди которых имелись и белые наемники. Был там и небольшой аэродром. Партизанам дали "приказ произвести нападение 25 июня. Я спросил, почему выбрана такая определенная дата, но Муданди не смог дать ответа... Он, казалось, был бедным неудачником-исполнителем, получившим задание, превышавшее его способности... Но он также был весьма двуличным".
