За первую половину 1964 года Че провел на добровольной работе 240 часов. Фактически он работал каждое воскресенье и даже больше того, не потеряв при этом ни одного часа из своего напряженного рабочего времени. Порой Че признавался в том, что его жизненный темп является чрезвычайно напряженным: "Ранним воскресным утром совершенно необходимо просмотреть бумаги или сделать что-нибудь еще, хотя до смерти хочется отправиться в постель, но вместо этого бумаги, и еще, и еще бумаги..."

Месяцем позже он выдал удостоверения сотрудникам министерства промышленности, совместный стаж добровольной работы которых составил 1 683 000 часов. Вслед за Че к движению добровольного труда присоединились очень многие из вождей революции, инженерно-технических работников и рабочих.

9 августа Че в Санта-Мария-дель-Мар играл на второй базе за бейсбольную команду, которую возглавлял Фидель. В бейсбол он играл впервые в жизни.

Ильда, старшая дочь Че, частенько приходила к нему на работу. Он давал ей книги и просил девочку читать ему вслух. Иногда он растягивался на полу, и дочь массировала ему спину.

Энрике Олтуски рассказывал, что в то время, хотя они уже не работали вместе, "мне нравилось общаться с ним, и я приходил в его кабинет при каждом удобном случае, и мы подолгу разговаривали. Манресу просили подать кофе. Че ложился належавший на полу ковер и дымил сигарой. Когда портился кондиционер, он снимал рубашку и распахивал окна. В наших беседах мы обычно решали всемирную проблему справедливости".

Че был очень обеспокоен, с одной стороны, широко распространенным среди рабочих воровством, а с другой - все чаще поступавшими известиями о мошенничестве начальников промышленных корпораций и экономических руководителей. Он обратился в правительство с просьбой вывести на чистую воду каждого, кто использует свою должность для того, чтобы воровать, а в скором времени еще раз возвратился к той же проблеме. На сей раз речь шла о хищениях со складов, которые происходили вследствие отсутствия на предприятиях должного учета и надзора.

Где-то в середине 1964 года Че вновь посетил горнопромышленный комплекс Никаро, чтобы получить представление о состоянии дел там. Вспоминает Фигерас:

"Эдисон Веласкес, руководитель шахт, был неутомимым тружеником; он подорвал свое здоровье, вытягивая производство из провала, но у него был кошмарный стиль управления, ужасно раздражавший людей. Необходимо было обновить кадры, ободрить и вдохновить их, произвести различные перемены. Посещение шахт продолжалось два дня, все это время шли очень резкие споры, и в конце концов Че решил, что Эдисону следует возвратиться в Гавану. Он сделал свою работу и при этом допустил ошибки, которые могут очень серьезно сказаться в будущем. Окончательный разговор состоялся в рабочей столовой. Че и Эдисон сидели друг перед другом за столами на огромных бетонных скамьях, а все остальные молча следили за происходящим и понемножку разбегались. Они провели за этим разговором около двух часов. Че не хотел подавить или унизить Веласкеса, несмотря даже на то, что на совещаниях в министерстве между ними часто происходили стычки".

Че стремился оказывать своим кадрам действенную поддержку, искал с ними взаимопонимания, но от этого стиль управления, который он применял к директорам предприятий, подчиненных Министерству промышленности, не становился ни на йоту мягче. 12 сентября он приступил к осуществлению плана "понижения в должности", который являлся дополнением и в некоторой степени антитезой действующему плану продвижения на вышестоящие должности. Он обрел зримую форму в октябре, когда в свет вышел документ под названием "Специальный план совмещения должностных обязанностей". Каждый из руководящих работников министерства должен был в течение месяца работать на одном из предприятий возглавляемых им или ею отрасли. "Мысль заключается в том, что вы отправляетесь на фабрику посмотреть, что же из себя представляет то, о чем вы каждый день подписываете бумаги". Программа была обязательной для всех: для министра и для его заместителей, для генерального директора и для руководителя предприятия. Те, кто прошел "понижение в должности", не должны были составлять никаких отчетов: рабочие не должны были воспринимать прибытие начальства на производство как инспекцию, так как "в противном случае люди сразу же начнут Относиться к этим товарищам как голодные львы".

Были предусмотрены специальные меры для того, чтобы избежать ослабления управленческой структуры: в один и тот же период не могли быть понижены в должности более 25 % руководящих работников данного уровня, а также не допускалась одновременная отправка на производство руководителя вместе с его заместителем. Охват кадров ограничивался Министерством промышленности, поскольку "не все товарищи, даже не все правительство поддержало эту идею; она не обсуждалась".

28 октября Че принял участие в мероприятиях, посвященных годовщине гибели Камило Сьенфуэгоса, и посетовал на то, что память о погибших стала уделом ритуалов, превратилась в "своего рода обязательную работу". И предупредил:

"У истории революций есть "подводная часть", не доступная взглядам публики. Революции не являются совершенно чистыми движениями; они совершаются людьми и осуществляются среди междоусобной борьбы, столкновения амбиций и взаимных претензий. И когда все это оказывается преодоленным, революция, к счастью или к несчастью, становится частью истории, смиряется и исчезает".

4 ноября Че снова отправился в СССР, чтобы принять участие в праздновании сорок седьмой годовщины Октябрьской революции. Это был первый официальный контакт Че с советской номенклатурой после перерыва, порожденного ракетным кризисом. Не был ли визит устроен для примирения Че с руководителями Советского Союза? Фидель, несомненно, ставил такую цель, но Че никак не мог отречься от своего критического подхода к действительности, который со временем становился все острее. При посещении советской фабрики, о которой говорили как об образцовой, он, по воспоминаниям коллег по делегации, сказал, что "это капиталистическая фабрика, похожая на те, что были на Кубе до национализации". Он видел ошибки и заблуждения в планировании, уловки, к которым прибегали в ходе "соревнования", так как планирование было сориентировано на перепроизводство. Он сказал другим членам делегации, что Советский Союз находится в экономическом тупике и пребывает во власти бюрократии.

В СССР корреспондент уругвайской газеты "Эль Популар" взял у Че интервью по поводу недавних выборов президента Соединенных Штатов Америки.

"- Что Вы думаете о поражении Голдуотера?

- Ответ окажется трюизмом. Поражение Голдуотера - это триумф Джонсона и ... вы записываете?

-Да.

- И ... Голдуотер кажется хуже, чем Джонсон. Но для всех, кого я знаю, Джонсон не так уж хорош. Нужно приложить много сил для самоутешения, чтобы чувствовать себя счастливым потому, что победу одержал лучший из худших".

После возвращения из поездки Че рассказал своим коллегам на заседании коллегии министерства о споре, который у него состоялся с несколькими кубинскими студентами в посольстве в Москве.

"В ходе нашего спора эмоции вышли из-под контроля. В те Дни студенты руководствовались не библией "Капитала", а простым марксистским справочником, а тут их познакомили с несколькими точками зрения, в том числе и опасно капиталистическими, на основе которых может возникнуть тенденция к ревизионизму".

Че обсуждал с кубинскими студентами свои взгляды на моральное стимулирование, говорил о том, что советское "самоуправление" является настоящим бедствием. Он сказал, что у него никогда не было такой восприимчивой аудитории, потому что собеседники жили непосредственно в средоточии проблемы. В советской системе "у лидеров не было никаких обязательств перед массами".