— Ладно, теперь о главной опасности: с кем воюют хеты?

— О чёрт! Действительно с аборигенами Тэсс! — Кликс осёкся. — В смысле, астероидной планеты.

— Правда? А эта чушь насчёт того, что марсианской цивилизации сто тридцать миллионов лет?

Кликс задумался на несколько секунд, потом его глаза в изумлении широко распахнулись.

— Цивилизация вирусных марсиан действительно появилась так давно, в эпоху, которую мы зовём нижней юро́й. Через десять тысяч лет — при таких временны́х масштабах практически тут же — они вывели на орбиту Земли подавители гравитации. Поскольку спутники контролируют гравитацию, их орбиты не нуждаются в коррекции, а поскольку они питаются от солнца, то у них никогда не кончается энергия. И они на самом деле находятся на орбите в течение всех этих ста тридцати миллионов лет.

Я покачал головой.

— Чепуха какая-то. Технология хетов определённо более продвинутая, чем наша, но они опережают нас на столетия, может быть даже на тысячелетия, но не на сто с лишним миллионов лет. Я к тому, что строители розетты, кем бы они ни были, вполне могут быть миллионнолетней цивилизацией, раз научились двигать звёзды, однако хеты к ним не подошли и близко.

— Это так, — сказал Кликс, и его лицо снова затуманилось. — О чёрт, конечно, они не трогали динозавров до сравнительно недавнего времени. Хеты… хеты вымерли почти полностью. Это… — Кликса немного трясло. — Это ужасно. Какие разрушения. — Он закрыл на мгновение глаза, потом, шатаясь, подошёл к своей кушетке и опёрся на неё. — Брэнди, ты был прав. Марсиане имманентно агрессивны. Они просто источают потребность в порабощении.

Его дыхание затруднилось, глаза забегали, взгляд стал немного безумным.

— Изначально вирусные конгломераты жили в качестве паразитов в нескольких разновидностях марсианских жизненных форм. Но со временем вирусы развили разум. Они хотели подчинять существа с манипулятивными конечностями. В марсианских морях жило существо, формой напоминающее руку — пять трубчатых отростков, отходящих от центрального диска. На конце каждого такого отростка было кольцо втяжных железных нитей, контролируемых мускулами сфинктера. Это приспособление возникло как средство для вскрывания раковин марсианских моллюсков, но первобытные хеты подчинили руки и использовали железные нити для манипуляций предметами.

Голова Кликса качалась взад-вперёд, но он, казалось, не замечал этого.

— В конце концов руки построили для хетов космические корабли, корабли, которые двигались, поляризуя гравитацию. Хеты посетили Землю и астероидную планету. И там, и там они обнаружили животных, которые со временем могли бы развить разум. Астероидная планета было достаточно мала для того, чтобы хеты и их руки двигались по ней без проблем, но Земля оказалась для них слишком массивной. Они начали проект по… по марсиформированию Земли, чтобы сделать её похожей на Марс и пригодной для марсиан. Первым шагом стало развёртывание орбитальных подавителей гравитации; как я уже сказал, их вывели на орбиту сто тридцать миллионов лет назад.

Те, древние хеты видели розетту, висящую в их южном небе — да, она существовала уже тогда. Они знали, что где-то там есть другие разумные существа. И они ненавидели этот факт — их злило, что где-то есть разум, до которого им не дотянуться, который им не подчинить. Хеты полагали, что любой разум будет так же агрессивен, как их собственный, поэтому они заставили руки строить военные машины, готовые встретить строителей розетты, которые, как они полагали, обязательно явятся для того, чтобы поработить хетов.

По мере того, как он говорил, у Кликса начали трястись руки; голос стал сиплым, а на лбу выступил пот.

— Руки были небольшими существами, слишком мелкими для того, чтобы уместить в себе  достаточно вирусного материала для формирования действительно мощного разума. А детёныши рук были и вовсе слишком мелкими для любой значимой концентрации вирусного материала и потому их вообще невозможно было контролировать. В конце концов, детёныши рук обратили военные машины, строить которые заставляли их родителей, против самой планеты. Катастрофа была невообразима по масштабам. Она уничтожила практически всю жизнь, включая всех рук и бо́льшую часть протохетов. Руки, и детёныши, и взрослые, предпочли смерть жизни в рабстве.

Кулаки Кликса сжимались и разжимались, словно бьющиеся сердца. Я сходил к раковине и принёс ему кружку воды. Он залил её в себя одним глотком.

— После этого восстания Марс стал абсолютно бесплодным, — сказал он. — Без животных-носителей вирусы оказались рассеяны и утратили способность к формированию разума, хотя память об этих событиях сохранилась в их РНК. Земля осталась без присмотра, окружённая кольцом подавителей гравитации.

На Марсе прошло около сорока миллионов лет… поправка, восьмидесяти миллионов земных лет, прежде чем эволюция вирусной жизни снова привела к появлению разума — современных хетов. Но руки хорошо сделали свою работу — после катастрофы на Марсе уцелели лишь микроскопические формы животной жизни. — Он вздрогнул; его плечи поднимались и опускались в ритме неровного дыхания. — Хеты, — продолжал он, — создали замечательные биоинженерные технологии. Вирусам, разумеется, присуща способность подменять своим генетическим материалом родную ДНК клетки. Так вот, хеты сделали шаг вперёд. Они научились селективно подменять отдельные нуклеотидные цепочки, модифицируя генетические инструкции, а также расцеплять и склеивать их так, как им захочется. Они воспользовались этими способностями для модификации ДНК животных. Тем не менее, им понадобилось ещё пятьдесят миллионов земных лет, чтобы вывести породу животных достаточно крупную, чтобы использовать её в качестве носителя. К этому времени хеты решили пользоваться только биологическими устройствами, которыми они могли бы управлять ментально; никогда больше они не станут использовать машины, которые рабы могут захватить и использовать против них.

— Наконец, разум появился и у аборигенов Тэсс. — Кликс был так поглощён рассказом, что уже не следил за словами. — Хеты, разумеется, захотели поработить этих существ. Они вернулись на Тэсс на своих живых кораблях и начали ужасную войну против местных. Эта война продолжается и сейчас.

Кликса начала бить дрожь, он сотрясался от головы до пят, как человек с избытком адреналина; его трясло от ярости. — Боже, Брэнди, я чувствую себя так, будто готов убить… что-нибудь. Что угодно. Всё. Это такая сильная тяга, такой первобытный зов. Это как… — Он бросился через комнату, схватил с рабочего стола красный металлический ящик для инструментов и метнул его в о внешнюю стену. Плоскогубцы, отвёртки и гаечные ключи посыпались на пол. Кликс глубоко вдохнул и выдохнул; его глаза были закрыты.

— Майлз?

Он посмотрел на меня; его лицо немного успокоилось.

— Чёрт, это было хорошо. — Пауза. — Думаю, я пришёл в себя. Только одна просьба — не задавай мне больше вопросов о хетах. Даже память об их ненависти к жизни способна вывернуть тебя наизнанку.

— Не волнуйся, — сказал я. — Я…

Какое-то изменение в интенсивности падающего снаружи света…

Я начал было поворачиваться к окну…

Бум-м-м!

«Стернбергер» содрогнулся от сильнейшего удара; корпус загудел, а снизу раздался плеск возникшей в полупустом водяном баке волны, ударившей в его стену. Я пошатнулся и едва не упал. Через бронестекло над консолью радиостанции я видел, как что-то тёмное и серое, словно летающий кусок стены, удаляется от меня дальше и дальше; вот уже над ним виден участок неба, коричневая поверхность грязевой равнины появилась снизу, а серая стена продолжала удаляться…

Хвост. Хвост динозавра. Та часть, что ударила в наш корабль, была в высоту по меньшей мере два человеческих роста. Хвост был уплощён с боков; гигантская сужающаяся конструкция, покрытая морщинистой серой кожей. Он удалялся дальше и дальше и, наконец, стал виден его обладатель.

Зауропод, из группы гигантских четвероногих динозавров, самого известного представителя которой многие до сих пор зовут Бронтозавром. Он стоял на грязевой равнине перпендикулярно кратерному валу, его длинный хвост уравновешивался такой же длинной шеей, которая поднималась высоко в небо и увенчивалась крошечной квадратной головой. Между шеей и хвостом располагалось гигантское тело, похожее на рекламный дирижабль, поставленный на четыре массивные ноги-колонны.