Даниэла посильнее прижала толстые очки к носу и, слепая как курица, уехала на своем маленьком «поло».

Магда использовала эту возможность, чтобы украсть еще и быстродействующие барбитураты.

В семь вечера она закрыла аптеку и уехала домой. Собственно, Генриетта собиралась еще вернуться на работу, но, похоже, зубному врачу пришлось резать ей десну, и она чувствовала себя плохо.

На следующий день до обеда Магде не нужно было выходить на работу. В четверть двенадцатого ей позвонила Генриетта.

– Вчера привозили сукцинилхолин? – спросила она.

– Да, а в чем дело?

– Не хватает пяти ампул. Я проверила наличие и поступление лекарств.

– Не может быть!

Магда про себя удивилась, что Генриетта заметила пропажу. Она от нее этого не ожидала.

– Ты можешь это как-то объяснить?

– Нет. А ты точно сосчитала?

– Да. – Генриетта нервно вздохнула. – Ты складывала ампулы?

– Сначала я. А продолжала Даниэла, потому что в аптеку пришла капризная клиентка.

Генриетта молчала.

– А это не могло быть просто ошибкой при поставке? Ну зачем Даниэле сукцинилхолин? Генриетта, я тебя прошу… Да с ним никто и ничего не сможет сделать! А уж тем более Даниэла.

Генриетта знала, что, по мнению Магды, у надувной куклы из сексшопа Беаты Узе ума больше, чем у Даниэлы. И Магда всегда возражала против приема Даниэлы на работу.

– Я не знаю, что и думать, но, как бы там ни было, ампул не хватает. А это катастрофа, Магда!

– Я знаю.

– Что мне делать? Уволить Даниэлу? Без доказательств?

– У тебя нет другой возможности. Так ты избавишься от этой проблемы. В конце концов, ты же не можешь приказать обыскать ее квартиру.

Генриетта громко вздохнула в трубку.

– Я еще никогда не была в такой дурацкой ситуации, Магда.

– Могу себе представить. – Магда вложила в свой голос столько тепла, сколько могла.

– Хорошо. Я поговорю с ней.

Генриетта извинилась за беспокойство, попрощалась и положила трубку.

Магда глубоко вздохнула и почувствовала некоторое облегчение. Она не думала, что Генриетта еще раз заговорит с ней о пропаже сукцинилхолина или о барбитуратах. Все это будет списано на Даниэлу.

Когда Магда после обеда пришла в аптеку, там была уже новая помощница, Ингрид.

– Бедный мой зайчик, – прошептала Магда, – скоро все закончится. Самое плохое ты уже оставил позади.

Она подняла ему веки. Он уже потерял сознание и не почувствует того, что ей еще предстоит с ним сделать.

Сейчас он находился в коме. В моче эти вещества можно было обнаружить на протяжении еще двенадцати часов, а в крови – всего лишь шести. Но, собственно, это уже все равно. Она позаботится о том, чтобы никто и никогда не нашел труп Йоганнеса.

Однако в настоящий момент он еще не был мертв. Смесь из барбитуратов, которую Магда сама приготовила, не убьет его: она нужна лишь для того, чтобы Йоганнес не понял, как она его умертвит.

Она не хотела делать ему больно. И не хотела пугать его.

Если один человек изменяет другому, жизнь заканчивается.

«Любимый, ты же знал это. Ты же меня знаешь… Ты не должен был так поступать со мной».

Она вытащила из кухонного шкафа шприц и ввела ему в бедро сукцинилхолин. Это средство часто применяется при операциях для анестезии, но оно способно вызвать полный паралич мышц тела. Значит, скоро самостоятельное дыхание прекратится и сердце перестанет биться.

Если впрыснуть это средство внутривенно, оно подействовало бы уже через несколько секунд, но на это Магда не решилась. Побоялась, что не найдет вену. Что касается внутримышечной инъекции, то тут она была полностью уверена в себе, пусть даже процесс умирания продлится немного дольше. Как бы там ни было, но пути назад уже нет.

Магда взяла руку Йоганнеса и погладила ее.

– Прощай, – прошептала она, – куда бы ты сейчас ни шел. У нас было прекрасное время, и я тебя никогда не забуду. Жаль тебя, жаль нас, Йоганнес. Жаль, что ты познакомился с Каролиной, иначе у нас было бы еще много чудесных лет впереди. Мой друг, любимый мой, спи спокойно. Усни навсегда.

Она поцеловала его в голову и пощупала пульс. Сердце еще билось.

– Еще одна минута, еще чуть-чуть, и твоя душа улетит отсюда, Йоганнес. Не обижайся на меня за то, что я сделала, но по-другому было нельзя. Я бы уже никогда не смогла доверять тебе. И я не хотела отдавать тебя другой. У меня был единственный выход. Прости меня.

Внезапно голова Йоганнеса откинулась в сторону. Магда увидела, как артерия у него на шее забилась быстрее, а потом он перестал дышать.

Магда больше не чувствовала ударов пульса. Йоганнес был мертв.

Магда закрыла на задвижку дверь террасы и задернула тяжелую гардину, которая защищала не только от любопытных взглядов, но и от солнца, и помогала сберечь приятную прохладу в кухне. После этого она, не закрывая окон, закрыла ставни во всем доме.

Потом она осторожно стащила Йоганнеса со стула и положила на пол.

Времени было достаточно, потому что после введения сукцинилхолина трупное окоченение не наступает так быстро. Но у Магды было еще чертовски много работы.

Она вспомнила, что не выпила свои таблетки, поэтому села за стол, открыла бутылку минеральной воды и проверила старую шкатулку для чая, в которой хранила лекарства, которые ей следовало принимать регулярно. Немножко калия для сердца, кальция для костей, аспирина для крови и пакетик легкого слабительного для пищеварения. Порошок надо было растворять в воде. Слава богу, что вкус его был терпимым и отдаленно напоминал привкус апельсина.

Она как раз запрокинула голову, чтобы проглотить таблетки кальция, которые были большими, поэтому их трудно было глотать, даже запивая водой, и тут зазвонил телефон. Магда затаила дыхание и принялась считать звонки. Пять, шесть… Она встала. Звонок действовал на нервы, и ее бросило в пот.

«Перестань! – мысленно кричала она. – Перестань наконец! Меня нет дома. Когда ты это поймешь? Проклятье!»

После семнадцатого звонка телефон замолчал. Она подошла к двери террасы и посмотрела наружу. Во дворе, на дороге и в лесу никого не было видно. Стрекотали цикады, дрожал раскаленный от жары воздух.

Она поставила на проигрыватель компакт-диск Адриано Челентано – на прощание. Йоганнес любил его песни. Для него Челентано был настоящим мужчиной. «Azzurro» была единственной песней, которую Йоганнес знал на итальянском языке наизусть и с восторгом пел вместе со всеми на каждом деревенском празднике. Если он с того света сможет услышать ее, то наверняка обрадуется.

«Я слышу, как над крышами пролетает самолет…», – пел Адриано. Внезапно Магду охватила невыносимая тоска.

Ей захотелось сесть в самолет и улететь отсюда. Оставить все и никогда больше сюда не возвращаться. Начать жизнь сначала. Без Йоганнеса и без чувства вины.

Внезапно она почувствовала какой-то неприятный запах, который, чем ближе она подходила к холодильнику, становился сильнее. Она обнюхала все вокруг и наконец обнаружила в сетке среди луковиц заплесневелый лимон.

Она выбросила лимон и почувствовала, что хочет есть. Ах да, она ведь не успела позавтракать.

Остатки завтрака все еще стояли на столе. Сначала она взяла пустую тарелку из-под мюсли, тщательно вымыла ее и поставила в шкаф. Потом отрезала кусочек хлеба и съела его с пармской ветчиной. И запила все это почти целой бутылкой воды.

– Я так любила готовить для тебя, Йоганнес! – сказала она улыбаясь, расслабленно откинулась назад и взглянула в мертвые глаза мужа, которые смотрели на нее холодно и с упреком. – Похоже, мне будет не хватать наших совместных завтраков, обедов и ужинов.

В этот момент она услышала снаружи шум мотора и затаила дыхание. Шум становился все громче. Она чуть-чуть отвернула гардину перед дверью террасы и посмотрела на улицу. Зеленый автомобиль «сузуки» как раз спускался с горы.