Не стоило все-таки торопиться, лучше было выспаться как следует этой ночью, а уж потом ритуалы творить.
Свечи почти догорели, а полусонного, спотыкающегося и роняющего вещи мальчишку-помощника маг давно прогнал спать. Выбрав огарок побольше, Эномиель покинул храм, не забыв запереть вход как на обычный замок, так и заклинанием. Никто не узнал бы сейчас старого мага: он поднимался по лестнице при содрогающемся от сквозняка свете догорающей свечи легкой походкой, спина его выпрямилась, с лица почти исчезли морщины, а глаза слабо светились зелеными огнями. Занятый размышлениями, Эномиель миновал двери своих покоев, вышел на балкон, обвивавший по спирали самую большую башню дворца, утратившую свое былое военное значение и занятую магами. Некоторое время он смотрел на спящий в темноте город. В реке отражался узенький, еле заметный серпик новой луны. Месяц закрыло облако, или не облако, а крылья небывалой птицы, сотканной из абсолютной тьмы, серебристых теней и проблесков жемчужного лунного сияния. Птицу влекло к себе окно, одно из немногих освещенное в этот слишком поздний, или, наоборот, слишком ранний час. Оно светилось не только обычным светом.
На перилах балкона осталась догорать в одиночестве свеча. Желтое пламя дрожало, пригиба-лось, и, наконец, под порывом прилетевшего с реки ночного ветра погасло.
ГЛАВА 21
Аннеке и Нагути-ко снимали ритуальные облачения. Нагути-ко прошлась по комнате, небрежными взмахами руки гася многочисленные свечи, все, как одна, розовые. Осталась гореть лишь маленькая, заполненная душистым маслом лампа перед небольшой статуэткой, изображающей Великую Мать, да узенькая ленточка огня в угасающем камине. В этом неверном свете длинные распущенные волосы Нагути-ко, казалось, испускали оранжевое сияние. У обеих девушек возбужденно светились глаза, щеки разрумянились, а на лицах блуждали улыбки. Заказанный им любовный ритуал прошел удачно, силы ушли по назначению, да и самим немного перепало. Вздумай молодые волшебницы сейчас посетить какое-нибудь людное место, от поклонников отбоя бы не было. А людных мест даже в этот поздний час в столице было предостаточно, только выбирай да не ленись наряжаться и ехать. Но как раз наряжаться, причесываться и краситься Аннеке и Нагути-ко не хотелось. И так хороши. И вообще, зачем суетиться? Приятная компания завернет к ним в гости сама, стоит только по-настоящему захотеть.
Девушки переглянулись и рассмеялись. Ритуал настроил их скорее на мечтательный лад. Такое настроение годится для того, чтобы поболтать и поделиться секретами. Хотя какие между ними могут быть секреты? Но нет, у Аннеке один секрет все-таки был. Никому, кроме Димира, она не показывала Соль Мира. Да и ему не стоило, но так уж получилось.
Наконец ритуальные предметы аккуратно завернуты в шелковые платки, убраны и запечатаны, прочитаны охранные заклинания, закрыты магическими знаками окна и дверь. Знахарки перешли в маленькую гостиную. Слуг давно отпустили, и подавать себе чай и фрукты пришлось самостоятельно. Спать не хотелось: после ритуала в обеих бурлили силы, и совершенно неожиданно для самой себя Аннеке начала рассказывать Нагути-ко о своих чувствах к Димиру. Та слушала с любопытством, по старой привычке наматывая на каждый палец руки по прядке волос. Пока она не выдрала себе все волосы, Аннеке встала, распутала пальцы подруги и всучила ей четки в одну руку, а в другую - маленький жезл из неведомой кости. Кость эта походила на человеческую и иногда в новолуние вызывала странные, непонятные видения, и подруги все пытались разгадать тайну этого жезла, канувшую в забвение вместе с его прежними владельцами.
Нагути-ко недовольно заворчала:
-- Ну, рассказывай же дальше! Он очень тебе нравится? И возьми, пожалуйста, эти свои игрушки! Они лишь мешают мне слушать! Он красивый?
Рассказ забрал радостное оживление Аннеке. Она вновь по своему любимому обыкновению завздыхала:
-- Красивый? Да, пожалуй, красивый... Ты же видела его недавно на празднике!
-- Ну, я особенно не приглядывалась. Это же твоя симпатия. Что было бы, если бы он мне понравился?!
-- Не такой, какими любят изображать мифических героев придворные живописцы, но красивый. Но эту красоту трудно оценить: на него смотреть как-то жутковато. Особенно глаза... Но я поняла сейчас: да, очень красивый. И очень опасный. И очень мне нравится. И я очень его боюсь.
Глаза Нагути-ко сияли. Она надела четки на правую руку как браслет и снова принялась на-матывать прядь волос, но уже не на пальцы, а на костяной жезл. Девушка заявила авторитетным тоном:
-- Никого и ничего не бойся! Разве тебя этому не учили?
И добавила уже обычным голосом:
-- И чего тебе бояться? Ты сама неслабая волшебница. Да, да! Мы с тобой уже не знахарки, мы волшебницы, и не последние! Ну, разве что, действительно, надо быть поосторожнее и стараться не становиться на пути этого твоего Димира. А в остальном... Не понимаю, чего ты теряешься?! Надо с ним только встретиться еще раз, а там... Чего ты хочешь? Выйти замуж и родить сына - великого мага? Или лишь встречаться для развлечения иногда? Все в твоей власти. Когда ты вот так, искоса, поглядываешь, думаю, никто не устоит!
-- Если бы...
-- Вот уж точно. И перестань вздыхать! Гадать, пожалуй, сейчас уже поздно, но вот завтра - обязательно!
-- Я даже гадать на него боюсь, он наверняка почувствует.
-- Ну и пусть почувствует! Какому мужчине не понравится женское внимание?!
-- Все равно не стоит.
-- Но почему?
Тут Аннеке (терять нечего, все равно все разболтала) рассказала Нагути-ко всю печальную историю знакомства с Димиром. Та слушала, широко раскрыв глаза и терзая пряди своих волос цвета заката. Выслушав, пожала плечами:
-- Ну и что? Все нормально! Если бы ты была обычной девушкой, ты встретила бы любимого в обычном месте, ну, хотя бы на танцах или на ярмарке. А так как ты волшебница, то нашла свою любовь в необычном месте, при волшебных обстоятельствах.
Аннеке вздрогнула и резко повернулась к подруге.
-- Как это "ну и что"? Он же меня не любит! Он лишь хочет меня использовать!
-- Ну и что? Каждый человек любит, как умеет, и часто не стесняется при случае использовать любимого, а тот обычно еще и рад помочь.
-- Опять ты говоришь "ну и что"? Тебе-то ничего, а мне важно!
-- Что тебе важно?
-- Чтобы меня любили так, как мне нравится!
Нагути-ко засмеялась.
-- Ну, теперь ты даже посягаешь на свободу любимого. А кто все время мне выговаривает за каждое пустяковое нарушение? Ты зря огорчаешься: если бы он тебя не полюбил, то в вашем мире серого песка просто выпил бы твою жизнь. Многие маги на его месте так бы и поступили. Да я сама, окажись я в подобной ситуации вместе с противником... Ты ему наверняка сразу понравилась, просто поразила! Завидую!
-- Но ведь когда мы вместе, наша сила приумножается!
-- Тем более. Поглотив твою жизнь, Димир стал бы десятикратно сильнее. Это точно. Я читала о таком раскладе.
-- Ты меня пугаешь! Быть может, он не знает!
-- Знает, будь уверена! Уж если я знаю, то он тем более. Будь осторожна и научись противостоять этому ритуалу.
-- Да я о таком и не слышала!
-- Ну, сегодня Димир тебе еще не угрожает, время есть, найдем в книгах, успокойся!
Рыжеволосая волшебница потянулась и устроилась в кресле поудобнее, поджав под себя ноги, заложив одну руку за голову, а другой рассеянно чертя в воздухе костяным жезлом слабо светящиеся руны, не имеющие, впрочем, особого смысла. Нагути-ко выглядела смущенной, как будто хотела что-то сказать, но это казалось неудобным. Она помолчала и спросила, сильно покраснев:
-- Ты очень любишь своего Димира?
Аннеке задумалась и долго молчала, вновь вспоминая все происшедшее. Потом ответила:
