-- Это дедушка? Это вовсе не дедушка! Я боюсь!
Янелька, странное дело, услышала и потянула его за руку к дому, приговаривая:
-- Дедушка, дедушка, конечно же, дедушка! Идем, не бойся, дедушка добрый!
Димир осторожно выглянул из-за юбки. Человек, вышедший из дома, не был похож ни на чьего дедушку и, уж конечно, не казался добрым.
Но Янелька топала в своих деревянных башмаках очень уверенно. Ей хорошо, она привыкла, по сравнению с ее папашей любой, не машущий колом или топором, покажется добрым. А ему, Димиру, страшно. Очень страшно.
Янелька, не дойдя до "дедушки" с десяток шагов, остановилась, сделала неуклюжий реверанс и затараторила:
-- Здравствуйте, господин волшебник! Доброго здоровья вам, семейству вашему, слугам, скотине...
-- Все-таки волшебник! - стукнуло в голове у Димира, - Злой, наверное. На доброго-то не похож. Хотя...
Мальчик принялся припоминать, что старый жрец Сег рассказывал детям о злых и добрых вол-шебниках зимними вечерами в храме. Ничего толком не вспоминалось. Прошлой зимой он был еще слишком мал и быстро задремывал в душной комнате у теплой печи под монотонный голос жреца и сдержанные хихиканье и возню заскучавших ребят.
Волшебник жестом прервал Янелькино тарахтенье.
-- Мне не нужен ученик. Мне не нужен слуга. У ребенка нет Дара. Уходите.
Удивительное дело: Янелька заткнулась на полуслове, молча развернулась и двинулась по тропинке вниз, обратно в лес. Димир обнаружил, что тоже идет рядом с Янелькой. Нет. Не он идет. Его ноги идут сами по себе, и остановиться почему-то не получается.
Ноги остановились только в лесу. Янелька запыхтела, плюхнулась на торчащий между корявых, пачкающихся смолой корней ели большой камень и тоненько заскулила. Димир пристроился рядом. Наконец-то можно передохнуть!
Дедушка оказался совсем не добрым, правильно он сразу решил. И вообще, разве волшебники могут быть добрыми?! Дура, что ли совсем эта Янелька?! Доброго волшебника захотела! Да если такой где и появится, он же с утра до ночи будет для всех колдовать: тому дождь, этому денег побольше, кому что... Раз ты добрый, отказаться нельзя! Пока от усталости не помрет... Или разозлится и перестанет быть добрым!
Еще Димиру было немного обидно: что это за Дар такой, которого у него, по словам волшебника, нет? А может, волшебник говорил о ребенке Янельки? О том, который еще у нее в животе?! Да, наверняка! А может, вернуться и спросить? От страха сразу скрутило живот. Нет уж, возвращаться он не будет, Дар там или не Дар...
А Янелька все воет, растирает фартуком и без того красную морду, за живот свой хватается...
Димир потеребил мачеху.
-- Ну этого волшебника совсем, злой он, как превратит в лягву, или еще в кого... И малины не захочется... Пойдем лучше домой. Папка скоро вернется...
Янелька глянула на мальчика так, словно совсем о нем забыла и только сейчас вспомнила. Дол-го молчала, наконец выдавила:
-- Ладно, сейчас пойдем домой. Ты посиди еще немного, отдохни. А я в кустики сбегаю и вернусь.
-- Я с тобой! - заныл Димир.
-- Нет, ты уже большой мальчик. Подожди здесь. А если надо тебе - ты вон в те кустики иди, в ракитовые. А я сейчас.
Янелька подхватилась и нырнула в заросли лещины.
Димир посидел, наблюдая за жизнью муравьиной кучи. Потыкал в муравейник палкой, чтобы муравьи забегали и начали вытаскивать и уносить куда-то своих завернутых в пеленки младенцев. Сорвал несколько незрелых орехов с куста, за которым скрылась Янелька. Разгрыз мягкую скорлупу, но ореховые ядрышки оказались слишком маленькими. Наведался в кустики, указанные Янелькой. Попрыгал на камне. Поучился ходить на руках, как Стоян. Покидал камешки в ствол дерева и перестал, испугался: а ну как леший обидится? Мачехи все не было. Димир позвал ее, прислушался. Позвал еще раз. Нет ответа. Тут только мальчик заметил, что Янелька взяла с собой свою торбу. Зачем это ей в кустиках понадобилась торба?
Громко выкрикивая имя мачехи, Димир вломился в кусты лещины. Кусты оказались небольшими. Хоть и росли густо, места занимали всего ничего. Спрятаться в них, а тем более заблудиться было нельзя. Янельки в кустах не было.
Получается, Янелька домой ушла?! А его в лесу оставила?! Рано он, получается, радовался счастью. Оставила лесным духам на поживу. А пряник и молоко дала, чтобы он, Димир, вкуснее стал. Зря он надеялся, что мама и сестренка за него богов попросили. Все пируют, никак не напируются. А может, боги и не слушают никого, проси, не проси...
Внутри все свело от страха. Димир еще покричал в лес. Понимал, что Янелька не вернется, но все равно кричал. Потом решил, что шуметь не стоит: на голос как раз злой дух и заявится. Или зверь. Надо найти дупло или нору и там спрятаться. Но духи и звери тоже ищут в лесу норы и дупла. Что же делать? Димир все же огляделся, походил, но ни подходящей норы, ни дупла не поблизости не нашлось. На дерево залезть? Но по деревьям он как-то плохо умел лазить, не получалось, и страшно было очень после того, как свалился с явора, растущего у них за домом.
Он снова уселся возле приметного камня, стараясь вжаться между его шероховатым замшелым боком и корнями ели, чтобы хотя бы самому себе казаться маленьким и незаметным. Свернулся комочком и, старательно прислушиваясь к шорохам, сам не заметил, как задремал.
Проснулся Димир от холода. Вокруг почти стемнело. Очень хотелось есть и пить. Он подумал было поискать дорогу домой, но не решился. В полумраке страшно вылезти из хоть и ненадежного, но вроде бы обжитого и нагретого убежища между корнями ели. Но Димир понимал, что злые духи и звери легко найдут его здесь. Нужно спрятаться понадежнее.
Дом волшебника... Он совсем близко. Конечно, волшебник очень страшный, нечего и думать проситься к нему переночевать. Но звери и духи наверняка его боятся тоже и к дому его ни за что не подойдут. Недаром Янелька говорила, что здесь нет зверей и лесной нежити. Потому и нету, что жилище колдуна рядом. Точно. Можно и здесь остаться. Но все-таки страшно. Вдруг все-таки сюда откуда-нибудь издалека забредет зверь или дух, который про волшебника еще не знает. Поэтому на ночь надо спрятаться возле дома, например, под крыльцом. Если сидеть очень тихо, волшебник его не заметит и не превратит в жабу. И ни во что другое не превратит.
А утром Димир пойдет домой. Они с Янелькой все время шли по узенькой тропинке. Вот он по тропинке и придет назад. И пожалуется отцу на Янельку. Может быть, отец на нее рассердится так, что не только отстегает ее вожжами, а прогонит обратно к страшному, вонючему папаше, в черный покосившийся дом. Димиру никакой Янельки не надо, он и вдвоем с отцом отлично проживет. Все равно мачеха готовит невкусно, так-то он и сам сготовит. И корову подоит, и курам насыплет отрубей. И мокрой тряпкой протрет пол. И печку он умеет топить. А если покажется трудно, тогда Димир попросит отца взять в дом хроменькую Эльку. И вообще, вдруг мама соскучится, отпросится у богов и вернется домой. Придет - а тут чужая девка, пусть даже не Янелька, а Элька. Мама тогда расстроится.
Надо идти к дому волшебника, пока еще хоть что-то видно.
Тропинка нашлась легко. Дом волшебника казался черным наростом на боку горы, только окна светились, будто красные глаза настороженно всматривались в темноту, чтобы вовремя заметить опасность. А может, так оно и было. У волшебника все может быть волшебным, и дом тоже.
Димир пристроился, как и собирался, под крыльцом, свернулся комочком и уже задремал, как появилась большая белая собака. Похоже, что место под крыльцом принадлежало ей. Собака обнюхала пришельца и негромко, беззлобно зарычала, предлагая убраться с ее лежбища. Димир отполз от собаки подальше и вжался в стену. Собака внимательно посмотрела на незваного гостя умными глазами, фыркнула. Димиру показалось, что она сказала:
-- Не хочешь по-хорошему? Тогда пеняй на себя. Позову хозяина, пусть он с тобой поговорит! - И несколько раз лениво гавкнула.
