Она пошла следом за ним, но споткнулась о бордюр цветочной клумбы и чуть не упала.

— Осторожно, Луиза! — испуганно вскрикнула хозяйка дома. — Я же говорила тебе, Сидни, что нужно осветить крыльцо! — выговаривала миссис Тонбридж своему мужу, но Джеффри остановил ее:

— Луиза едва держится на ногах, бедняжка! У нее был такой трудный день.

Если бы любой другой мужчина так опекал ее, Луиза возмутилась бы. Но очаровательному Джеффри Редверсу все сходило с рук. Даже его избитые комплименты звучали так, будто он их только что придумал специально для нее. Наверняка он говорил это сотне других женщин, мрачно подумала Луиза.

— Почистить сапожки? — спросил он, наклоняясь к ней, когда она села на крыльцо.

— Я так устала, что больше никуда не пойду, — проговорила она, наградив его ослепительной улыбкой. Она засмущалась, когда он улыбнулся ей с явной заинтересованностью, его темные волосы упали ему на лоб, придавая ему какой-то странный цыганский вид.

Она протянула ему правую ногу, чтобы он мог почистить ее сапог.

— Вам надо расслабиться, — проговорил он с улыбкой. — У вас даже пальцы свело!

Редверс стал растирать ей замерзшие ноги, и она, чувствуя тепло его ладоней, наслаждалась каждым его прикосновением.

Когда она подавала ему левую ногу, то уперлась сапогом прямо ему в ягодицу, оставив отпечаток своей подошвы на столь пикантном месте.

— Ну, теперь все покатятся со смеху! — воскликнул Джеффри, когда хозяйка дома шепнула ему об этом маленьком недоразумении.

— Это произошло случайно, — с невинным видом проговорила Луиза. Вдруг из гостиной донесся взрыв смеха, и она, не удержавшись, громко расхохоталась.

— Я внимательно следил за вами, миссис Луиза Хескет, — прошептал он, глядя на нее своими темными цыганскими глазами. — Уверяю вас, очень внимательно, — повторил для большей убедительности он.

Его пристальный многозначительный взгляд поверг ее в такое смятение, что ей показалось, она единственная женщина на свете. Он был от нее так близко, что она могла разглядеть на его лбу едва заметные морщины. В Холли-Хаусе его лоб был всегда изборожден морщинами, придававшими ему вид глубокого старика. Здесь же, в Кингз-Фолли, Джеффри выглядел лет на двадцать моложе и производил впечатление беззаботного, ничем не обремененного человека.

И необыкновенно красивого, призналась она себе.

А еще…

— Я, пожалуй, пойду переоденусь к ужину, — сказала Луиза, обрадовавшись, что нашла повод уйти, и только тогда вспомнила, что все еще закутана в его жакетку.

Ванна досталась Луизе глубокая, длинная, с подголовником, что давало возможность мыться, не замачивая волос. Флакон, полный соли для ванн, с запахом розы и герани, был невообразимой роскошью, если вспомнить, с каким трудом ей удавалось достать горячую воду в Холли-Хаусе. Луиза погрузилась в душистую воду и почувствовала, как усталость, копившаяся весь день, начала отступать.

Она пролежала в ванне неимоверно долго, затем стала с удовольствием втирать в порозовевшую кожу увлажняющий крем. Когда она напудрилась и надушилась, служанка надела на нее простое черное платье, отделанное гагатом, и, зачесав волосы наверх, заколола их гребнем в тон платью. Служанка предложила дополнить наряд бриллиантовым колье, но Луиза отказалась. Она выбрала жемчужное ожерелье — и осталась довольна результатом. Отпустив служанку, устроилась поудобнее и стала листать журналы, в то же время прислушиваясь, когда ударят в гонг, созывая на ужин.

Минут через пять в дверь постучали. Луиза так устала, что, не вставая, сказала:

— Войдите! — думая, что служанка что-нибудь забыла и вернулась.

Луиза с головой ушла в чтение Киплинга, и ее мысли были далеко — в Индии. Однако ее насторожило, что прошло уже столько времени, а в комнате так никто и не появился. Луиза встала и пошла посмотреть, в чем дело. Наверное, служанка не слышала ее приглашения и все еще стоит за дверью.

Каково же было ее удивление, когда она лицом к лицу столкнулась с Джеффри Редверсом, бесшумно кравшимся к ее постели.

К чести Редверса, он мгновенно отскочил в центр комнаты и жестом показал на изножье ее кровати, где лежала его жакетка для верховой езды.

— Я пришел за этим… — начал, было, он, но осекся — то ли от неловкости, то ли от явного восхищения ее вечерним нарядом.

— Но что вы делаете в моей комнате?! Как вы посмели войти без приглашения?! — возмутилась Луиза.

— Я предупредил, что пришел, — нагло возразил он в ответ на обвинения Луизы. — Я постучал и сказал: «Это я!» Увидев, что вы не стали городить баррикады, я убедился, что мой приход вас не испугал. Поскольку вас нигде не было видно, я подумал, что вы одеваетесь в гардеробной и просто…

— Не слишком ли много предположений для одного визита? — перебила его разглагольствования Луиза, понимая, что всему виной ее усталость. Если бы она не поленилась подойти к двери, то услышала бы его голос и, разумеется, не пустила бы его… скорей всего, она так бы и поступила.

— Как бы там ни было, я — перед вами… — оживившись, весело проговорил Джеффри, будто не замечая, с какой досадой она швырнула ему в руки его жакетку. — Вы позволите проводить вас на ужин, миссис Хескет? — добавил он с улыбкой.

— Но тогда мисс Эндрюс останется без своего постоянного кавалера! — с ехидцей проговорила Луиза.

— О, сегодня вечером ее берет под свою опеку Чарлз. Он и будет сопровождать ее на ужин, — проговорил Джеффри с видом заправского волокиты. — Не секрет, что Чарлз предпочитает молоденьких женщин, которые годятся ему в дочери!

— Да вы просто приревновали мисс Эндрюс, мистер Редверс! — продолжала над ним подтрунивать Луиза.

— Ничуть!

— Нет, ревнуете! Вы боитесь, что он покорит ее своей зрелостью и жизненным опытом!

Воцарилось неловкое молчание.

— А как ваши бриджи? — спросила Луиза, чтобы сменить тему разговора.

— Лучше спросите об этом мальчика-слугу. Ему придется провозиться с ними полночи, чтобы отчистить их!

Луиза об этом не подумала.

— Знаете что, если мы пойдем прямо сейчас, то у нас будет достаточно времени до ужина, чтобы… — начал было он, но вдруг остановился. Он выглядел очень встревоженным. — О, какой же я глупец! Мне очень жаль, миссис Хескет, — проговорил он, понизив голос до шепота и направляясь к двери.

— Что все это значит, мистер Редверс? Что случилось? — тоже перейдя на шепот, спросила Луиза, выходя за ним на лестницу.

— Я на какое-то мгновение забылся. А ведь у вас, по всей видимости, печальное настроение.

Луиза уставилась на него в полном недоумении. Ей даже в голову не приходило, что у нее «печальное настроение»!

— Простите, что я позволил себе так развеселиться в вашем присутствии, миссис Хескет. Мне бы следовало быть более осмотрительным. Проявить больше такта в связи с… вашими обстоятельствами.

Он снова окинул взглядом ее платье, но на этот раз не с ленивой похотливостью, которую он обычно приберегал для мисс Эндрюс.

— А, вы имеете в виду черное платье и жемчуг? — догадалась Луиза, вздохнув с облегчением. — Это просто совпадение, уверяю вас! Я носила траур по мужу почти три года назад, мистер Редверс. Если бы я была в трауре, поехала бы я сегодня на охоту, как вы думаете?

— Нет, конечно, нет.

— Вы считаете, что это платье слишком строгое? — с сомнением спросила она.

— Вовсе нет! Считайте мои слова чистым недоразумением! — Он явно был доволен своей выходкой, и Луизе это не понравилось.

— Я полагаю, вы очень давно сняли свой траур по вашей покойной жене, Джеффри?

— Слава богу, давно! — Он вздохнул с облегчением, будто она предложила ему снять тяжелое драповое пальто в жаркий летний день.

— Но тогда очень странно, что в Холли-Хаусе царит такая унылая и мрачная обстановка. Когда я туда приехала, то решила, что вы понесли тяжелую утрату совсем недавно, — не сдавалась Луиза.

— Я думаю, вы согласитесь, что Холли-Хаус и Кингз-Фолли были задуманы как две совершенно разные вселенные.