— Леди, это Вас, говорят, что очень важно.

Ничего не понимающая, но явно встревоженная миссис Блинтон спустилась с трибуны и, подойдя к Сантосу, взяла из его рук телефонную трубку. Голос, который из нее прозвучал, Блинтон сразу узнала. Это был голос русского Кризисного Комиссара.

— Уважаемая, ну что же Вы такая непонятливая, я же Вас по-хорошему предупреждал, а Вы опять за свое. Не позорьтесь, извинитесь перед людьми и освободите трибуну.

Блинтон растеряно отдала трубку Сантосу, сделала пару шагов к трибуне, остановилась, пробормотала, — извините меня, я не подумала, — и молча прошла на свое место.

Дальше обсуждение пошло быстрее. Возражавших против данного предложения больше небыло, а вот разговорчивых оказалось в избытке. Мертвого льва норовил пнуть почти каждый. Проголосовали единогласно при одной воздержавшейся.

Второе предложение было поддержано всеми постоянными членами Совета Безопасности и, несмотря на возражения Германии, Нигерии и, разумеется, Пакистана, было принято. Кворум, необходимый для принятия решения составлял 9 голосов (включая всех постоянных членов), а «За» проголосовало 10. Блинтон и в этот раз воздержалась, хотя после принятия решения по первому вопросу, от ее мнения уже ничего не зависело. Тем не менее, Сантос проявил тактичность, и не стал ей об этом напоминать.

Третье предложение прошло на ура. Все, кроме воздержавшейся Блинтон, проголосовали «За». Пожилая, на глазах поблекшая женщина, думала о чем-то своем и голосовала автоматически.

Формулировку и порядок принятия четвертого предложения решили слегка изменить. Совет Безопасности постановил, что поскольку на заседании присутствуют не все члены ядерного клуба, решать за отсутствующих было бы не вполне правильно. Поэтому данное предложение решили вынести на внеочередное заседание Генеральной ассамблеи ООН, предварительно озвучив в средствах массовой информации, что мнение по нему Совета Безопасности — сугубо положительное.

Аналогичная судьба постигла и пятое из предложений. Присутствующие на заседании были «За», но решать надо было всем.

Заседание Генеральной Ассамблеи решено было назначить на понедельник 28 мая.

Четверг прошел достаточно спокойно. Американские базы в Европе, Азии и на Африканском континенте уже были заняты войсками ООН, находящееся на них ядерное оружие взято под контроль. Первые из совместных контингентов четырех постоянных членов Совета Безопасности начали менять караулы у хранилищ специальных боеприпасов, находящихся на территории Соединенных Штатов Америки. Стратегические подводные атомоходы, получившие от президента США соответствующий приказ, возвращались в свои базы, где их уже ждали уполномоченные представители ООН. Не все и не везде проходило гладко, но мелкие шероховатости почти не портили общей благоприятной картины.

А потом наступила пятница, 25 мая, и мир опять оказался на самой грани ядерной катастрофы. В интернете появилось открытое письмо командира стратегической АПЛ Теннесси кэптэна Элвина Уилмора, адресованное президенту США. Письмо начиналось обвинением Сарая в предательстве интересов Америки и позорной капитуляции перед дикарями, которых любой белый на его месте уже поставил бы на колени. В констатирующей части письма было сказано, что вверенный ему экипаж никогда не согласится выполнять преступный и бессмысленный приказ о прекращении боевого дежурства и возвращении на базу Кингс-Бэй. АПЛ Теннеси, девиз которого звучит как «Америка в своих лучших», начинает свою персональную войну и уходит в глубины Северного Ледовитого океана, под защиту полярных льдов. Кэптэн надеется, что в его родном «штате добровольцев» найдется достаточно патриотов, которые поддержат его борьбу с врагами Америки. Он знает, что русские научились сбивать американские ракеты, но его Трайденты обрушатся на врага настолько внезапно, что их просто не успеют остановить.

Ванников связался с Сараем сразу, как только ему доложили о содержании письма Уилмора. Сарай сразу открестился от своего офицера, заявив, что тот, по-видимому, тронулся рассудком и сейчас является не командиром боевого корабля, а сумасшедшим, нагло угнавшим стратегический атомоход, который ему доверили.

— Это лирика, — оборвал его Ванников, — откуда и когда Теннесси в последний раз выходил на связь?

Сарай ответил, что это было более 16 часов назад, и продиктовал координаты точки, расположенной к Северо-западу от Шпицбергена.

— Что у него за экипаж? — задал Ванников еще один вопрос.

— К сожалению, «золотой»[17], и набран он, преимущественно из уроженцев штата Теннесси.

— В экипаже есть афроамериканцы или латиноамериканцы? — на всякий случай уточнил все уже понявший Ванников, хорошо знавший, в каком именно штате зародилось в 1865 году движение Ку-клукс-клан.

— Я выясню и перезвоню Вам, — ответил ему Сарай, — но, подозреваю, что ни одного человека. Это ведь один из штатов Юго-восточного центра, там законы о расовой сегрегации действовали аж до 1965 года.

— Вы понимаете, что лодку придется топить? — спросил для проформы уже принявший решение Ванников.

— Конечно, понимаю, — грустно ответил Сарай, — АПЛ теперь представляет страшную угрозу не только для Вашей страны, но и для всех остальных. Сейчас ни один психиатр не сможет уверенно ответить, кого именно этот псих теперь считает врагами Америки. Только вот, скорее всего, он уже под паковыми льдами. Там он может прятаться очень долго. Ваших-то мы так оттуда и не выковырнули.

— Ничего, мы там у себя дома, справимся. А Вам советую озаботиться своей охраной. Линчуют ведь, и как звать не спросят.

Штат Теннесси славился не только своим виски. Это был один из центральных штатов Конфедерации южан, жители которого так и не смирились со своим поражением от северных штатов и еще в 1865 году создали расистскую организацию Ку-клукс-клан, а также приняли законы о расовой сегрегации, большинство из которых действовали целое столетие. Ку-клукс-клановцы негров и коммунистов ненавидели одинаково. Ярые сторонники этого движения имеются в этом штате и поныне. Элвин Уилмор был как раз из их числа. На своей лодке он ввел жесткие порядки. Нет, ограничений по приему в экипаж негров и латиносов он не вводил, но те сами не стремились туда попадать, так как «слава» о «подвигах» кэптэна и его товарищей по убеждениям неудержимо распространялась по второму флоту. Ему уже несколько раз ставили это на вид, но ничего не менялось. К 2012 году «золотой» экипаж Теннесси стал белым и абсолютно благонадежным на все 100 процентов.

Стратегическая АПЛ, внезапно, по вине ее командира, приобретшая во всем мире статус пиратской, принадлежала к типу Огайо и являлась одной из крупнейших, из всех американских подводных лодок. При длине в 170 метров она имела водоизмещение 18 750 тонн (почти в три раза больше, чем у любой из многоцелевых АПЛ типа Лос-Анджелес). Скорость подводного хода этой лодки превышала 25 узлов, а погружаться она могла на глубину до 360 метров. Экипаж из 15 офицеров и 140 нижних чинов был всецело предан своему кэптэну и готов умереть за Америку. Во втором отсеке, расположенном сразу за вынесенной вперед рубкой, ждали своего часа 24 межконтинентальных ракеты Трайдент 2 Д5, каждая из которых несла по 8 боеголовок с зарядами W 76, мощность каждого из которых составляла по 100 килотонн. Ядерный реактор и 2 мощные турбины делали автономность Теннесси практически не ограниченной. Под Северной полярной шапкой она могла скрываться месяцами. И потом, выждав, пока ее поиски утихнут и перейдут в вялотекущую стадию, подкрасться к береговой черте и нанести внезапный удар по любому из прибрежных городов. Будучи выпущенными на большую дистанцию, ракеты были бы гарантированно сбиты парящими на геостационарных орбитах Стражами. А вот на коротких дистанциях те могли и не успеть. Для гарантированного уничтожения каждого из таких городов как Мурманск и Архангельск, хватило бы и одной боеголовки, мощность которой в 5 раз превышала тротиловый эквивалент бомбы, сброшенной американцами на Хиросиму.