Все получалось так, как было задумано. А потом начались какие-то непонятки. Сначала пропал американский советник. Сидел, развалившись в кресле, похлебывал Киндзмараули и курил сигару. Потом ему позвонили. Он встал, извинился и вышел в приемную. И больше не появлялся.

А потом вдруг пропала связь. Вообще пропала. Флот, авиация, командиры дивизий, ворвавшихся в Абхазию — никто больше не докладывал и даже не отвечал на звонки.

Вдруг зазвенели стекла. Где-то далеко взрывалось что-то очень большое. Министр Обороны вышел разобраться и тоже пропал.

Сааков попробовал связаться с президентом США, пожаловаться на советника и узнать — скоро ли американцы добьют русских. Но связи небыло и с Америкой. Хваленные спутниковые телефоны не работали.

Президент включил телевизор. На экране мельтешила черно-белая рябь.

— Ничего, — подумал Сааков, — скоро американцы закончат свои дела и связь восстановится.

Телевизор заработал только спустя 4 часа. Сначала президент ничего не понял. Почему в студии Тбилисского канала говорят по-русски? Что это за генерал, про каких друзей он рассказывает?

Он вышел в приемную. На стене гремел включенный телевизор, но ни референта, ни пресс-секретаря не наблюдалось. Приемная была девственно пуста. Сааков вышел в коридор. Перед дверью небыло охраны!

Президент удивленно бродил по своей опустевшей резиденции, когда внизу хлопнула дверь, и на лестнице послышались голоса.

— Ну, наконец-то, — успел подумать Сааков, — сейчас все прояснится.

По лестнице в окружении незнакомых людей поднимался министр Обороны. Но, не теперешний, бывший!

— Гражданин Сааков, обратился к нему лидер оппозиции, — Вы проиграли. Мы хотели судить Вас сами, но русские привезли ордер на Ваш арест, выписанный Международным трибуналом. Пройдемте.

— Гаагский трибунал, облегченно подумал Сааков, — это не страшно. Там все свои. Пожурят, конечно, может, даже условный срок дадут. А потом можно будет поехать в американскую Джорджию.

— Куда вы меня ведете? — спросил низвергнутый президент, — и в чем меня обвиняют?

— Сейчас мы идем к русским, они Вас переправят в Сухуми, оттуда в Москву, а там и в Китай.

— Зачем в Китай?!

— На Ваш арест выдан ордер Международного Пекинского трибунала. А обвиняетесь Вы по трем пунктам: развязывание двух войн; убийство сотен мирных жителей; геноцид аджарского, осетинского и абхазского народов. Мы постараемся оперативно провести следствие и ходатайствовать перед трибуналом о внесении в обвинительное заключение четвертого пункта: политические убийства. Сами Вы, разумеется, никого не убивали, но приказы отдавали Вы лично.

Теперь, сидя в вертолете, Сааков думал, — будут американцы вызволять его из Китая, или опять сошлются на занятость?

Прошлый раз ведь нормально все закончилось. Русские на Тбилиси не пошли, вся Европа была уверена, что это они напали на бедную Грузию. Почему они явились в Тбилиси сейчас? Что изменилось у них за эти четыре года? Как теперь быть, что делать?

Вопросов было много. Они теснились в голове, переплетались, всплывали по одиночке и парами. Ответов на них Сааков никак не мог придумать. А потом они все пропали, вытесненные одним большим вопросом, который сразу вытеснил из головы все остальные мысли. Сааков не помнил, что в Китае делали с преступниками, приговоренными к смертной казни.

По ногам побежала теплая струйка. Бывший президент обмочился.

В Доме Министерства Обороны Георгию отвели для ночлега небольшую, но уютную комнату с жестким топчаном и умывальником, но без окна.

— До трех часов можешь поспать, в дальнейшем это, скорее всего, долго не получится, — сказал ему Ванников, показав, где находится операционный зал, туалет и столовая (именно в таком порядке). — Ну, а к трем подходи в операционный зал — будем наблюдать и, при необходимости, вмешиваться.

Сон не шел. Георгий поворачивался и так и эдак, пробовал считать верблюдов, просто считать, но, не доходя до сотни, сбивался и начинал считать по новой. Наконец, он рассердился, мысленно сказал — хватит, — выбросил из головы все мысли и почти мгновенно уснул.

В армии без умения спать вперед «на массу», служить очень сложно. Далеко не каждый способен по двое-трое суток обходиться вообще без сна и сохранять при этом полную ясность мысли. Это приходит с опытом, когда знаешь, что при наличии промежутка для сна менее 45 минут — лучше даже не пытаться заснуть. Уснуть у тебя получится, но потом будет только хуже. А вот час и более, это нормально. Полегчает.

И еще. В армии нужно уметь просыпаться самому в назначенное время. Будильник может остановиться, не сработать, иногда, им вообще невозможно воспользоваться. А твой внутренний «будильник» всегда при тебе. И, при наличии твердой воли, он никогда не откажет.

Георгий проснулся без четверти три. Не торопясь, умылся. Сделал несколько гимнастических упражнений, выгоняющих остатки сна. Критически оглядел себя в зеркало. Побрился, надел свежую рубашку, повязал галстук. Еще раз глянул в зеркало, поправил пробор и узел галстука. Все, можно идти. Без одной минуты три (ефрейторский зазор) он перешагнул порог операционного зала.

Зал представлял собой квинтэссенцию оперативного искусства и конструкторской мысли, овеществленную с использованием передовых технологий XXI века. Его форма в плане напоминала диораму, раскрытую на 270 градусов с коротким трапециевидным приращением сзади.

Боковые стены трапеции под острым углом сходились к входной двери, перед которой располагался подковообразный стол, на поверхность которого были выведены плазменные экраны, перемежающиеся с пультами. Вся панорамная стена, занимающая три четверти периметра зала, была разделена на секторы с длинным верхним панорамным экраном и тремя квадратными, расположенными под ним. Перед каждым сектором находился пульт с тремя операторами, имеющими воинские звания полковников и капитанов I ранга.

Потолок зала имел сводчатую форму и представлял собой один большой плазменный экран, на который проецировалось звездное небо и Солнце. Зелеными пятнышками были помечены Стражи, красными — Бураны, коричневым — американские спутники.

За подковообразным столом уже сидели министр Обороны, Шкиперец и командующий Космическими войсками. Ванников вошел в операционный зал ровно в 3 часа ночи, поприветствовал всех, собравшихся в зале, поздоровался с высшими офицерами и Георгием за руку, жестом указав ему на свободное кресло у подковообразного стола, стоящее рядом с его собственным.

На внешних панорамных экранах каждого сектора, соответствующего обособленному театру военных действий, в режиме реального времени демонстрировалось мелкомасштабное изображение, полученное комбинированием данных, переданных несколькими спутниками. На экраны, расположенные под ним, операторы могли выводить любой из интересовавших их фрагментов этого изображения в более крупном масштабе. Аналогичной способностью обладали и экраны, в столешнице подковообразного стола перед каждым из кресел.

Время до четырех часов ночи еще было, и Георгий потренировался в умении выделять нужный фрагмент на панорамном экране и переносить себе на малый экран для увеличения.

Расчеты не подвели. Американцы начали военные действия по всему фронту ровно в четыре часа ночи по Москве.

Рядом с панорамным экраном, расположенным в каждом секторе, были вставлены таблички с обозначениями кораблей. Вначале в них указывалось только штатное количество крылатых ракет для ракетных кораблей и количество самолетов на авианосцах. Потом рядом появились столбцы, в которых указывалось количество запущенных и сбитых ракет. Против авианосцев указывалось число взлетевших и сбитых самолетов. Стратегические бомбардировщики указывались отдельной таблицей. Отдельно В-1, В-2 и В-52. В Северо-восточном секторе появились отдельные таблички по Фантомам, танкам и бронетранспортерам. В Черноморском — по установкам «Град», танкам, бронетранспортерам, самолетам и вертолетам.