«Бугатти» бойко штурмовала плохо размеченные дороги, фары высвечивали в темноте овраги и трудные виражи. Стив почти не нажимал на тормоз. У него была одна цель: как можно быстрее приехать в Париж, рискнуть всем ради всего. К чему и дальше скрывать желание обладать вполне реальной женщиной, которое заставило его покинуть этим утром спокойствие виллы «Силезия». Он был уверен в том, что она его не отвергнет, уверен, что коснется атласного дезабилье, в котором мечтал потеряться. Он будет единственным, кому не страшно колдовство кинодивы.

Через день, утром, когда над городом в грозовых облаках занималась заря, Стив приехал в Париж. Он чувствовал себя безумно уставшим, нога, натруженная после многих миль автопробега, давала о себе знать. Ему грустно было вновь видеть Париж, окутанный цветами устричной раковины, вместо синевы и золота Средиземноморья.

У Стива оставалось мало времени на отдых. Он передал свою машину швейцару «Ритца», взял у портье ключи вместе с конвертом посланий: счета от портного, уведомления из банка, множество документов, присланных зятьями, огромный конверт из «American Club» — узнав, что он в Париже, его засыпали приглашениями. Он вздохнул. Казалось, что мир вспомнил о нем. У него больше не оставалось времени на раздумья, вот что было теперь очевидно.

Он вызвал лифт и еще раз пролистал почту. Между двух писем затерялось стандартное уведомление. Как и на вилле, в записке был указан только номер телефона с подписью: Срочно позвоните.Он вбежал в свою комнату, схватил телефон и набрал номер. Телефонистка попросила его подождать. Стив затаил дыхание. Через минуту дрожащим беззвучным голосом в трубке заговорила женщина. По ее стареющим надтреснутым интонациям он без труда вспомнил все декорации сцены: это был дом Кардиналки.

— Я долго ждала вашего звонка, — взволнованно произнесла она.

Стив услышал прерывистое дыхание.

— Хотите, чтобы я сейчас приехал? — спросил он.

— Нет. Я все могу сказать вам по телефону. Д’Эспрэ умер, и мне больше нечего терять.

Кардиналка сделала паузу, и ее голос зазвучал необычно четко:

— Здесь разыскивали Файю. Ее семья, по крайней мере, те люди, которые претендуют на то, чтобы так называться. Нувориши. Отец, фармацевт из Сомюра. Он недавно сколотил себе состояние. «Splendid Protect» — предохранение солдат от постыдных болезней. Он снабжает всю французскую армию. У него дочь, которую он собирается выдать замуж за наследника «Латексного производства Индокитая». Семья жениха навела справки и узнала о младшей дочери, как полагают, незаконнорожденном ребенке, которая будто бы сбежала накануне войны, чтобы стать актрисой или танцовщицей. В городе пошли пересуды, будущие родственники попросили объяснений. В Париж с тайным дознанием послали каноника из Сомюра. Как и следовало ожидать, он в конце концов вышел на меня. Это… это случилось как раз накануне вашего визита.

Она снова выждала паузу, потом быстро добавила:

— Он хотел выйти на след прекрасной блондинки, даже произнес имя Файи, показав мне старую почтовую открытку. Возможно, вам покажется это смешным, но я испугалась за свой бизнес. Я назвала имя графа д’Эспрэ, полагая, что он ничего ему не скажет. Каноник снова появился здесь где-то неделю назад. Он побывал в Шармале и встретился с Эдмоном. Тот совсем обезумел и вскоре после его посещения… покончил с собой. В остальном расследование каноника мало что добавило, но он был вполне удовлетворен, так как семья на самом деле и не рассчитывала получить подробную информацию о блондинке. Мне надо было понять это раньше. Как видите, Кардиналка теперь немногого стоит. Я стала причиной смерти нашего дорогого Эдмона.

Она внезапно замолкла. Стив представил долгую дрожь в ее теле, костистую спину, сгорбившуюся над секретером с изогнутыми лампами, скрюченные пальцы, тянувшиеся к маленькой пудренице.

— Теперь остановитесь, Американец. Главное, не надо ездить в Шармаль. Мне неизвестно, что вам удалось узнать за это время, но больше ничего не ворошите. Некоторые из наших друзей еще живы, понимаете?

Ее голос понемногу слабел.

— Подождите, — сказал он, — я еду…

У него не хватило времени закончить фразу — Кардиналка уже повесила трубку.

Довольно долго Стив ждал у телефона, надеясь, что она ему перезвонит.

Теперь ему было понятно самоубийство д’Эспрэ в день странного визита черной «Вуазен». Но, с другой стороны, он не понимал, почему старая куртизанка так хотела посвятить его в это дело. Возможно, она чувствовала себя виновной в смерти графа и ей нужно было кому-нибудь открыться. Только почему именно ему? Ничто в ее речи не напоминало исповедь, лишь в новом повороте фразы, в краткой паузе он смутно ощущал тень сожаления. Ему хотелось продолжить разговор. Но ехать к ней в семь часов утра в таком виде: плохо выбритый, усталый, хромающий, с неприглаженными волосами…

Он дал себе поспать три часа и, прекрасно отдохнув, снова выглядел на тридцать. Но перед тем как посетить Мэй, — и только для того, чтобы доказать ей, что его посещения не вызывают таких ужасных последствий, какие она им приписывала, — он сделал небольшой круг и поехал к Кардиналке.

Подъезжая к ее дому, Стив заметил непривычное для этого времени оживление. Еще более непривычным было то, что дверь заведения была открыта. Он бросился туда, прошел через вестибюль, поднялся в салон. Девушки исчезли, свет был погашен.

Стив бросился к будуару Кардиналки. Посреди комнаты, стоя на коленях, какой-то мужчина собирал бумаги. Все ящики в секретере были вынуты. Заметив незнакомца, он резко остановился и спросил с подозрением:

— Что вы здесь делаете?

— Я американец, — сказал Стив, уже предчувствуя самое страшное. — Я… я проезжал мимо. Шел дождь. Я хотел укрыться.

Мужчина, ворча, продолжил собирать бумаги, разбросанные по сиреневому ковру.

— Что-нибудь случилось?

— Старая сводня, — ответил мужчина. — Накачалась наркотиками. Кокаином. Она уже не ела, не могла спать. Это всегда так заканчивается. Три часа назад с ней случился приступ удушья. Она умерла, пока ее везли в больницу. Жаль. Это заведение на хорошем счету. — Он кивнул на два пакета с белым порошком: — Разве что она сама торговала наркотиками. Вам это нравится, американцам, а?

Стив подошел к бару, взял бутылку виски и отпил прямо из горлышка. Англичанка оказалась права, ужасающе права: он сеял смерть на своем пути!

Стив поднял несколько листков. Здесь было все: счета, старые письма, визитные карточки. Ему попалось на глаза объявление, по-видимому, вырезанное накануне из газеты. Слева от текста силуэт мужчины в тюрбане протягивал читателям свою открытую ладонь с нарисованным на ней третьим глазом. Заглавными буквами было напечатано следующее:

ДЖЕМА — ПРЕДСКАЗАТЕЛЬ, КОТОРЫЙ ВСЕ ВИДИТ — ОН ОДИН ЗНАЕТ — ПРОШЛОЕ — НАСТОЯЩЕЕ — БУДУЩЕЕ — ВСЕ ОБЪЯСНЯЕТ — ГАРАНТИРОВАННАЯ МАГИЯ — КАЖДЫЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ.

Дальше был написан адрес на улице Птит-Экори.

«Вот что мне нужно сейчас, — подумал Стив. — Прорицатель!»

Скручивая из листка шарик, чтобы запустить им в бар, он вдруг увидел в углу объявления небольшую надпись чернилами.

Дрожащим почерком Кардиналки было нацарапано лишь имя:

Стеллио.

* * *

Как и следовало ожидать, на свидание с Мэй Стив опоздал. Когда слуга провел его в салон, он понял, что необходимо приготовиться к худшему. Стоя перед окном, она разглядывала сад за стеклом и дерзко курила, держа в другой руке большой бокал с портвейном.

— Как! — воскликнул Стив. — В вашем положении! Я думал…

Она едва обернулась:

— Мое положение не имеет отношения к делу!

Совершенно очевидно, Она сердилась. Села, поставила бокал, затянулась через мундштук.

— Откуда вы? — поинтересовалась она.

— Я заезжал к Кардиналке.

— А! Ну и что?

Стив пригладил волосы:

— Она умерла. Злоупотребление кокаином.

— Это как раз то, о чем я говорила. Вы фатальный человек, вы плодите трупы… Садитесь.