Он смыл кровь с ее бедра, надел на нее чистую новую рубаху и сидел всю ночь в кресле, баюкая девушку на руках.

Джульетта тихо вздохнула и удобно устроила голову на его широком плече.

— Я только что услышала удар корабельных склянок, и небо уже светлеет. Скоро в дверь постучит Джонни Бой, он принесет мне печенье и сыр, а вот твой слуга Биком будет ломать руки, уверенный, что мы перерезали тебе горло и закопали труп в дюнах.

— Биком уже постепенно привыкает к моим долгим отлучкам.

Джульетта выпрямилась, посмотрела ему в глаза и поцеловала. В поцелуе не было ни вызова, ни попытки соблазнить. Это был просто поцелуй, соприкосновение губ и дыхания, касание тел. Тем не менее это прикосновение доставило удовольствие им обоим.

— Спасибо, — прошептала она.

— За что?

— За эту ночь. За то, что ты оказался на берегу, за то, что принес меня на корабль и лечил мои раны.

— Поверь мне, — пробормотал Вариан, — я был рад прийти тебе на выручку. И еще больше меня обрадовало, когда я обнаружил, что ты в конце концов тоже обычный человек.

— А у тебя была причина в этом сомневаться?

— Причина? Ты представляешь себе, чем занимаются сейчас состоятельные молодые женщины благородного происхождения в Англии?

— Я могу только гадать, — сказала Джульетта, нарочито вздохнув. — Вышивают монограммы на льняном белье? Мучаются, раздумывая, какое платье надеть к обеду? На какую из пьес барда с берегов Эйвона стоит пойти?

— С уверенностью можно сказать, что они не думают над тем, как атаковать испанскую флотилию. А если бы на них напала скотина вроде ван Нека, они, без сомнения, пребывали бы в шоке до конца своих дней. Господи Боже мой, Джульетта! Ты — капитан корабля, который участвует в схватках с испанцами. Ты носишь мужские штаны и сапоги и распеваешь песни с пиратами до восхода солнца. Ты можешь спать ночью всего один час. Ты владеешь мечом, как сказочный рыцарь. И у тебя полный корабль матросов, которые ловят каждое твое слово, выполняют любой твой приказ.

Посмотри только, что ты со мной сделала меньше чем за две недели. Я вручаю фальшивые бумаги, даю ложные показания, совершаю государственную измену и предательство, не говоря уже о лишении бедного лейтенанта Бека его формы.

Ты заставила меня спать на голом полу, как будто это пуховая перина! На самом деле, если бы здесь, на Карибских островах, было больше женщин, похожих на тебя, то я испугался бы за судьбу всех мужчин, чьи пути тут пролегают.

Выражение ее лица резко изменилось, и она быстро соскользнула с его коленей. Джульетта порылась в бумагах на письменном столе в поисках трута и кремня, чтобы зажечь свечу.

Вариан встал, разминая затекшие ноги, и поморщился, выпрямляя спину. Он согнул и разогнул руки, запустил пальцы в волосы, потом вышел на галерею.

Ночь отступала, как будто чья-то гигантская рука раздвигала занавес. Тонкая полоска на востоке сначала порозовела, потом стала золотой и перламутрово-серой, краски менялись постоянно, по мере того как всходило солнце. На берегу все еще светились фонари и горели костры. Дул прохладный утренний бриз, но в нем уже ощущалась надвигающаяся тропическая жара, ветерок разносил по заливу запах древесного дыма от костров, на которых начали готовить еду, запах песка, соли и рыбы. У большинства кораблей, покачивающихся на якорях в заливе, на палубах горели большие лампы, и Вариан мог разглядеть крошечные фигурки, которые спускались с мачт или поднимались на смотровые площадки.

Мужчин было очень много, но их судьбу решали за них другие. Спрашивали ли матросы своих капитанов, почему они приняли то или иное решение? Сообщали ли капитаны своим матросам о том, что ждет их, если они отважатся на приключения — такие, как то, которое им предстоит сейчас?

Теоретически план Симона Данте звучал очень убедительно. Каждый капер должен постараться захватить хоть одно вражеское судно. Тридцать семь каперов, таким образом, сократили бы испанскую флотилию почти наполовину. Внушительная цифра, если не вспоминать, что в конвое будут испанские военные корабли, имеющие на борту от сорока до шестидесяти орудий. Некоторые более мелкие каперские суда вооружены лишь десятью или двенадцатью пушками, и им придется держаться вместе, чтобы представлять хоть какую-то опасность для врага.

На «Аргусе» было всего десять пушек, большинство из которых замолчало после первого же бортового залпа «испанца».

Мысли Вариана непроизвольно вернулись к жару той битвы, шуму, выстрелам, пушечным залпам, мужчинам, дерущимся, как дьяволы, с единственной целью — уничтожить врага.

Все это походило на смертельный хаос, однако он вынужден был признать, что все это было чрезвычайно увлекательно и захватывающе. И даже приятно возбуждало. Как будто он подставил голую грудь дьяволу и остался цел и невредим.

Однако это была не вся правда, потому что на самом деле не только это так сильно подействовало на него. Он, герцог, позволил соблазнить себя морской ведьме, которая заставила его почувствовать всю прелесть ощущения горячего солнца на коже и соленого пота от трудной работы. Он убил тех людей прошлой ночью без малейшего колебания, жажда крови была почти такой же сильной, как желание, которое он испытывал в эту минуту: широко раскинуть руки навстречу соленому морскому ветру.

— Как ты полагаешь, сколько еще ждать до выхода флотилии из Гаваны? — спросил Вариан Джульетту, появившуюся на галерее. На ней были другие штаны, и теперь она заправляла в них рубаху.

— Может быть, неделю, а может, и целых три. Мы узнаем все более точно, когда Джонас с Гейбриелом вернутся из Гаваны.

Вариан почувствовал напряжение в ее голосе и знал, что для этого есть веская причина. Братья вызвались добровольно провести свои корабли как можно ближе к большому испанскому порту, чтобы изучить залив, военные галеоны, степень готовности флотилии к выходу в море.

— Fortuna favet fatus, — пробормотал Сент-Клер по-латыни.

— Дуракам везет, — перевела Джульетта. — Ты думаешь, это была глупая затея?

— Честно говоря, не знаю, что и думать. Скорее всего безумие считать, что мы сможем не только позлить испанцев, но и добиться серьезных успехов.

— Похоже на правду, хотя правда и то, что мы можем очень сильно действовать им на нервы.

Ее глаза сияли в перламутровом свете восходящего солнца. Кожа казалась шелковой и такой соблазнительной, что Вариан не смог удержаться, чтобы не коснуться ее, отведя локон со щеки девушки. Его пальцы скользнули вниз по шее, к груди, сквозь полотно рубашки он нашел сосок и поглаживал его большим пальцем, пока он не стал твердым и упругим. Вариан заметил, как расширились ее зрачки. Он опустил руку ниже, под незастегнутые штаны, в путаницу мягких волос. Перебирая пальцами, он изучал складки и контуры.

Джульетта напряглась, когда его пальцы проникли глубже.

Без сомнения, она вспомнила грубое насилие голландца, но Вариан был так нежен, а его намерения так искренни, что в конце концов Джульетта расслабилась и с тихим вздохом отдалась наслаждению…

Вариан улыбнулся и обнял девушку, поцелуями убирая влагу, сверкавшую на ее длинных ресницах.

— И ты еще считаешь меня сумасшедшей? — шепнула она ему. — Ты полагаешь, мы привлекли бы больше внимания, стоя голыми на палубе?

Вариан оглянулся. «Мститель», бросивший якорь в ста ярдах впереди от их правого борта, к счастью, не был виден с того места, где они стояли. За кормой у них были еще судна, но едва наступивший рассвет избавлял их от любопытных взглядов.

— Если вас, капитан, так волнует ваша репутация, то мы можем спуститься вниз, — пробормотал герцог.

— Плевать на мою репутацию! — засмеялась Джульетта. — Господи милостивый, как мне будет не хватать тебя…

— Но я никуда не собираюсь уходить, мадам. Ты так просто от меня не отделаешься.

Когда она собралась с силами и подняла лицо, Вариан заметил то же напряженное выражение, что и пять минут назад. Он никогда не заблуждался относительно того, будто уже научился читать ее мысли или разгадывать ее секреты, но сейчас у него возникло дурное предчувствие, очень сильное, и его охватила паника.