Девушки послушно повторяли заклинание. Голос Оливии немного подрагивал. Девушка, по-прежнему, сомневалась в разумности этого плана. Элинор неоднократно подтверждала свои способности, но страх перед подобными вещами у Оливии никуда не делся.

Она проговаривала слова, слыша, что собственный голос звенит в ушах. На самом деле, это был голос Эдельвейс, впервые прорвавшийся в её сознание.

- Теперь вы, - обратилась Элинор к парням.

- Ты жизнь моя..., - начал Оскар.

- ... судьба моя, - подхватил Оливер.

Когда заклинание было произнесено, Бейкер вскинула руки к небу, и в тот же миг Оливия едва не закричала от ужаса. Вокруг них взметнулся круг из огня, яркого, почти ослепляющего. Девушку подхватило и закружило странным вихрем, она чувствовала, что с каждой секундой становится все легче, прозрачнее. Её душа менялась местами с душой Эдельвейс.

Полянка, всё это время находившаяся в тени, внезапно озарилась ярким светом. Оливию оплетали какие-то золотые нити, окутывали со всех сторон. Она чувствовала касание ветра, нежное, заботливое, шорох листвы, слышала пение птиц и отчего-то аромат роз, разлившийся в воздухе так внезапно. Он напоминал о Роузтауне.

Нити, оплетавшие её, осторожно придерживали девушку, не давая упасть. Так же медленно они помогали ей опуститься на землю.

Глаза Оливия открыла, почувствовав под ногами твердую почву. А до того, как оказалась на земле, крепко жмурилась, чтобы не закричать от испуга.

- Время до заката, - произнесла Элинор строго. - Как только солнце начнет садиться, все вернется на свои места. Думаю, вы сами понимаете, что вы поменялись местами не навсегда. Место живым среди живых. Место мертвым среди мертвых. Идти против этого закона природы запрещено.

- Да, - тихо произнес нереально знакомый Оливии голос.

Её собственный голос. Но Оливия точно знала, что в тот момент ни слова не произнесла. Выходит, у них получилось. И душа Эдельвейс всё-таки смогла занять место в новом теле.

Призраки, впервые очутившиеся в человеческом теле после стольких лет существования в форме бестелесных сознаний, вели себя довольно странно. Вместо того, чтобы броситься друг другу в объятия, они старательно разглядывали себя.

- У меня удивительная одежда, - пролепетала Эдельвейс, глядя на платье Оливии. - Юбка очень короткая. Разве такие можно носить?

- Можно носить и короче, - ответила Элинор, намекая на свой наряд.

Он и, правда, был вызывающим, намного более провокационным, чем сарафан Оливии.

- А рубашка? Сейчас, правда, принято носить такие? - вмешался Оскар.

- Правда, - кивнула Бейкер.

Тезки переглянулись. Как-то странно свидание началось.

* * *

Они не знали, как следует вести себя на свиданиях, потому-то сейчас оказались в тупиковой ситуации. Не могли найти слов или что-то сделать. Оскар придерживался мнения, что ему мешает присутствие посторонних, Эдельвейс молчала. Элинор сделала вид, что замечания не услышала, а пребывающие на данный момент в состоянии призраков тезки только фыркнули. За ними, значит, можно наблюдать, а они посмотреть не могут?

- По берегу хотя бы прогуляйтесь, - внёс предложение Оливер. - Поговорите друг с другом, а не стойте столбом. Вы столько лет ждали этой встречи, а сейчас ведёте себя, как чужие люди.

- Хорошая идея, - подхватила Оливия. - Прогуляйтесь. А мы подождем здесь. Только к закату, пожалуйста, вернитесь.

- Ты не можешь отпустить их в одиночестве, - возмутилась Элинор.

- Почему?

- Потому что ваши души привязаны к телам. Хотят они этого или не хотят вас в качестве наблюдателей им придется терпеть. Я могу остаться здесь. Но у меня возникла идея получше.

- Какая? - обратился к ней нестройный хор голосов.

- Покатайтесь на лодке. Мы в это время постоим на берегу. И вы будете под присмотром, и мы вас не потеряем.

- А где им лодку взять? - вмешалась Оливия.

- На берегу, у причала, есть пара лодок. В отличном состоянии, - отозвалась Элинор, успевшая все в 'Роузтауне' досконально изучать. - Грести умеешь? - обратилась к Оскару.

- Раньше умел, - ответил парень.

- Вот и отлично. Не стоим на месте. Не стоим. Времени не так много!

* * *

- Эдельвейс, - впервые за всё это время он отважился назвать свою любимую по имени. - Пожалуйста, посмотри на меня.

Девушка время от времени тянула юбку сарафана, стараясь закрыть ноги. Второй рукой придерживала шляпку, так и норовившую слететь с головы. Прошло немало времени с тех пор, когда они жили, но в их характерах кардинальных перемен не произошло. Эдельвейс, по-прежнему, оставалась довольно сдержанной в своих чувствах. Она никак не могла заставить себя посмотреть на Оскара, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к нему. Они шли к причалу обособленно друг от друга. Подойти не решались, взгляды в спину нервировали, окончательно убивая романтический настрой.

Оказавшись в телах других людей, они оставались представителями другой эпохи. Они не могли понять, как можно открыто демонстрировать свои чувства, говорить о любви в присутствии посторонних. Потому эта долгожданная встреча получилась такой скомканной и абсолютно обыденной. Об этой паре слагали легенды, а они оказались ничем не примечательными особами. Даже в виде призраков они казались гораздо привлекательнее.

Тезки тяжело вздохнули, поняв, что случай клинический. Лечению не подлежит. Они сидели на поваленном дереве, лежавшим на берегу и вглядывались вдаль. Туда, где сейчас находились их тела, управляемые чужими душами.

- Эдельвейс, - снова обратился к девушке Оскар.

- Да, Оскар? - она подняла на него глаза и попыталась улыбнуться, но вместо этого по привычке заплакала. - Мы так долго мечтали о встрече, а теперь, когда мечта исполнилась, мы ведем себя, как... Как... Как глупцы!

Он протянул руку и осторожно коснулся ладони Эдельвейс. Девушка вздрогнула и покраснела. Пристально смотрела в пол, не смея обратить взор в сторону Оскара. За много лет разлуки она совсем от него отвыкла. Её любовь была всё так крепка, как прежде, но Эдельвейс старательно скрывала эти чувства. Сто лет одиночества позволили ей многое переосмыслить, многое понять. И сейчас, будучи уверена в своих чувствах, она сомневалась в чувствах Оскара. Неуверенность стала постоянной спутницей Эдельвейс. Ей никогда не нравилась собственная внешность, потому-то девушка придерживалась мнения, что Оскару давно усомнился в её привлекательности. Та же Бренда была намного красивее. Почему же он оставил признанную красавицу ради той, кто не мог соперничать по красоте с леди Уорен?

Эдельвейс не понимала только одного. Оскар полюбил её не за внешность. Точнее, не только за внешность, но и за потрясающе красивую душу, за доброе сердце... Сам предпочитал не думать, какие причины заставили оставить Бренду и назвать своей избранницей Эдельвейс. Делая этот шаг, Оскар не сомневался в правильности своего поступка. Ни разу не пожалел о своем выборе.

Нельзя сказать, что родители с радостью приняли сообщение о расторжении помолвки с Брендой. У них были иные планы на жизнь сына, брак с незаконнорожденной девчонкой казался им огромным пятном на репутации. Мать Оскара презрительно кривила губы, отец пытался говорить по-мужски, с применением грубой силы. Оскар оставался при своем мнении. Впервые в жизни он пошел в разрез с родительским мнением, оставил невесту, выбранную ими, и решил связать себя узами брака с той, о ком шептались в обществе, не упуская возможности отпустить остроту в адрес происхождения девушки.

- Разве этому я тебя учила? - возмущалась мать Оскара, обмахиваясь веером. - Бесчисленное количество раз говорила я тебе, что Андерсоны должны выбирать самое лучшее. Раньше мне казалось, что ты прислушиваешься к моим советам, а сейчас даже не знаю, что думать. Потомственный аристократ и вдруг связывается с грязнокровкой...