- Ещё не начал с ней встречаться, а уже такие вопросы? Собираешься изменять ей?

- Нет, просто хочется знать о ней больше.

- Честно говоря, не знаю. У нас с ней не было ситуаций, в которых я мог бы проверить свою теорию. Думаю, один раз и она может простить, но только, если человек, предавший её, будет очень дорог для нее. В любом другом случае, церемониться вряд ли станет.

- Она очень милая, когда смущается, - неожиданно произнес Дитрих, не до конца понимая, отчего откровенничает с Паркером.

- Ты уже успел её смутить?

- Некие любопытные особы знают это наверняка, - хмыкнул Ланц, намекая на тот случай, когда Эшли на пару с Керри наблюдали за ним с Люси в окно.

- Мы случайно.

- Не важно. Факт, что увидели.

- Слушай, ты, действительно, серьезно настроен в отношении Лайтвуд? - на всякий случай переспросил Паркер.

Что бы там Ланц не говорил, особого доверия он все равно не вызывал.

- Я хочу на ней жениться.

- Уже? Не рано?

- А смысл тянуть?

- Неожиданное признание.

- Я вообще в последнее время совершаю множество несвойственных мне поступков.

Разговаривая, они подошли к школе. Люси стояла на ступеньках школы, провожая взглядом каждого пришедшего, неосознанно пытаясь найти среди них Дитриха. Она понимала, что, скорее всего, поговорить с ним, не получится. Она не давала знать о себе, не позвонила ему, ни разу не пришла, даже смс-ку не скинула. С головой погрузилась в свои собственные переживания, только и знала, что ругаться каждый день с матерью, заявляя, что способна самостоятельно распоряжаться своей жизнью и получая в ответ неизменную фразу: "пока я за тебя отвечаю, он к тебе не приблизится".

На самом деле, у девушки и не было возможности позвонить Ланцу, оставшись незамеченной. Мобильный на время каникул у нее конфисковали, аргументировав это тем, чтобы соблазнов не возникало, а по обычному телефону разговаривать тем паче не хотелось. Кристина могла прослушать весь разговор, а потом вновь устроить выволочку за нарушение установленных ею правил.

Люси понимала, что поступает разумно. Но все равно ей было стыдно перед Дитрихом.

Она позвала его на свидание, сама же это свидание и испортила.

Тогда Люси искренне верила, что все пройдет замечательно, и первая часть свидания себя оправдала. Все было прекрасно, до тех пор, пока Ланц не решил добавить немного интимности в их встречу. Если бы не действия с его стороны...

На этот моменте размышлений Лайтвуд неизменно себя обрывала. Получалось, что всю вину она сваливает на Дитриха, а это неправильно. Если что-то случается, то виноваты обычно оба участника событий. Никто не заставлял её стоять столбом и лепетать нечто невнятное. Глупые отговорки о боязни. Нужно было просто дать отпор. Хотя... Она же не хотела его отталкивать, просто комплекс хорошей девочки постоянно давал о себе знать, вот Люси и пыталась внушить себе мысли о неприятии той ситуации.

Глядя по сторонам, девушка выделила в толпе двоих человек. Не было сомнений в том, что Паркер идет вместе с Ланцем, и они о чем-то оживленно разговаривают. При этом Эшли как всегда издевается над своим собеседником, а Дитрих из-за этого раздражается. Ему, кажется, совсем неведомо такое явление, как чувство юмора.

Люси улыбнулась. Значит, все-таки пришел, не стал игнорировать школу. Почему-то ей тогда показалось, что Дитрих в знак протеста выкинет какой-нибудь фокус, поставит на уши всю школу, заставив говорить о себе, но он выглядел обыденно, вроде бы не собирался шокировать публику.

Ей хотелось заговорить с ним, но она решила не делать этого. Просто поприветствовать обоих, как и всех остальных учеников, а потом отвернуться, не дожидаясь развития разговора. Простое приветствие. Ничего больше.

- Привет, Люси, - поздоровался с ней Паркер.

Ланц ни слова не произнес. Люси повернулась к ним, улыбаясь слегка, как будто все в её жизни прекрасно, и с некой долей сарказма заметила:

- Паркер пришел на занятия? Неужели это случилось? Снег обязательно растает в честь такого события.

- Я не мог не прийти. Первый день занятий - самое важное время в моей жизни, - произнес он, и со всей силы пнул Дитриха носком сапога по ноге, давая понять, что хорошо бы поздороваться с девушкой, а не строить из себя оскорбленную невинность, которую злая девушка не одарила своим вниманием.

Ланц собирался ударить Паркера в ответ, но тот только засмеялся и ужом проскользнул внутрь школы, тем самым лишая Дитриха возможности отомстить.

- Ничего не хочешь мне сказать? - выдал Ланц недовольным тоном, как будто Люси была виновата во всех его бедах, и тут же сам себя мысленно обругал.

Она и, правда, сыграла не последнюю роль, но вымещать на ней злость - низко.

Дети за родителей не отвечают. Его проблемой была Кристина Вильямс, а не её дочь. Со своими родителями его тоже никто не заставлял ругаться, Дитрих сам вспылил, потому и обвинять следовало только себя, никого другого не вмешивая в свои дела.

- Привет, Дитрих, - радостно выпалила девушка, стараясь быть как можно более беззаботной. - Тебя я тоже рада видеть. Как провел кани... - она замолчала на время, потом решительно продолжила: - Оставшуюся часть каникул. Надеюсь, все было прекрасно?

- Лучше не бывает, - запальчиво выдал он. - Пил, курил и трахался с кем попало. Уже не помню, как звали всех тех девушек, но они были прекрасны в постели.

Ланц чувствовал, что сам рубит сук, на котором сидит. Это не то, совсем не то, что он собирался сказать. Не то, что он должен сказать. Но холод, равнодушие и отчужденность в голосе Люси заставляли его беситься. Он никак не мог взять себя в руки и поговорить с ней о какой-нибудь чепухе, типа подарков с рождественской символикой, которой он обменивался с родными, или же о книгах, которые прочитал за оставшиеся дни. Ему вспоминались его сны, ему вспоминалась прогулка по темным улицам и рассвет, встреченный под мостом. Все время, что они не виделись, он думал о Люси. А она говорит с ним так, словно он для нее чужой человек, будто...

"А что она?" - внезапно задался вопросом Дитрих.

Все правильно она делает. Она пытается оттолкнуть его, чтобы не усугублять ситуацию, а он делает вид, что ничего не замечает, идет напролом, сшибая все преграды. Только рационализма в этих поступках нет совсем. Люси ведет себя, как взрослый человек, а он, как глупая малолетка, у которой отобрали любимого плюшевого мишку. Еще разрыдаться для пущего эффекта, и различия совершенно смоются. Их просто не останется.

Люси не стала отвечать грубостью на его замечания. Она просто улыбнулась в ответ и произнесла уверенно:

- Рада, что у тебя каникулы прошли хорошо.

В глазах у нее читалось нечто иное. Там не было упрека и сожаления. Люси Лайтвуд дурой не была, потому прекрасно понимала: Дитрих блефует. Ему хочется хоть как-то её зацепить, сказать гадость, вывести из себя. Заставить проявить эмоции и признаться ему во всем.

Она просто с трудом сдерживала слезы. В глазах застыл немой вопрос: "Зачем ты так со мной?". Он же понимал, почему она его старательно от себя отталкивает, но вместе с тем не хотел мириться с подобной расстановкой сил. Ведь каждый из нас сам кузнец своего счастья. Разве нет? Если постоянно прислушиваться к советам окружающих, можно прийти только к одному итогу: тупик. Окончательный. Из которого нет выхода.

- А у тебя?

- Все тоже было на уровне, - отозвалась Люси, продолжая улыбаться. - Намного лучше, чем я ожидала, на самом деле.

- Правда?

- Да.

- Я тоже рад за тебя, - произнес Дитрих, стараясь задавить в себе постоянную раздражительность и попытаться перевести напряженный разговор в разряд необременительного трепа.

- Пора на занятия, - ответила Лайтвуд. - Иди, а то опоздаешь.

- Ты будешь стоять здесь?

- Да, еще немного постою, а потом тоже пойду.

Девушка сделала вид, что занята своим делом, полезла в карман за носовым платком. Нужно было срочно приложить его к глазам, иначе Дитрих стал бы свидетелем её слез - проявлением отчаяния. Хорошо, что на улице было холодно, можно было придумать оправдание, мол, на холоде глаза слезятся.