Но оставаться одной в городской квартире после того раза? Нет уж! В таком случае бери себя в руки и справляйся с этой мелкой неприятностью.

И тут же победа здравого смысла принесла положительный результат: Надя вдруг обнаружила на тяжелой связке ключ, очень похожий на тот, которым двадцать минут безуспешно орудовала. С его помощью замок открылся мгновенно.

Вот так-то, дорогая моя. Хороша же ты, если даже в такой ерунде зависишь от посторонней помощи. Привыкла зависеть. И ничуть этим не тяготилась. Ну, что ж! Попробуй иначе.

Она подхватила все свои пожитки. Тяжелый холодный замок тоже решила отнести в дом: запираться тут не от кого, а ему, бедняге, не мешает подсохнуть. Уезжая, обязательно замотает его пластиковым мешком, как это делал дедушка.

Дорожка к дому совершенно заросла пожухлой теперь травой.

«Приду в себя и определю фронт работ на весенне-летний сезон, пусть мальчишки приобщаются», – бодренько планировала Надя, вдохновленная первой победой.

В доме было холодно и могильно-сыро. Значит, надо натаскать из сарая много-много дров, протопить обе печки, камин. Целый день поддерживать в них огонь. Тогда ночью станет тепло. И опять подумалось: «А я ведь никогда не растапливала печку сама. Дед, Андрей, мальчишки, бабушка запросто – только не я. Смотреть на огонь любила, часами вглядывалась в его блики. Все казалось так просто, чему тут было учиться». Но сейчас вспомнились эти постоянные байки про угарный газ, про то, что главное – не забыть открыть трубу. Так, что ли, ее открывают? И есть ли она у камина? И закрывать задвижку можно, только когда прогорит последний уголек, иначе угоришь, уснешь и не проснешься. Вот как! Оказывается, память прячет про запас даже слышанное краем уха и выдает в нужный момент. Очень мило с ее стороны.

Хорошо еще, что дров стараниями деда было заготовлено на несколько лет вперед. Теперь главное – по-быстрому из дома в сарай с двумя пустыми корзинами, из сарая в дом – с полными. Скоренько, четко, на автопилоте: туда-сюда, туда-сюда.

Через несколько пробежек показалось, что и печки топить вовсе необязательно – и так жарко. Но она продолжала носить и носить березовые полешки. Запасалась основательно, чтобы зажить, наконец, в пустом доме по-человечески, по-хозяйски.

Печки словно только и ждали внимания к себе: растопились с первой попытки, загудели. Она разожгла огонь и в камине.

Настало время передохнуть.

Ей казалось, что весь день прошел, а она только и успела, что натаскать дров и развести огонь. Однако часы показывали всего лишь двенадцать. Значит, многое еще можно успеть. Надо вытереть повсюду пыль, приготовить себе постель, включить отопительный котел, чтобы можно было принять душ, попить чайку и тогда уже – за работу.

Уборку начала с веранды и тут только заметила, что лестницу на второй этаж дед так и не успел ликвидировать, хотя перила уже были сняты. Она попробовала подняться на несколько ступенек. Лестница закачалась под ногами. Скорее всего, дед демонтировал сооружение настолько, что лишь внешне оно выглядело лестницей, но назначение свое выполнить уже не смогла бы. Ладно, остаток работы без труда выполнит Андрей, мальчишки помогут. Или оставить все так, как есть, ничего не менять? Укрепить, уставить горшками с растениями, будет на веранде такая высоченная цветочная гора. Точно! Зря только дедуля тратил свои последние силы на эту махину. Лестница отличалась невероятной высотой: потолки на первом этаже почти четыре метра, а построили ее без пролетов: снизу вверх по узким и очень высоким ступенькам приходилось не подниматься, а карабкаться. Из-за этого тогда маленький Алеша не удержался, скатился кубарем сверху. Сломанная рука была еще минимальной ценой такого падения, все могло бы кончиться гораздо хуже.

И все-таки было ужасно интересно, что теперь там, наверху. Дед затевал какую-то серьезную звукоизоляцию между первым и вторым этажами, чтобы «верхние» не мешали «нижним», хотел как-то по-иному разгородить комнаты.

Надо будет все же рискнуть, подняться по разъезжающимся ступенькам, заглянуть внутрь, если дверь – еще дверь, а не декорация.

Но эту попытку можно предпринять через пару дней, пока же следует успеть обжиться в собственном пространстве.

Она как раз собиралась заварить себе чайку, когда позвонил муж.

– У нас жарко. А у вас? – раздался веселый энергичный голос из дальних далей.

– А у нас тоже! – гордо прозвучало в ответ.

– Наша делегация интересуется: тебе одной не страшно?

– Не страшно и не скучно, потому что некогда.

– Ну, вот и молодец! Отдыхай от нас пока.

– Андрюш… Ты знаешь что? Ты позвони мне еще сегодня, а? Вечером.

– Когда стемнеет? Все ясно с тобой. Ладно, позвоню, заяц, не дрейфь! Как раз в тот час, когда из старых заветных щелей приготовятся выползать привидения, заверещит твой мобильник, и из него вылезу я, как грозный повелитель духов. Они испугаются и разбегутся.

– Ты только не надо так, – в душе зашевелился какой-то детский первобытный страшок. – Ну, зачем пугаешь? Я об этом как раз даже и не думала. Осень, скоро зима. Все съехали. Привидения вслед за хозяевами в город подались.

– Вот и умница. Правильно рассуждаешь.

Уфф! Вот теперь можно и почаевничать.

Чаепитие – это ритуал особый, священный, можно сказать. Это обед разрешается наспех, это ужин рекомендуется «отдать врагу», но «чайку попить» – это понимать надо! Вековой уклад за этим стоит, и горе тому, кто посягнет!

Именно с чаепитием связаны у Нади некоторые заграничные потрясения.

В Лондоне, гостя у своей английской коллеги, Надя была поставлена в известность, что в пять у них будет чай. Знаменитый пятичасовой чай у настоящей родовитой англичанки, в доме с традициями, на стриженой лужайке под вековым дубом! Наконец-то! Сбылось! Теперь она узнает, как надо по-настоящему! И дома у себя так же организует, и станет им еще вкуснее чаи гонять, потому что изысканно все устроится.

Надя сидела на лужайке за мраморным столиком с витыми чугунными ножками и ждала, когда столик будет заставлен необыкновенными яствами, полагающимися к английским чаям.

Фантазия отказывалась ей помогать.

К счастью или к несчастью, но ожидание длилось недолго.

Фарфоровые легонькие чашечки с блюдечками, серебряные ложечки, даже чуть-чуть стертые от столетнего пользования, что придавало им особый шарм, чайник из того же сервиза, что и чашки, сахарница. Хозяйка аккуратно разлила чай, кивнула – начинай.

Ух ты! Ах ты! Все мы космонавты! А с чем чай-то? Неужели так вот прям и пить? Просто чай без ничего! Вот беда-то разбеда!

Нет, ну, конечно, чай душистый, золотистый (из пакетика, кстати, Надя углядела в чайнике два нитяных хвостика с бумажками), но разве ж это чай, когда без ничего?

Она, конечно, попила: глоточек – и беседа, вопрос – ответ про погоду летом и зимой в Лондоне и Москве. Но больше уж в пятичасовых чаях лондонских не участвовала.

В Италии все пьют кофе, а также минералку и соки. Чай там не в ходу. А Надя как-то, забывшись, попросила в гостях именно чаю. Хозяйка растерялась, засуетилась:

– Сейчас, сейчас!

Трудно представить, но в доме не было чайника! Кофейников сколько хочешь, кофемолок, кофеварок, чайника – ни одного.

Воду поставили греть в маленькой кастрюльке. Хозяйка всыпала в кипящую воду чудом нашедшийся на кухонной полке чай – и его варить!

Mamma mia! Святотатство какое!

Сваренный чай гордо слили в термостойкий стеклянный кувшин с красной крышкой и радушно предоставили Наде: пей не хочу. Пришлось, а куда деваться.

Настоящий чай по-русски – это вот что.

Это, во-первых, спросить у каждого из присутствующих, какой именно чай он будет. Просто черный? Черный с бергамотом, с мятой, с мелиссой? Зеленый? Белый? Травяной? С лимоном? Медом? Вареньем?

Каждому завариваешь в отдельном чайничке по изъявленному желанию. Накрываешь стол!