— И что?
— Ничего… его больше нет. Тайная стража выследила не только исполнителей, но и заказчиков и уничтожила их всех, и всех членов их семей и по друзьям прошлась, тем что знали, но молчали… С тех пор полковник Тайной стражи — фигура неприкосновенная. Да и за смерть своих они здорово мстят. Шестьсот. — Асса Галенгейра передернула худенькими плечиками и в утешение решила съесть еще одно пирожное.
— А почему ты не хочешь, как в прошлый раз, привлечь к устранению проблем нашего «живчика»? Он легко может устранить и полковника и половину Тайной стражи.
— Не могу, гадалка сказала, что следующая его поездка в Каравач будет последней. А другого такого у нас нет. А между прочем по твоей вине!
— Это почему?
— А я тебе говорила: «Давай совсем умыкнем артефакт у твоей тетки». А не ты ли мне талдычила: «Воровать нельзя, узнают. Честь семьи…» И вот сиди теперь со своей честью. А артефакт пропал, а без него наделать еще таких же мальчиков мы не сможем. Столько экспериментов и вот получили единственный хороший экземпляр, а тут артефакт пропал. И ты даже спросить, куда делся не удосужилась. «Вот помрет, ей не долго осталось, все мне достанется, тогда и найдем.» Может она его продала?
— Не продавала, я точно знаю. Спрятать могла.
— А куда вся ее коллекция после смерти делась? Ты в ней искала?
— Нет. Не могла, там был поверенный, и я только наблюдала, как всю коллекцию упаковывали для отправки наследнику. Моему племянничку, чтоб ему пусто было! Я так рассчитывала на наследство Эфрины, а она все оставила каравачскому выродку. Чтоб ему с лестницы упасть! Ладно бы только деньги и происхождение подтвердила, так она еще и оставила ему свою коллекцию! А этот лопух, наверняка, даже и не знает, какое сокровище к нему попало! Это собрание магических вещей начала собирать еще бабка Эфины и, соответственно, бабка его бабки Ветеллы, и все ему досталось. Чтоб ему лопнуть…
— Вот я и говорю, пока артефакт не найдется я нашего «живчика» в Каравач не пошлю.
— Ты настолько доверяешь гадалкам?
— Нет, не настолько, но рисковать не хочу. В данном случае риск не оправдан. Ты уверена, что в коллекции артефакта нет?
— Почти уверена. В описи его нет.
— Может она его в доме спрятала?
— Я дом перед продажей только по кирпичику не разобрала. Он как в воду канул…
— Говорила, тебе не возвращай на место, оставь, он нам нужен. Чего ему на полке стоять пылиться…
— Ой, не начинай опять стонать, этот вопрос мы с тобой уже скоро будет — тридцать лет обсуждаем…
Дамы дружно вздохнули и взяли еще по пирожному…. Асса Галенгейра продолжила:
— Так что в моем бизнесе дела идут не очень здорово, думаю даже переквалифицироваться на торговлю рабами. Доходы хорошие, а риска меньше. Только конкуренция со стороны ушастых большая…
— А что с моей идеей о демоне–охраннике? Для перемещения пряности через природные порталы? Восемьсот.
Личико ассы Галенгейры перекосило.
— Вот из–за этой твоей идеи я, кажется, и потеряла свою доченьку. Нет, идея сама по себе — просто великолепна. Проводить караваны с контрабандой через природные порталы, минуя магические круги, засады орков и таможни. Лиана направилась в пус… в путь на ловлю демона и пропала. Согласна на восемьсот, но чтобы все было на высшем уровне и мага надо подобрать как можно более сильного, а лучше двух, как прошлый раз.
— По рукам… Сегодня же все закуплю и начну делать. А что ты все зациклилась на синей магии? Может, ну ее? У меня тут есть на примете маг земли, силищи необыкновенной.
— Нет, только водник.
— Ну почему? Все надеешься, что новая доченька покорит сердце старой ведьмы и та научит ее магии крови… Зря надеешься, у пустынной ведьмы уже есть наследница.
— Я знаю, но сегодня она есть, а завтра ее нет. Поживем, увидим.
Дамы не сговариваясь, пригубили чай и съели по еще одному пирожному.
— Хелли, а чем твоя старшенькая занимается? Я слышала, она магическую лавку открыла?
Теперь пришла очередь тетушки Хелли морщить носик.
— И как у нее идут дела? — Не унималась Галенгейра…
— Да, так себе.
— А что это она вдруг решила бизнесом заняться?
И тут Хеллану понесло…
— Это все из–за него… из–за моего племянничка, чтоб ему подавиться! У него же лавка в Караваче.
— Да, я слышала.
— Вот моя и решила, что если у Одрика лавка, она ему еще от моей сестры досталась, то и она должна непременно лавку открыть. Если, дескать, у этого неуча все получилось, то уж у нее–то все вообще будет замечательно.
— И как получилось?
— Еле концы с концами сводит, вытянула из меня все сбережения, вон даже часть дома пришлось сдать.
И асса Хеллана засунула в рот сразу два пирожных. Ее подруга взяла из вазы только одно, но из центра, самое украшенное, но Хелли было не до нее. Дамы некоторое время молчали, пережевывая сладкие произведения искусства знаменитого кондитера.
— А что это ты, Гели, приехала в столицу, неужели только меня повидать.
Асса Галенгейра поморщилась…. Она не хотела посвящать подругу в свои дела.
— Да вот решила проведать свою старшую…
— А она все еще в доме скорби?
— Да.
— Проще было бы отвести ее к Темному лику, глядишь, богиня сжалится и заберет ее за грань…
— Водила, каждый раз, как приезжаю ее навестить, так и вожу. Не нужна она Темному лику, вот и приходится счета оплачивать. — Асса Галенгейра опять поморщилась… — Когда зелье будет готово?
— Недели через две…
— Поздновато, надо бы пораньше… Мне нужно, чтобы к осеннему Танису все было готово, и зелье и мага подобрать, да его еще и охмурить надо. А лучше бы и двух, как прошлый раз. — И Галенгейра мечтательно зажмурилась…
— Постараюсь, но тут как получится. Вот все хотела у тебя спросить, зачем тебе все это проделывать именно в ночь Таниса? Остальные дни для этого что не подходят?
— Не подходят.
— А почему?
Асса Галенгейра уже хотела послать подругу куда подальше, но потом вспомнила, что когда–то она тоже ее послала с подобными вопросами, и после этого родилась дочка, что сейчас живет в доме скорби. «Да, лучше эту ведьму не посылать, но и не ответить нельзя, не отстанет.»
— В пророчестве сказано «кто дважды благословлен Танисом». Орки говорят «благословлен Танисом» о человеке или орке, родившемся в ночь Темной планеты. Моя бабка сказала, что дважды благословлен — это, скорее всего, что человек был еще и зачат в ночь Таниса.
— А почему?
— Потому что нельзя родиться дважды.
— Да, действительно нельзя… А может, имеется в виду, что–то типа минутной смерти(101)? Тебе и твоей бабке это никогда не приходило в голову?
— Приходило, но это было бы слишком просто. Вот чек, на половину обговоренной суммы. К первому Урожайника все должно быть готово, тогда и рассчитаемся. Мне еще мага охмурять придется, а нынешние юноши такие недоверчивые. А твои зелья с каждым разом становятся все слабее и слабее.
— Не волнуйся, подруга, я все сделаю. «Это не мои зелья становятся слабее, это ты подруга стареешь. Да на твои мощи без слез глядеть невозможно.»
Солнце упрямо катилось к закату, утомленные каравачские улицы провожали умаявшихся за день жителей и постояльцев к заслуженному ужину и отдыху.
А маленький человек неприметной наружности даже не предвкушает ужин, не надеется на отдых, у него еще одно важное дело. Человек внимательно вглядывается в каравачские переулки, не ошибиться бы, сколько похожих один на другой. Кажется ему сюда, и он уверенно сворачивает с улицы. А вот и мрачный дом с двумя бронзовыми гварричами у входа. Антонин постучал в дверь молоточком, к его удивлению дверь открылась, она была не заперта. Да него донеслись многочисленные запахи: сбежавшего молока, хлеба, жареной картошки, стираного белья — обыкновенные житейские запахи. Антонин постучал еще раз, потом крикнул:
— Хозяин! Вы дома?
— Да, я дома. Кто там? Проходите!
Это был голос Вордера, вернее человека очень похожего на Вордера. Антонину не верилось до последнего момента, пока он проходил через темную гостиную на кухню и не застал там самого Черного ворона за странным занятием. Асса Вордер собственной персоной штопал, вернее, пытался заштопать мальчишечьи штаны. На кухне царил обыкновенный вечерний ажиотаж: закопченная плита, остатки ужина на столе, куча немытой посуды….
