Рейли было трудно оторваться от ее лица и посмотреть, куда она показывала. Да и зачем было смотреть куда-то еще, когда перед ним была картина полного совершенства?

— А те белые точки, верите ли вы этому или нет, — это овцы, — продолжала она пояснения. — Думаю, судя по времени дня, это отара Хемиша. Вероятно, скоро вы познакомитесь с его родителями. Очень славные люди. Простые, но добрые. Хемиш иногда бывает буйным, но за ним присматривает Лукас…

— Там вы вели себя просто потрясающе! — сказал Рейли, не сознавая, что произносит эту похвалу вслух. Она посмотрела на него с любопытством.

— Ну, там, внизу, — пояснил Рейли. — Я имею в виду то, как вы справились с Флорой, — поспешил добавить он в надежде, что сумеет исправить оплошность. — Думаю, вы выполнили работу блестяще, учитывая то, с чем вам пришлось иметь дело.

— Что же, — сказала она, — благодарю вас. Это стоит многого, когда похвала исходит из уст человека со столь блестящим образованием и огромным опытом.

— Я врач, — усмехнулся он. — Врач, а не повитуха. До сегодняшнего дня мне приходилось присутствовать при родах только раз, да и то это было мое собственное рождение.

Она уставилась на него:

— В таком случае почему вы настаивали на том, чтобы пойти вместе со мной?

Он собирался сказать ей правду, что таким образом надеялся на то, что община примет его. Но это означало бы признать, что он намеревался занять ее место в этой общине, а ее изгнать… по крайней мере из области врачевания. И он сознавал, что такое признание никоим образом не расположит ее в его пользу и не вызовет в ней дружеских чувств.

А для него было важно ее хорошее отношение, потому что с ее помощью он рассчитывал добиться доверия ее пациентов, чтобы сделать их своими пациентами.

— Думаю, мне хотелось увидеть замок, — предпочел ответить Рейли.

Ее красивые брови сошлись на переносице, и она пристально смотрела на него некоторое время.

— Вы очень странный человек, доктор Стэнтон.

— О, забавно это слышать, — заметил он со смехом, — от женщины, которая носит мужскую одежду и много времени проводит на кладбище.

Однако она, очевидно, не разделяла его веселья.

— Кто вам это сказал? — спросила она деревянным голосом. — Я имею в виду, кто сказал вам о кладбище?

Рейли пожал плечами. Он не считал, что предаст доверие своего нанимателя, если скажет ей правду. Пожалуй, он даже чувствовал, что этот наниматель злоупотребил его доверием, не открыв ему всей правды.

— Граф Гленденинг, — признался он. — Он привел этот пример в подтверждение вашей психической неуравновешенности, и это одна из причин, почему он не хочет, чтобы вы оставались одна в Берн-Коттедже…

Она резко повернулась и направилась к двери на лестницу. Рейли, совершенно сбитый с толку ее реакцией на его слова, поспешил за ней.

— Постойте же! — закричал он, стараясь удержать ее за руку прежде, чем она проскользнет в дверь. — Куда вы?

— Убить его, — послышался ответ. Она вырывалась с удивительной для женщины силой. — Пустите меня!

Рейли загородил ей дорогу к двери:

— Не захотите же вы убить человека в день рождения его дочери? Это было бы не очень любезно с вашей стороны.

Вырвав руку, Бренна отвела от лица пряди волос.

— Доктор Стэнтон, — воскликнула она, — прочь с дороги!

— Послушайте, не стоит принимать сплетни близко к сердцу, — сказал Рейли, стараясь придать своему тону легкость и шутливость. — Люди подумают, что в них есть доля правды.

«Как подумал и я», — добавил он про себя.

Она не улыбнулась.

Он сделал новую попытку:

— Вам повезло, что сейчас девятнадцатый век. Иначе, боюсь, вас сожгли бы на костре как ведьму. Я хочу сказать, за то, что вы бродите в темноте по кладбищу.

Но она и на этот раз не улыбнулась. Вместо этого Бренна спросила:

— Сколько он заплатил вам?

Смущенный Рейли покачал головой. Право же, эти островитяне вели себя необъяснимо. Настроение у них менялось чаше, чем у всех известных ему людей.

— Сколько мне заплатил — кто? — удивленно переспросил он. — И за что?

— Сколько лорд Гленденинг заплатил вам за то, чтобы вы приехали сюда? Потому что я заплачу вдвойне против этого.

Рейли был так изумлен, что только смотрел на нее во все глаза.

— Я совершенно серьезно. Какими бы ни были ваши лондонские долги, я готова с радостью заплатить их, если только вы уедете.

Долги? Ради Бога! О чем говорит эта девушка? Может быть, Гленденинг все-таки прав и она не в своем уме?

— От всего сердца благодарю вас за щедрое предложение, — сказал Рейли, тщательно подбирая слова, — но у меня нет никаких долгов в Лондоне.

Девушка нахмурилась, на ее гладком лбу появились морщинки.

— Но они должны у вас быть. Иначе почему бы вы явились сюда? Конечно, лорд Гленденинг предложил вам…

— Он предложил мне жалованье врача. Лорд Гленденинг опубликовал это предложение в газете, а, как вы знаете, оплата труда врача ничтожна.

Рейли смотрел на нее с высоты своего роста. Право же, это был день сюрпризов. Если он не ошибся, то молодая леди и в самом деле пыталась подкупить его и таким образом заставить покинуть остров. Не зная, что он принадлежит к числу избранных, которых она так сильно ненавидит, она вообразила, что его соблазнили большими деньгами. Он не мог удержаться от улыбки, когда добавил:

— Уверяю вас, что не руководствовался корыстными мотивами, когда согласился занять это место.

У нее на лбу появилось еще больше морщинок.

— В таком случае зачем вы приехали сюда? — спросила она.

— Ну, в этом нет ничего загадочного, — сказал он, пожимая плечами. — Я приехал сюда ради хаггиса.

Она продолжала нетерпеливо ждать ответа и не сводила с него глаз. Поэтому он поспешил пояснить:

— Ладно, ладно. Скажу, почему я выбрал остров Скай. Потому что он — самое далекое от Лондона место на всех Британских островах.

— А что такого было в Лондоне, — поинтересовалась она, — что заставило вас бежать оттуда?

Его удивила ее настойчивость. Как поступить, зная о ней все?

— Ну если уж вы так хотите знать, то причина в моей невесте.

Он ожидал от нее любой реакции, но только не той, что последовала.

Она разразилась безудержным смехом.

— О нет, — простонала она между двумя приступами хохота. — Этого не может быть!

Он был раздосадован и сердито поджал губы. Его шутливое замечание о хаггисе ничуть ее не позабавило, но искреннее и чистосердечное признание она почему-то сочла смешным.

— Дело не в том, — продолжал он сухим тоном, — что я хотел сбежать от нее, а в том, что я хотел ей доказать, что она не права. Она обвинила меня в том, что я бездельник, и я подумал, что…

— Вы подумали, что ваша поездка в Лайминг будет чем-то противоположным тому, что мог бы предпринять бездельник? — спросила она, все еще улыбаясь. — Понимаю. Простите мне мою бестактность и смех. Я говорила графу Гленденингу, что у вас должна быть причина уехать так далеко, отказавшись от практики, как я понимаю, вполне успешной. Я предположила, что он подкупил вас. Но он возразил, что это нечто вроде того, что сказали вы. Желание творить добрые дела.

Он заставил себя улыбнуться.

— А как в таком случае обстоит дело с вами? — спросил он. — Почему вы вернулись на остров, зная, что ваши родители уехали отсюда и что вы останетесь здесь одна?

Она склонила голову набок и посмотрела на него.

— Слышите? — спросила она. — Похоже, граф зовет нас.

Рейли не услышал ничего, кроме воя ветра и одиноких криков чаек, носившихся внизу над волнами.

— Я ничего не слышу, — возразил он. — Но все-таки ответьте мне честно. Потому что я не могу себе представить, чтобы вашим родителям понравилось ваше своеволие. Едва ли они будут рады, узнав, что вы живете здесь совсем одна.

— Нам следует спуститься, — ответила она и двинулась вперед.

Он догнал ее и удержал за руку.

— Мисс Доннегал, — услышал он собственный голос, — почему вы уклоняетесь от ответа?