— Берём, конечно, — мрачно отозвался сидящий на кровати муж — худой и на удивление бледный для южанина человечек, испуганный и очень недовольный тем, что нелепый мезальянс привёл его в итоге в осаждённый замок. — Восемь человек!

— Куда ж нам больше-то, куда? Сам посуди: и граф, и все его вассалы, все окрестные бароны двинулись сюда, чтоб поучаствовать в осаде. У подземного хода не должно быть вовсе никого — о нём все забыли. Ах, как же хорошо, что я тогда взяла из сокровищницы то золото и те камни! Нам теперь без них никак. И слава богу, что мой отец, этот старый маразматик, ничего такого не заметил.

— По правде говоря, да, — признал её супруг. — Хотя, как он мог заметить, если не выходит из своих покоев по несколько недель кряду…

— Где мой плащ?

— Вон он, на зеркале.

— Закрой окно.

Плащ, отороченный куницей, немедленно последовал за прочим барахлом. Бригитта обернулась к мужу.

— Ну что ж ты всё ещё сидишь! — опять воскликнула она. — Уже темнеет. Скоро все уснут, а кто не спит, останутся на стенах. Лучшего момента, чтоб убраться отсюда, не придумать. Где твой сундучок?

— Я… — нерешительно втянул он голову в плечи. — Я уже взял… собрал всё, что хотел… и всё, что ты мне наказала взять. Но я хотел сказать… Бригги, может быть, не надо? Может быть, не будем уходить? Ведь ты же сама говорила, что замку… э-э-э… что Королю… Что твоему отцу и раньше приходилось держать осаду…

— О боже, ниспослал же ты мне муженька… Да когда ж то было! Он с тех пор уже не помнит, с какой стороны берутся за меч. Полаялся со всеми соседями, а у самого людей на три стены — и то не хватит! Я так и знала, так и знала, что рано или поздно всё этим кончится.

Муж внезапно переменился в лице.

— Слышишь? Шаги!

Бригитта с грохотом захлопнула сундук.

— Да хранит нас святой Этельберт! Скорее лезь в кровать!

Оба, как были одетыми, проворно влезли на кровать и задёрнули полог.

В дверь постучали.

— Кто там? — нарочито сонным голосом отозвалась Бригитта после третьего или четвёртого стука. — Что случилось?

— Госпожа, это я, — чуть слышно донеслось из-за двери, — Бриан де Клер. Откройте, всё готово. Я пришёл вас проводить.

— Ах, сэр Бриан, это вы! — Бригитта соскочила на пол с прытью, несоизмеримой с её дородной фигурой, и на цыпочках подбежала к двери. — Слава всевышнему, а то мы уже устали ждать!

Лязгнул засов.

Супруг Бригитты шумно задышал. Мысли его приняли привычное в последнее время и не совсем приятное направление. Бриан де Клер был очень недурён собой, обходителен, обучен этикету и даже иногда слагал стихи, коряво, но с огромным воодушевлением. Помимо этих качеств юный рыцарь хорошо владел мечом, а некоторое время назад ещё и объявил Бригитту своей дамой сердца. Всё это не без оснований заставляло её мужа предполагать, что где-то на макушке у него тихонько режутся рога, и, может быть, уже не первые. Тем не менее помощь молодого деятельного рыцаря могла прийтись весьма кстати, и потому достойный муж сдержал свой гнев и согласился, чтобы сэр Бриан составил им компанию в поспешном бегстве. Что касается Бригитты, то она каким-то образом сумела убедить сэра Бриана, что именно в этом и заключается истинный план Короля — отослать её с мужем куда-то далеко. Хотя, по правде говоря, и сам Бриан де Клер был не очень высокого мнения о своём сюзерене.

На мгновение рыцарь опустился на одно колено, тут же встал и шагнул к сундуку.

— Скорее, моя госпожа! Время не ждёт.

— Ах, я так волнуюсь, так волнуюсь!

— Не бойтесь, я буду с Вами. Эй, вы, там! Скорее! Выносите сундуки!

Он повернулся к её супругу и отвесил поклон:

— Прошу вас, милорд!

Четверо слуг проворно подхватили поклажу и немедля вышли вон, пыхтя и скособочившись под тяжестью сундуков. Бригитта с мужем и Бриан де Клер, закутавшись в накидки потеплей и изо всех сил стараясь не шуметь, двинулись по тёмным коридорам вслед за ними, спускаясь по щербатым лестницам всё ниже, ниже, туда, где в тишине и сумраке подвалов ждал своего часа вырытый давным-давно подземный ход.

У двери в тронный зал Бригитта на мгновение задержалась и, поколебавшись, заглянула внутрь. Король сидел недвижно у камина, передвинув трон едва не к самому огню; сидел и думал о чём-то своём, а может быть, дремал. В руках его был меч. Бригитта быстро перекрестилась, помедлила, затем решительно тронула сэра Бриана за плечо: «Вперёд».

Покрытая беловатым слизистым налётом дверь за бочками в подвале была не заперта. Бриан де Клер услужливо и быстро распахнул её, открыв взорам тёмный зев подземного туннеля. Дохнуло сыростью и хладом, пламя факелов затрепетало. Бригитта снова на мгновение заколебалась, не решаясь сделать первый шаг во тьму и неизвестность.

— Смелее, моя госпожа, — заметив её нерешительность, сказал Бриан де Клер. — Я проверял его два дня тому назад — свод крепкий, а туннель по-прежнему ведёт куда надо. Но чтобы совсем заверить Вас в его безопасности, я сам, с Вашего позволения, пойду вперёд.

С этими словами он пригнулся и, звеня кольчугой, шагнул под тёмные своды. Следом двинулись слуги с сундуками. Бригитта нерешительно оглянулась. Что-то кольнуло в сердце, может быть, воспоминания об отце? О том, как он держал её когда-то на коленях? Как он кружился с хохотом на травяной лужайке, подхватив под одну руку её, а под другую — жену? Как разгонял шлепками братьев-шалопаев, когда они ей досаждали в своих играх? Как привозил из странствий и походов платья, золото, шелка?

Она решительно встряхнула головой.

Всё это глупости и детский бред. В конце концов, она давно уже взрослая женщина и способна сама решить, что ей нужно, а что нет.

— Да хранит нас святая Варвара!

Она три раза перекрестилась и шагнула вперёд.

— Ансельм!

Голос Короля разнёсся по большому залу, эхо заметалось между стен. Некоторое время царила тишина, затем где-то далеко скрипнула дверь. Сквозняк ворвался в тронный зал, прошёлся вдоль стены. Те факелы, которые ещё горели, замерцали, зал наполнился тенями. Король пошевелился в нетерпении, вгляделся в темноту и крепче стиснул меч, будто увидел призрака.

— Ансельм, крапивное семя! Где ты там?

Послышались торопливые шаги. Пыхтя и припадая на одну ногу, мажордом спешил через весь зал к Королю.

— Иду, мой лорд, — крикнул он, — уже иду…

Остановился, отдуваясь:

— Что будет угодно Вашему Величеству?

Король перевёл взгляд на камин.

— Огня, — сказал, помедлив, он. — Распорядись, чтобы принесли ещё дров.

Переведя дыхание, толстяк Ансельм вытащил платок и вытер им потную лысину. Рука его дрожала.

— Осмелюсь доложить, мой лорд, — сказал он с явным облегчением, — но в этом нет необходимости: здесь, у камина, достаточный запас сухих поленьев. Конечно, если Вы настаиваете, я сейчас же прикажу…

Он умолк. Король помедлил, напрягая зрение, вздохнул и помотал головой, и в самом деле различив дрова, заботливо сложенные горкой справа от камина и потому не сразу замеченные им в темноте.

— Да… — вынужден был он признать. — Ты прав. Что ж, раз так, тогда принеси хотя бы вина. Мой кубок почти уже пуст.

— Сию минуту, мой лорд, — немедленно ответствовал Ансельм, подхватил кувшин и удалился.

Король поправил мантию. Задумался.

Ансельм в последние несколько лет был в замке сразу за всех. Смотрел за челядью, был мажордомом, виночерпием, секретарём, даже казначеем. Он был один из тех немногих, кому ещё доверял престарелый монарх и кто мог управляться с замковыми слугами, которым, по мнению Короля, в последнее время дали слишком много воли. Но тем не менее…

Давно прошло время, когда Король не то что сам пошёл бы и распорядился принести дров, но, скорее всего, обошёлся бы безо всякого камина и огня. Холод… Что молодому холод? Лишний повод посмеяться. Тёплый плащ, хорошая драка, разгоняющая кровь, вино и жаркая красотка на любовном ложе — вот и вся недолга. Но чем старше и старее Король становился, тем сильнее донимал его вползающий снаружи, настоящий, запредельный холод; холод, о котором он раньше не подозревал и против которого были бессильны огонь и вино, которое теперь приходилось пить подогретым. И, словно чувствуя это, Ансельм, и сам уже не молодой, захватывал себе всё больше власти. Ведь до чего дошло: теперь престарелый Король зовёт его просто даже для того, чтобы подбросить дров в камин…