Белая шляпа перекочевала на дно фургона. Толик был весьма заинтригован произошедшим, его переполняло любопытство.

– Белую шляпу ты специально надел? – Этот вопрос был первым.

– Точно, – улыбнувшись ответил парнишка. – Одноцветный плащ мне носить не по чину, в службе пока не состою.

– А шляпу, значит, можно?

– А что шляпа? Шляпа – она и есть шляпа. Она к форме не относится.

– Тайный знак?

– Что-то вроде того. На службе-то, особенно на стороне, не подработаешь. Там насчет этого строго. Да и нужды нет, платят в префектурах исправно, а нашему брату тем более. Но служба когда еще будет… А завтра ярмарка, может, чего прикупим.

– Выходит, про шляпу все знают?

– Выходит, так, – согласился Илик. – Бывает, и старики так забавляются, из тех, кто по возрасту в отставку вышел. Хотя редко, в основном от скуки. У них и от магистратур, и от владетелей предложений столько, что только выбирай.

– А я думал, что префекторы бесплатно работают, – удивился Толик.

– Работают, – подтвердил парнишка. – Если идет тревожная волна, то ее гасят непременно и денег ни с кого за это не берут. В деревне ничего тревожного не было. По-настоящему тревожного. А если крестьянину интересно, не собираются ли его надуть, подсунув крашеную лошадь…

Парнишка рассмеялся, вспомнив кого-то из вопрошающих.

– Скажи, а почему ты не всем отвечал? Не мог узнать, что им надо?

– Как же я узнаю, когда они сами не знают? Одна милая старушка все выспрашивала, какую козу ей лучше купить: серую или пегую.

Толик широко улыбнулся, представив затруднения Илика при ответе на этот вопрос.

– Вот видишь, ты смеешься, а тетка никак не хотела поверить в то, что она сама должна выбрать, какая коза ей больше нравится.

– А наставник тебя ругать не станет? – поинтересовался Толик.

Парнишка пожал плечами:

– Он же не дал нам денег в дорогу. Репой люди добрые путников и так накормят, с голоду пропасть не дадут, только от одной репы в желудке пусто. Не можешь себе на прокорм заработать, так сиди на месте и не пеняй на пустое брюхо.

– Извини. – Толик почувствовал в сказанном долю упрека. – Я не знал, чем тебе помочь.

– Что ты, я не к тому вовсе, – поспешил сказать Илик. – И в мыслях подобного не было. Мы же из одной обители, да и ехать в компании веселее.

– Стой, – спохватился Анатолий.

Илик натянул было поводья лошадей, но Анатолий поправил себя:

– Нет-нет, ты езжай дальше, я не к тому, что надо останавливаться. Вспомнил кое-что. Ты говорил, что за работу префекторы с жителей денег не берут. На что же тогда префектуры существуют?

– А я почем знаю, – отозвался парень. – Ты же с хранителем приехал, вот у него бы и спросил.

– С хранителем? – переспросил Анатолий, но ученик посмотрел на него с недоверием и пояснять не стал. Зато рассказал нечто другое:

– Полевая стража, что к префектурам придана, та, знамо дело, из королевской казны деньги получает. Может, и префектуры тоже, но чего не знаю, о том врать не буду.

– Слушай, а давно это у тебя? Ну, мысли угадывать можешь.

– Не мысли. Эмоции и отзвуки мыслей. Какое у человека настроение я сказать могу, а вот понять, о чем он думает, сложнее. Вот у тебя почти всегда настроение хорошее, поэтому ехать с тобой приятно.

Толик и не подумал о таком. Действительно, если парень чувствует настроение, с тем, кто постоянно угрюм, ему и самому будет невесело.

– Считывать легко лишь самую общую информацию, – рассказывал Илик. – Сэнсы, которые на связи работают, учатся, прежде всего, правильно передавать сигнал. Чем качественнее передача, тем более полная информация читается.

– И ты передавать можешь?

Парень печально покачал головой:

– Что-нибудь простенькое передам. Простейшие сигналы вроде сигнала тревоги могут без подробностей передавать почти все работники префектур. А вот работать на уровне, который требуется от сэнса… – Илик вздохнул. – С передачей у меня пока не очень, если к осени не подтяну, сэнссай сердиться будет.

– Разве ему положено сердиться? – удивился Толик.

– Конечно, он не будет кричать как сельский пастух. Но может сказать, что недоволен моими успехами. – Парнишка вздохнул.

– Не переживай. Зато чтение у тебя получается отлично. Я уверен, ты сдашь экзамены.

– Хорошо бы. А замечать за собой способности я стал лет с десяти. В двенадцать на меня обратил внимание сэнс, на следующий год я получил приглашение из обители наставника Трая.

– И родители тебя отпустили?

– Конечно. Учиться у наставника почетно. Многие из благородных рады попасть в ученики.

– Так в обители есть и простолюдины, и благородные? – удивился Толик. – А я и не заметил. Там все как один.

– Нет. Нет там благородных, и простолюдинов нет. Поступая в ученики, человек отказывается от сословия, каким бы оно ни было.

– И благородные на это идут?

– Хм, еще и берут далеко не каждого. Здесь от желания мало что зависит. То есть если не хочешь, можешь не ходить, а вот прийти и попроситься не получится. Попасть в обитель можно только по рекомендации префекторов, и то наставник может отказать в приеме или выгнать, если ему что не понравится. Но уж если отучился и попал в службу, то здесь почет и всенародное уважение. Префекторам ни магистратура, ни благородные не указ.

Парнишка рассуждал слишком серьезно. Наверняка пересказывал чужие слова, но относился он к ним с большим доверием. А поскольку обмануть сэнса – занятие довольно затруднительное, словам можно было верить.

– А король? – поинтересовался Толик.

– Не знаю. – Парнишка пожал плечами. – Не принято властям вмешиваться в дела хранителей. Префекторы на владение землей не претендуют, существующие порядки не меняют. Их дело – хранить покой. У короля и без того дел хватает.

Толик с сомнением покачал головой. В то, что такой серьезный рычаг, как префектуры, никто не пытался использовать в своих интересах, ему верилось с трудом. Впрочем, рычаг слишком серьезен, чтобы пытаться им пользоваться. Одни только сэнсы (а их, судя по всему, в организации насчитываются десятки, если не сотни) многого стоят. А за ними еще отлично отлаженная машина силового воздействия из префекторов и приданных им полевых стражников. Такая организация сама по себе может являться властью. Но, судя по всему, не является. То есть является, но в строго определенных областях жизни, не выходя за обозначенные пределы. Чтобы подобная система работала, она должна быть отлично сбалансирована, высчитана и уравновешена. Кроме того, все это должно быть подкреплено серьезной идеологической базой. Без этого никак. Убей в людях веру в правильность существующего порядка вещей – и порядок этот станет хрупким и ненадежным.

– Скажи, а войны у вас бывают? – спросил Анатолий.

– А как же. Вот в следующем году очередная начнется, – ответил Илик, чем немало удивил Анатолия.

Понятно, что о войнах минувших знают все, но чтобы так уверенно говорили о войне предстоящей… Толик отнес было это знание к способностям сэнса, но все оказалось намного проще.

– Что-то я не заметил в деревне тревоги, – сказал Анатолий.

– Какой тревоги? – удивился ученик. – Не было там никакой тревоги. Будь иначе, я не замедлил бы связаться с сэнссаем, а тот вызвал бы местных префекторов.

– Как же, а предстоящая война? – Теперь удивляться пришла очередь Анатолия. – Или это секрет?

– Скажете тоже, нет здесь никакого секрета. Война когда еще будет. Следующей весной только начнут добровольцев набирать.

– Добровольцев? А как же армия?

– А что армия? Из служивых людей тоже добровольцев набирают.

Толик удивленно потряс головой. То ли он чего-то не понимает, то ли они говорят о разных вещах.

– Добровольцев? Из армии?

– Чем же они хуже других? – удивился парнишка.

– Да ничем они не хуже. Я думал, что они и так должны на войну идти независимо от своего желания.

– Зачем? – удивился парнишка. – У полевой стражи и без того дел хватает. Вот если совсем добровольцев не будет…